Развод. Предатели (СИ). Страница 26

— Отвали, — огрызнулась Марина и выскочила из гримерки.

Сердце колотилось где-то в горле, во рту, и на глаза наворачивались капризные злые слезы.

Как это вообще называется? Это что это вообще такое? Нормально вот так наобещать, и слиться в последний момент?

Она все еще не могла поверить, что ее идеальный вечер превращался во что-то уродливое. Все должно быть не так! Она же заранее все распланировала.

Марина снова набрала Веронику, намереваясь все высказать и потребовать, чтобы та немедленно отменила все свои внезапные сабантуи и пришла в школу, однако мачеха не отвечала. Сколько бы не набирала ее номер – в ответ равнодушная тишина.

Тогда вне себя от отчаяния она позвонила отцу. Тот тоже ответил не сразу, а когда ответил в голосе было полно раздражения:

— Марин, я же говорил, что у меня встреча.

И тоже музыка в трубке. Тоже голоса.

Отец тоже развлекался!

Марину прорвало:

— Пап! — она всхлипнула в трубку, — Вероника не пришла!

— Чего, куда? — не понял Николай. У него в голове были совсем другие мысли, и так сходу понять истеричные претензии дочери он был не в состоянии, — Ты о чем?

— У меня вообще-то представление! — выкрикнула она, — ты забыл, что ли?!

Он шумно выдохнул. Школьная самодеятельность – это вообще не то, что он держал в памяти. Там были сделки, цифры, договора и мужские разговоры, а не вот это вот. Такой фигней он не занимался раньше, и сейчас тоже не собирался вникать.

— Марин, давай ближе к делу. Меня ждут.

— Ты не слышишь, что ли?! — она уже чуть ли не рыдала, — Вероника не пришла.

— И что? — он никак не мог понять в чем проблем.

— Она обещала. Для меня это важно. Я всем сказала, что она придет, а у нее какая-то вечеринка.

Ланской сжал переносицу и глухо спросил:

— Чего ты от меня хочешь?

— Позвони ей, — капризно потребовала дочь, — и скажи, чтобы немедленно собиралась и приезжала в школу! Слышишь? Она обещала, и она должна быть здесь! Обязана! Немедленно! Раз она меня не слушает, скажи ей сам. Пошли за ней водителя!

От обиды Марина была готова визжать и топать ногами. Ее трясло, и по накрашенным щекам ползли злые слезы.

Да как она вообще посмела променять ее выступление на какие-то свои гульки? Разве это нормально?

— Пап, скажи ей! Пускай все отменяет и приходит!

— Все, не мороси, — раздраженно сказал Николай, — я сейчас позвоню ей.

Ему только этих истерик под вечер не хватало. Извинившись перед мужиками за то, что приходится отвлекаться, он вышел в коридор.

Какого черта он вообще должен заниматься решением этих сопливых проблем? Это его раздражало, но Веронике он все-таки позвонил. Потому что ни про какие вечеринки она его не предупреждала.

Глава 12

Николай злился. Больше на Марину, чем на Веронику, потому что капризы дочери порядком утомили. Эта ее манера – вынь да положи – все чаще вызывала раздражение. Вроде уже взрослая, не маленький истеричный ребенок, голова должна быть на плечах, а все туда же.

Еще Ланского раздражало, что сейчас он был вынужден окунуться в какие-то никчемные проблемы, до которых ему в принципе не было никакого дела. Подумаешь выступление в школе. Это ведь, по сути, такая хрень, что о ней все забудут на следующий же день. Кому какая разница кто там играл Пятачка, а кто Калрсона. Ну или что там у них заготовлено в репертуаре? Эта просто детская самодеятельность, и он искренне недоумевал зачем ему сейчас все это знать.

Он взрослый солидный мужик, и за все эти годы ни разу не погружался в школьную муть. Только денег давал, когда Вера сигналила, что надо, и его такой расклад полностью устраивал. Потому что его дело – зарабатывать бабки, заниматься тем, что по-настоящему важно, а все остальное – балласт, с которым путь разбирается кто-то другой.

Как назло, жена ответила не сразу, словно специально решила испытать его терпение.

