Переход II (СИ). Страница 18

Но вот к тому, что он застанет дома, он оказался совсем не готов. Потому что его жена, решив, что после того, как «большую железяку из кабинета» увезли, она вполне может и в этой комнате как следует убраться (а раньше Алексей ей просто запрещал там даже пыль вытирать, потому что очень нужные детали случайно испортиться могут при контакте с влажной тряпкой). А теперь-то все эти детальки Лёшка же уже отдал тем дядькам и портиться уже просто нечему!

Вытереть пыль в почти пустой комнате — это дело недолгое. Вот только почему-то всегда при уборе выясняется, что пыль — она не только на полу лежит, ее и на полках книжных немало скапливается, да и во многих других местах. А сонна, как женщина, воспитанная в правильных традициях, спокойно на пыль смотреть не могла! И на источники этой пыли (хотя бы и потенциальные) — тоже! В общем, в конце концов она в поисках пыли открыла и верхний ящик письменного стола. И увидела там аккуратно уложенные красивые разноцветные коробочки. Очень много коробочек…

Поэтому, когда Алексей вернулся домой, Сона молча (и сверкая глазами) взяла его за руку и, приведя в кабинет и махнув рукой в сторону выставленных на стол коробочек, звенящим голосом поинтересовалась:

— Ты мне можешь объяснить, что все это значит? А то начинает казаться, что ты от меня что-то скрываешь, и мне это очень не нравится…

Глава 7

Разговор с Лаврентием Павловичем получился простым и недолгим потому, что у товарища Берии был, в общем-то, один-единственный вопрос:

— Алексей, я вот что спросить у тебя хотел: ты же не просто так свою машину вычислительную отдал в лабораторию Энергетического института, а не в институт вычислительной техники. То есть по твоему мнению этот институт академический пользы в деле разработок вычислительных машин не принес, так? И мы вот думаем, а нужен ли нам в Академии этот институт вообще? Денег на его содержание уходит много…

— Если вас интересует мое мнение, то я считаю, что Институт точной механики и вычислительной техники следует не закрывать, а наоборот расширять, и финансирование ему существенно увеличить. Потому что, если копнуть вглубь, я-то свои машину как раз на базе их разработок и сделал. Просто случайно подумал, что если их разработку перевести на полупроводники…

— Это как «случайно»?

— Американцы-то эти свои транзисторы когда еще придумали, сейчас вон уже на них приемники выпускают, которые в карман положить можно.

— А причем тут это?

— А притом: я поглядел, что они про транзисторы пишут, и заметил, что рабочий размер транзистора на кристалле у них куда как меньше квадратного миллиметра. И подумал, что необязательно каждый такой кусочек кристалла отрезать, а затем с другими кусочками проводами соединять, ведь можно и целиком прибор на одном кристалле сделать и прямо на этом кристалле все проводники разместить. По цене производства получается почти столько же, сколько на один транзистор тратится, а готовые приборы получатся по размерам много меньше. Вот я готовую схему, которую в ИТМ придумали, на один кристалл и поместил.

— Но у них машина считает четь ли не в десять тысяч раз медленнее твоей и еще мне сказали, что у тебя точность расчетов на порядки выше…

— А у них схема-то очень интересная получилась: множество одинаковых элементов ставится каскадом вширь и вглубь, больше элементов — больше точность. Вот только у них на лампах каждый элемент очень большой получился и электричества жрет много, а у меня он получился маленьким… даже не у меня, а у товарищей в университете. Ну а я просто собрал из таких маленьких элементов схему очень широкую и глубокую.

— Но для доработки ты обратился не к ним, а в Энергетический…

— Нет, я обратился в Акселю Ивановичу как к заместителю министра обороны. У него есть возможность и средства для того, чтобы выстроить заводы по производству таких схем, а у академиков такой возможности просто нет. Но когда товарищ Берг заводы выстроит… в этом институте на самом деле великолепные ученые, они где-то через год в новой элементной базе освоятся и тогда они уже с огромной скоростью такие разработки проведут, что моя машинка покажется детской игрушкой.

