Развод. Предатели (СИ). Страница 39

На волны ему было пофиг, но он улыбался. А Вероника потом радовалась тому, как здорово их пара выглядела на фотографиях: яркая красивая она и солидный внушительный он.

Только эта радость и удерживала его от того, чтобы поставить точку в таких походах.

Однако сегодня договориться с самим собой не получалось. На кой хрен ему все это надо? На работе назревали какие-то проблемы, и хоть пока он не мог понять какие именно, но чувствовал их приближение, а тут всякая благотворительная чушь.

Немного поразмыслив, он решил, что днем позвонит жене и скажет, что у него срочные планы – пусть сама отдувается на этом вечере. Ей это все в удовольствие, а для него просто трата времени.

Спустившись вниз, он обнаружил детей, молча жующих бутерброды. Артем сонно зевал и еле ворочал челюстями, а Марина, наоборот, выглядела так, будто тронь – и взорвется. Эти ее нервы порядком утомили. Однако Ланской не стал спрашивать в чем дело – не хотел засорять голову с утра пораньше проблемами, высосанными из пальца.

Открыв холодильник, он не обнаружил в нем ничего кроме йогуртов, травы и сиротливого куска колбасы. Достал ее, чтобы сделать себе пару бутербродов, но обнаружилось, что хлеба нет – последние куски дожевывали дети.

И Ланской внезапно вспыхнул. Пашет как проклятый, обеспечивает всех от и до, и не может получить нормального завтрака?! Да что за на фиг?!

— Завтра чтобы кашу сварила! Или омлет на всех приготовила!

Марина подняла на него круглые, как блюдца глаза, а Артем тут же подхватил:

— Да-да! И тот заливной пирог, который мать делала! С луковой начинкой!

— Тебе надо ты и пеки, — огрызнулась Марина, — мне в школу раньше, чем тебе в универ. И машины у меня нет.

— Ничего, встанешь пораньше и вперед, к плите.

— Вот ты раньше и вставай! Все равно ни хрена не делаешь, только шляешься! А мне к экзаменам готовиться! Я и так по пять часов в день сплю.

Слушая, как дети пререкаются, скидывая друг на друга обязанности, Ланской прикрыл глаза. Как же все это задолбало!

Слушал, слушал, а потом рявкнул тем самым командным голосом, от которого все подчиненные вытягивались по струнке и боялись лишний раз моргнуть:

— Довольно! — и уже в тишине продолжил. — мне плевать, кто из вас этим будет заниматься, но, чтобы завтрак был каждое утро. Иначе хрен вам, а не побрякушки, телефоны, машины и прочая блажь. Вымахали, а толку нет.

У Марины в глазах засверкали сердитые слезы, а предприимчивый верткий сын тут же предложил:

— Так давай повариху наймем? Пусть кашеварит! Я уверен, стоит денег предложить, и очередь из желающих выстроиться…

— Я не собираюсь никому ничего предлагать! Достаточно того, что клининг каждую неделю приезжает. Еще я незнакомых теток на своей кухне не терпел.

— Так у тебя очень даже знакомая есть, — с внезапной яростью ответила Марина, — Веронику не хочешь запрячь? Что-то от нее толку по дому тоже никакого не видно.

— Ну как же нет? — возмутился Артем, — она…

— Что она? Клининг моет, стиралкой пользуется каждый сам. Уж не переломится, еду приготовит…если, конечно, умеет.

— Марина! — рявкнул Ланской.

— Что, Марина? Что? Я в чем-то не права? От нас значит, толку нет, а от нее до фига? Знаешь, каблуками по полу клацать да бесконечные ремонты придумывать – много ума не нужно. Так что прежде, чем нас строить, женой бы сначала занялся.

Этого он терпеть не собирался:

— Встала и вышла из-за стола. Живо!

— Да, пожалуйста! — Марина резко поднялась из-за стола, швырнула недоеденный бутерброд в мусорку и, громко хлопнув дверцей, ушла.

Остался только Артем, который сделал вид, что не при чем и продолжил жевать свой завтрак. Потом правда добавил:

— Не обращай внимания на истеричек. Ей шлея под хвост попала, вот и бросается на всех. Привыкла, что мать все за нее делала, вот и ждет, что ей сопли утирать будут.