Его ждали важные люди, проекты, обсуждение перспектив, инвестиций и прибыли, а он, как идиот, стоял в коридоре и слушал гудки в трубке.

Вот на хрена ему все это? Почему он должен тратить на это свое время?

Раздражение ширилось и росло, и когда Вероника все-таки ответила, выплеснулось на нее:

— Ты где?

Он слышал музыку и громкие голоса. Какие-то дураки скандировали: С новым годом! С новым годом!

Еще только двадцать пятое! Чего заранее орать?

— Привет, котик, — промурлыкала она тем самым голосом, от которого всегда теплело в груди и хотелось расправить плечи.

Раздражение немного улеглось, и он переспросил уже другим тоном:

— Ник, ты где?

— У нас тут с коллегами по цеху образовался стихийный слет, — просто ответила она, а потом шепотом добавила, — на огонек заглянули парочка режиссеров, у которых бы я хотела работать. Еще руководство канала, пожаловало.

— Понятно.

Ланской снисходительно относился к «работе» молодой жены. Бегала чего-то, снималась, на камеры улыбалась. Он не считал это важным занятием, но, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.

К тому же ему нравилось, как она сияет улыбкой с афиш и в рекламных роликах. Нравилось, что у него была молодая красивая жена, известная актриса. Но некоторые моменты все-таки напрягали:

— Ты не говорила, что у вас будет вечеринка.

— Так я и не знала. Говорю, же спонтанный слет.

В другой день он бы и слова не сказал, но тут наложилось:

— Мне звонила Марина. Ты обещала ей, что придешь.

— Не вышло. Бывает, — как ни в чем не бывало отозвалась Вероника, вызывая новую волну раздражения.

— Тебе надо к ней съездить. Иначе она мне мозг вынесет.

— Нет. Не надо, — так же беспечно ответила она.

Из-за прикрытой двери доносился смех партнеров и коллег, и Николаю очень хотелось вернуться обратно, а не заниматься этой мышиной возней:

— Ник, просто не спорь и сделай, как я говорю. Отменяй свои танцульки и дуй в школу. И поживее. Посмотришь выступление, похлопаешь, порадуешься за Марину. А потом, если захочешь, вернешься к своим.

Это было единственно верное решение. Точка.

Однако у Вероники на этот счет было совершенно иное мнение:

— У меня встречное предложение, давай, ты отменишь СВОЮ встречу и сходишь на елку к СВОЕЙ дочери.

Ланской даже опешил от такой заявки.

— Вообще-то у меня тут важные люди.

— У тебя – важные люди для твоей сферы, у меня – для моей, — хладнокровно парировала Вероника, — Я не отменю полезное и интересное для меня мероприятие ради какого-то тухлого школьного хоровода.

— Ника! Она тебя ждет. Так что будь добра, руки в ноги и марш в школу, — Ланской начал заводиться, — Сначала разберешься с семейными обязанностями, а потом уже, если останется время, займешься своими делами.

— Коленька, давай без вот этих альфасамцовых фантазий и тиранских замашек. Я твоя жена, а не нянька для твоих великовозрастных детей. У них есть родная мамаша, вот пусть она и подстраивается, от чего-то там ради них отказывается, а я не буду. Даже не заикайся об этом. Просто нет и все. Я надеюсь, это был единственный такой разговор.

— Ника!

— Все, котик, пока-пока. До завтра! — проворковала она и сбросила вызов.

Сбросила! Хотя он еще не договорил!

А потом еще и не ответила, когда он перезванивал! А он перезванивал раз пять! И все без толку.

Только сообщение прилетело:

Если выедешь прямо сейчас, то успеешь к началу представления.

Да вашу ж мать!

Конечно, никуда ехать он не собирался, но внутри кипело.

Еще и Марина названивала, как будто не понимала, что отца лишний раз лучше не дергать.

— Да! — раздраженно рявкнул в трубку.

— У нас через десять минут начало! Вероника уже едет?!

Ни черта Вероника никуда не едет…

— Нет.

— Пап! Ну я же просила тебя! Трудно что ли было сказать ей?

Ланской еще не успел остыть от разговора с женой, а тут дочь с претензиями. Какого черта он должен тратить время на детсадовские капризы!