— Я тебя понял. То есть пусть и дальше работают, а мы им еще денег добавим… однако тут ты, мне кажется, ошибаешься: они умеют из готовых элементов машины вычислительные собирать, но сами элементы… ведь даже в университете товарищи, насколько мне известно, не совсем понимали, что за кристаллы они для тебя делают.

— И вы это правильно сказали. Поэтому-то я сначала машину показал товарищу Рамееву: я почему-то уверен, что он как раз новые схемы, новые кристаллы разработать самостоятельно очень скоро сможет. Но это дело тоже не самое дешевое…

— Вот уж точно: установка для университета нам в такие миллионы обошлась, а уж заводик для выделки деталей к армейским рациям за сотню миллионов встал.

— Недорого…

— Юноша, а ваша фамилия случайно не Рокфеллер? Полтораста миллионов для тебя — недорого?

— Пока отдельный элемент на кристалле можно разглядеть в школьный микроскоп, там почти всю работу по изготовлению этих кристаллов можно руками проделать, и оборудование для этого получается именно недорогим. Потому что оно окупается буквально за месяцы.

— Ну, если на стоимость тех же раций взглянуть, то ты, пожалуй, и прав.

— А вот когда размер одного элемента окажется меньше микрона, то тогда и цена оборудования вырастет на порядки. Но, заметьте, при этом окупаться оно будет уже за недели.

— Тезис сомнительный… но я тебя понял: институт в Академии мы пока трогать не будем. Вот только… сколько, ты говоришь, им времени потребуется на понимание новой технологии, год? А платить им год зарплату просто так…

— Не просто так. Институт-то сначала точной механики и только потом вычислительной техники. А точной механики для вычислительных машин столько потребуется! Пусть пока механикой займутся, там и нынешних технологий им хватит. По крайней мере зарплату свою они оправдают с лихвой.

— Алексей, а ты не хочешь сам всем этим заняться? Если ты знаешь, что делать нужно, то и делай: назначим тебя директором этого института…

— Честно скажу: мне, чтобы хотя бы понять, как делать то, что делать надо, сначала самому институт окончить нужно. Потому что у меня сейчас есть только определенные благие пожелания, и я даже толком им рассказать не могу, что я хочу получить в результате работы. А они — они пожелания переведут в техзадания, составят программу работы и все нужное сделают. Причем скорее всего вовсе не так, как я им предложить могу, но они сделают что-то действительно работающее, и в этом я им только помешать могу.

— Ясно. Ну, спасибо, что пришел ко мне все это обсудить… у тебя дома все в порядке? А то я давно от Ковалевой отчетов не получал.

— Ковалева сейчас…

— Да знаю я! Ладно, можешь идти, а если еще чего придумаешь, то все же постарайся сначала мне об этом рассказать, или Виктору Семеновичу.

— Но у него, мне кажется, сейчас и другой работы…

— Значит мне. Все, свободен…

Андрей Александрович Жданов в руководстве страны отвечал за Москву и всю Московскую область, но фактически под его руководством шло развитие почти всех центральных областей Российской Федерации. И это развитие было направлено в том числе и на улучшение условий жизни трудящихся: строились жилые дома, множество объектов социального назначения от детских садов и больниц до Дворцов культуры, от школ до Дворцов пионеров, и вообще все, что требовалось людям для комфортной жизни. Причем комфорту — в самом широком понимании этого слова — он уделял самое пристальное внимание. Московские архитекторы уже крепко усвоили, что предлагать планы новых районов, в которых любому человеку нужно было тратить больше десяти минут на то, чтобы добраться до ближайшего продуктового магазина, опасно для карьеры, а проектировать некрасивые (в стиле, допустим, конструктивизма) здания вообще смысла не имеет.