Развод. P.S. Я все еще тебя… (СИ). Страница 22

— Я знаю, что поступила с тобой некрасиво, — начала она, все еще не глядя мне в глаза.

Не смогла сдержать смешок. Некрасиво? Это очень мягко сказано. Не стала облегчать ей задачу и просто ждала, что она скажет дальше.

— Я сожалею, что все так вышло, но что сделано, то сделано. Теперь нам обеим нужно жить дальше.

— И что же, ты предлагаешь возобновить дружбу? Будем жить одной большой семьей? — с издевкой спросила я и про себя добавила: «Неблагополучной».

Вета резко вскинула на меня взгляд выразительных глаз, обрамленных очень длинными наращенными ресницами.

— Нет, вовсе нет. Я не об этом.

— Тогда зачем пришла? — Я теряла терпение. Выносить ее общество было трудно.

— Ребенку нужен отец, — она снова опустила взгляд, положив руки на живот. Этот нарочитый жест проник уколом в сердце.

— И при чем тут я? — постаралась сделать тон как можно более безразличным. Я действительно не понимала, зачем она заявилась сюда.

— Ты ведь знаешь, как тяжело мне было без матери и с пьющим отцом? — завела она тему как-то уж слишком издалека.

— Вета, давай ближе к делу, — оборвала ее довольно грубо.

— Паша меня игнорирует, — Вета сказала это таким голосом, что я поняла: этот факт ее по-настоящему расстраивает. И одновременно с этим та же темная удовлетворенность, которую я испытала на похоронах, когда видела, как мой бывший муж намеренно избегает ее взгляда, подняла мерзкую голову.

— А ты надеялась на то, что после той сцены, которую ты устроила на похоронах, он сразу же тебя под венец потащит?

Я сказала это только для того, чтобы ее позлить, но, судя по глазам, в которых стояли слезы, невольно угодила в яблочко.

— Погоди-ка. — Я сощурилась. — Ты что, правда думала, что он на тебе женится? — Я была так поражена тем, что происходит в ее голове, что даже забыла про саркастический тон.

— Я ношу его ребенка! — слишком патетично воскликнула Вета.

— И что Павел по этому поводу говорит?

— Сказал, что ребенка обеспечит.

— Ну, и что тебе еще нужно?

— Ты что, правда не понимаешь? — Бывшая подруга наклонилась ближе ко мне, я даже чувствовала аромат мятной конфеты. Сколько ее знала, она всегда сосала мятные леденцы или жевала ментоловые жвачки, этот запах уже плотно ассоциировался с ней.

— Правда не понимаю. — Спокойно пожала плечами и отклонилась подальше. — Попробуй объясни.

— Ребенку нужна полная семья! — Слезы, которые вот-вот были готовы пролиться еще две минуты назад, высохли. Теперь глаза горели праведным гневом, и от этого мне становилось смешно. — Не хочу, чтобы он испытывал то, что испытала я!

Я смотрела в ее бесстыжие глаза и умом осознавала, что это очень топорная и грубая манипуляция, однако, не понаслышке зная все трудности, с которыми Вета столкнулась, поняла, что… сочувствую ей, черт побери!

Сжала кулаки под столом. Какая же я идиотка, господи боже мой. А между тем Вета продолжала пламенную речь:

— Поговори с Пашей! Пожалуйста! Знаю, тебя он послушает!

У меня от ее слов дух перехватило. Я то ли потеряла дар речи от ее наглости, то ли восхищалась ее смелостью. Запустила пальцы в волосы, уперев ладони в лоб, и размышляла. Бесконечно размышляла, не зная, что ответить на такую дерзкую просьбу.

— Ты хоть понимаешь, как это выглядит с моей стороны? — наконец нарушила я воцарившуюся тишину.

— Да. Прекрасно. Я все понимаю, но и ты меня пойми. Сделанного уже не воротишь, а жизнь продолжается, и я обязана устроить лучшие условия для своего малыша. Он не виноват в ошибках взрослых.

Тяжело выпустила воздух из легких. Она хочет, чтобы я пошла к Паше и что?.. Уговаривала его жениться на ней? Какая же нелепая ситуация!

