Повторение пройденного (СИ). Страница 45

— Дальность стрельбы почти в два раза меньше, огонь вражеских батарей не подавишь. А вот твои позиции противник с землей перемешает.

— Это в чистом поле, все верно — не только с землей, но и с тем дерьмом, что в мисках утром едой была. Но есть один момент, очень важный — знаешь как генштабисты согласно «писанию» о здешней местности говорят?

— Когда господь сотворил небо и землю, то здесь все друг от друга отделить не смог, — усмехнулся Мерецков, вот только глаза оставались серьезными. Он как-то даже встрепенулся что ли. А маршал Кулик неожиданно заговорил, доставая из коробки папиросу.

— Посмотрел я на германцев — прошлую войну ведь с ними фейерверкером воевал. Давили они нас тогда огнем. Крепко прижимали, вот я выводы и сделал. Орудий у нас мало, многое впустую потеряли, что годами создавали. У немцев все на маневре строится, на четком взаимодействии, а потому связи уделяется первостатейное внимание. И артиллерия у них хороша — умеют ее применять, аж тошно становится порой. И будут нас дальше бить, пока грамотно воевать не научимся, но только в чистом поле, а здесь совсем иной коленкор выходит, Кирилл Афанасьевич. Маневр у них ограничен, тут, куда не плюнь, леса и болота кругом, а вот с дорогами грунтовыми плохо, танки с автотранспортом по ним не погоняешь, особенно после дождя — небо здесь постоянно моросит. Это наш первый плюс, а у них в минус пошло. Далее еще лучше выходит — наши дивизии мельче в полтора раза, но лошадки себя покажут в грязи, а вот насчет машин сомнения изрядные. А потому стрелковые наши дивизии чуть быстрее будут их пехоты, да и перебросить их намного легче с одного края огромного болота на другой.

— Тут с тобой полностью соглашусь, Григорий Иванович — наши дивизии по заболоченной местности и в лесах подвижней, зато германские намного сильнее — у них в артиллерийском полку дюжина 150 мм гаубиц, еще шесть таких же мортир — по две на полк. И три дюжины 105 мм гаубиц, а у нас только восемь 122 мм, да к ним шестнадцать дивизионных «трехдюймовок». Тут как не крутись, даже две дивизии против одной выставляй — все равно сомнут огнем. Сильнее они просто…

— Так их силу в слабость превратить просто, Кирилл Афанасьевич, когда за нас сама местность выступает. В лесу дальность огня существенной роли не играет — три-четыре, максимум пять-шесть километров, и опаньки. И вот у них не сила, а ворох проблем — потаскай по грязи тягачом даже легкую гаубицу в полторы тонны весом? А у немцев приданная пехоте артиллерия как у нас на лошадках, а фронт протяженный, чтобы плотно его держать дивизий не хватит, а потому быстрый маневр огнем исключен.

— Ты куда клонишь, Григорий Иванович? Невдомек мне что-то.

— А ты пехота, и не видишь силу там, где она у тебя под рукой имеется. У нас на стрелковую дивизию до войны, сколько полковых минометов полагалось? А сейчас сколько, по сокращенным штатам?

— Батарея из четырех на полк, сейчас сказали всего один взвод.

— Вот-вот, немощно и хило, если в масштабах всех армий взять, но тут Ленинград, а в нем заводы работают. И скоро у нас сплошные преимущества будут, одни плюсы там, где у неприятеля минусы пойдут. Батарея из шести 120 мм минометов на каждый полк, и трех батарейный дивизион на дивизию — не сразу, и не во все дивизии, но есть куда стремиться. Таскать их по болотам легко, это не гаубицы, разбираются на части, и переносятся. Мины ящиками и лотками на лошадей вьючить, на повозках перевозить. Вот и прикинь, каково немцам будет там, где дальность огня их артиллерии существенной роли не играет, и фронт разреженный. В болотах и чащобах наших, где у нас на фронте две дивизии приходится, а у германцев одна. Качество у них, но нам через полгода станет по хрен — возьмем количеством…