При упоминании Веры в груди снова вскипело:

— Все, теперь со своими соплями разбирайтесь сами! Вашей матери не до вас. Она уже прекрасно утешилась.

— В смысле утешилась? — Артем так и замер с бутербродом у рта.

— В прямом. С мужиком все время проводит.

— Да, ла-а-адно?! — недоверчиво протянул Ланской-младший, — не, пап, ты чего-то путаешь. Она не такая. Не могла…

Сын выглядел откровенно возмущенным, и Николай его понимал.

Он вдруг совершенно четко понял, что тот хрен рядом с Верой крутился не просто так. Его мужской интерес к бывшей жене не заметить было просто невозможно.

Вера всегда была домашней, приличной женщиной, у которой на первом месте быт, уют, семья. А теперь перед глазами стояла картина, как она хохочет до слез, прикрывая рот ладонью. Он так и не узнал, что же там такого обалдеть насколько смешного было, раз бывшая жена позволила себе такое поведение. Наверняка, какая-нибудь дикая пошлятина!

И ладно бы дома, за закрытыми дверями, в присутствии друзей! Так ведь нет, она занималась этим в компании какого-то незнакомого мужика подозрительной внешности!

Хотя, может и не незнакомого…

Может, она с ним уже это, того самого… Утешилась.

На вопрос почему его возмущала такая возможность, не получалось ответить даже самому себе. Просто возмущала и все. Да, он сам женился второй раз, но для мужчин это нормально – брать новую, более свежую жену. Это называется обновление. Это позволяет чувствовать себя моложе, поднимает самооценку и вообще заложено природой. Самки угасают быстрее, а самцы нуждаются в драйве. Так что все закономерно.

Когда они разводились, Николай был уверен, что Вера займется клиникой. Кошечками, собачками, попугайчиками. Возможно, запишется на йогу, или пристрастится к скандинавской ходьбе – будет нарезать круги по парку с лыжными палками в руках.

Он искренне заботился о ней и считал своим долгом обеспечить достойное существование. Бывшая жена много сделала для семьи, вырастила его детей, поэтому имела право ни в чем не нуждаться и жить, спокойно занимаясь своими делами. Размеренно, тихо-мирно, не высовываясь за рамки приличного.

Но вот чего он не ожидал, так это бескомпромиссного хохота в компании с каким-то хреном. В парадигму мира, выстроенную Ланским, это никоим образом не укладывалось. А когда что-то шло не по его плану – Николай раздражался.

Наверняка этот тип конченый неудачник. Без бизнеса, договоров, о которых можно только мечтать, и без перспектив развития. Проходимец, у которого мозгов хватает только на то, чтобы гонять мебель по комнате. Точно! Он грузчик! Просто грузчик, которого она наняла, чтобы сделать перестановку.

На мгновение он испытал странное облегчение, но потом вспомнил спокойное «тебе как обычно?» и дальше про какую-то неведомую розовую фигню. Разве просто грузчики так говорят? Разве сами хозяйничают на кухне?

— И что ты планируешь делать? — голос Артема вернул его в реальность.

Николай пожал плечами:

— Ничего. Ваша мать – взрослая…зрелая женщина, у которой есть своя голова на плечах. Пусть сама со своими проблемами разбирается.

Хотя… Ни черта она не была похожа на человека, у которого проблемы. Наоборот, Ланской уже не мог припомнить, когда последний раз видел ее такой живой, веселой, свежей и беззаботной.

И это тоже раздражало.

— И что теперь? Нам придется знакомиться с каким-то левым мужиком? — продолжал возмущаться Ланской-младший, — на фиг мне это надо.

— А кто сказал, что вас позовут на смотрины? — хмыкнул Николай, — там и без вас не плохо.

Артем заткнулся. В его картину мира такой поворот тоже не укладывайся.

— Радуйся, что Вера уже не в том возрасте, чтобы подарить вам братика или сестренку, иначе о вашем существовании вообще бы забылось…

— Ага, — раздалось из прихожей, — можно подумать о нас не забудется, когда вы с Вероникой нового ребенка настрогаете.

— Марин, хватит бредить! — тут же вскинулся брат, — никто никого не строгает.

— Артем, ты совсем дурак? — едко поинтересовалась сестра, — или думаешь, что они книжки ночами читают? Все. Я ушла.