120 мм полковой миномет конструкции Б. И. Шавырина крепко помог Красной армии в первый год войны, серьезно нивелировав превосходство немцев в артиллерии, особенно в гаубицах. Их выпуск вначале шел по нарастающей — всего изготовили свыше пятидесяти тысяч штук, и пик на 1942 год. А с 1944 года производство «рухнуло» до довоенного минимума — уже изготовили намного больше потребностей и потерь. Немцы быстро оценили его достоинства и стали производить такие же, и тоже в серьезных количествах — они очень им пригодились в «оборонительной» войне…

Глава 50

— Сейчас выкручиваемся, как только можем — два батальона полковых минометов по приказу Ворошилова раздерганы на дивизионы, по дюжине на «облегченную» дивизию. С дивизионом «полковушек» вот такие «куцые» артиллерийские полки выходят, да и сами дивизии уже «половинками» ехидно называют, у них полки как горно-стрелковые, только чуть меньше. Просто потери у нас большие в войсках, народа уйму положили. Зато даже такие дивизии фронт надежнее прикрывать могут, они сильнее бригад, которые формировать начали. Пополнять их быстро, главное, не обескровливать до полной непригодности, чтобы один номер оставался, как до сих пор делали.

— Тогда резервы серьезные нужны, чтобы такие «урезанные» дивизии быстро менять на передовой.

— Они уже имеются — в ленинградском ополчении сформировали десять дивизий, недавно хотели еще одну развернуть, но она полностью пошла на пополнение имеющихся сильно потрепанных стрелковых дивизий, что из окружения под Лугой вырвались. Танковые бригады формируются, из средних и легких танков, по два батальона — чуть больше полусотни машин. Есть полки тяжелых танков по два десятка КВ — таких восемь. И ничего тут не поделаешь — штаты постоянно сокращать приходится, экономить на всем. От этих «щедрот» нашему фронту немало перепало, вот смотри.

Кулик быстро развернул карту, Мерецков сразу же склонился над ней — обстановка соответствовала вечерним данным. Кончик карандаша заскользил по «овалам» и значкам, нанесенным стрелкам и линиям.

— От Ильменя и на север по Волхову до Грузино на восемьдесят километров фронта держит оборону 52-я армия, «раздерганная» в пользу других двух армий. В ее составе осталось две стрелковые дивизии — 267-я растянутая от Новгорода и 288-я у Грузина. Выдвигается еще 316-я дивизия из Крестцов, плюс корпусной артполк и полдесятка истребительных батальонов — те вдоль реки вытянуты цепочкой для охранения реки. В общем, у генерал-лейтенанта Клыкова серьезной силы нет, но и против него у противника пара дивизий, спешно переброшенных и также растянутых вдоль реки «ниточкой» — на восемьдесят километров. Тем же делом занимаются, что этот фронт держат. Наступления противника не предусматривается — вначале форсировать реку придется, понтонные переправы наводить. По берегу «дыры» сплошные, но там леса с прочими «неудобствами» — при отсутствии нормальных дорог. Но главные события скоро начнутся вот здесь, в этом самом «углу», со сторонами в тридцать пять километров…

Кончик карандаша прошелся по реке на север до Кириши, затем под прямым углом повернул на запад по железной дороге и уперся в обозначенную как «Жарок» станцию. Относительно недалеко от Погостья, обведенную овалом станцию, занятую по обозначению немцами.

— Противник действует нахраписто, и постоянно бьет нас малыми силами, до смешного малыми. А мы до последнего времени пытались быть везде сильными, только недавно стали от этой порочной практики отказываться, и то благодаря наличию тяжелой артиллерии, которую успели увезти и стянуть в Ленинград. Кое-как управление там наладил, единое командование, да массировать огонь стали, учится. И все — уткнулись немцы в «стену» разрывов и желание штурмовать город у них напрочь отпало. Позиции там укрепляют, в оборону сели, что нам выгодно, как не крути.

— И чем выгодно, Григорий Иванович, тем что этот самый фронт прорывать придется с «большой кровью», как «линию Маннергейма»…

— С чего ты взял? Когда у тебя стянуто по фронту тысяча «серьезных» стволов, по двести на километр прорыва, то о противнике можно не спрашивать — на пятнадцать километров одни трупы будут, да ошалевшие и свихнувшиеся от грохота разрывов немногие счастливчики. После чего идут в бой тяжелые танки с пехотой, должным образом обученные. Учти — у немцев дивизий меньше нашего, и если в окопы будем сажать дивизию против дивизии, у кого этих самых дивизий будет больше в резерве?