— Уходи, Вета, — тихо сказала я, качая головой. — Уйди. Глаза б мои тебя больше не видели…

Гнева не было. Я чувствовала лишь безмерную усталость, как будто меня распластал по земле асфальтоукладочный каток. Этот разговор высосал из меня все силы. Девушка тихо встала и в два шага оказалась у двери. На пороге она еще раз обернулась:

— Юль, пожалуйста, поговори с ним, у меня больше никого нет.

Я скрипнула зубами и на миг испугалась, что что-то сломала, но не успела ничего ответить, как бывшая подруга скрылась за дверью.

О чем она меня просит? Неужели не понимает, что я ни за что на это не пойду! Или все-таки пойду?..

***

Следующие несколько дней прошли как в бреду. Я взяла выходные, чтобы подготовиться к экзамену, но разговор с Ветой не выходил из головы. Пыталась загрузить мысли экзаменационными билетами, но все тщетно. Конспекты валились из рук, учебники казались написанными на иностранном языке. Так тяжело мне не было никогда, даже в тот момент, когда я увидела любимого в постели лучшей подруги. Тогда я была лишь жертвой, а теперь в мои руки как будто вложили крошечную жизнь и сказали, что я за нее в ответе. Да, черт возьми! Я попалась на эту удочку, поддалась манипуляции. И ничего не могла с этим поделать!

Каким образом сдала экзамен на отлично, остается для меня загадкой до сих пор. Мозг, видимо, все же в фоновом режиме запоминал информацию, иначе не могу понять, откуда в нем взялись ответы на экзаменационные вопросы.

Однако, получив заветную запись в зачетку, я не пошла праздновать с одногруппниками в кафе, а полетела в офис, чтобы решить те вопросы, которые без меня никак не могли сдвинуться с места.

Приятным сюрпризом стало то, что все мои вещи перевезли в офис после ремонта. Получилось совсем неплохо. По крайней мере, я не ожидала, что из разрухи получится сделать современный офис: серые стены, мягкое ковровое покрытие цвета мокрого асфальта, желтые кресла и небольшой лимонный диван для посетителей, наши с Сергеем столы — стеклянные со светлыми деревянными ножками — теперь были разделены перегородкой. Комната условно делилась на приемную и кабинет руководителя. Все нужные документы стояли в высоких стеллажах того же цвета, что и ножки столов и кресел, а на кофейном столике для посетителей стояли какие-то желтые живые цветы, названия которых я не знала.

Застыла на пороге нового кабинета, вдыхая еще не выветрившийся запах акриловой краски. Шелестел новенький кондиционер, в углу булькнула вода в кулере.

— Вас можно поздравить со сдачей первого экзамена? — раздался позади меня низкий голос, который прошелся вибрацией вдоль позвоночника. Подскочила и схватилась за сердце.

— Виктор! Вы меня напугали!

— Извините. — Мужчина покаянно опустил глаза. Почему-то я совсем ему не верила. — Я этого не хотел.

— Откуда вы знаете про экзамен?

— У вашего помощника спросил, — бесхитростно ответил он. — Ну, так как вам новая обитель?

— Гораздо лучше, чем было, — сказала и все же вошла внутрь, сразу сев в мягкое желтое кресло на колесиках. — Почему желтый? — спросила я, ни к кому, собственно, не обращаясь.

— Насколько я знаю, вы сказали Сергею, чтобы он доверил все дизайнеру. Видимо, дизайнер решил, что желтый на сером взбодрит здешних работников.

Я хохотнула, откинувшись в кресле и, словно девочка, вдруг крутанулась. Комната поплыла размытыми пятнами, я смотрела в потолок, глядя, как крутятся длинные светодиодные лампы с холодным белым светом. Кресло остановилось. Я посмотрела на Виктора, тут же устыдившись порыва. Он, наверное, подумал, что я дитя горькое еще. Ему уже было под тридцать, и нас разделяло восемь лет. Но он неожиданно сел в такое же кресло, которое принадлежало моему помощнику, и повторил движение. Когда он тоже остановился, мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Хорошо крутится, — дал экспертную оценку инженер.

— Я тоже так считаю, — серьезно согласилась. — А вы что-то хотели?

— Сказать по правде, да.

Виктор поднялся и направился ко мне, сев на стул без колесиков около стола.

— И?.. — я улыбнулась. — Что же вы хотите?

Мужчина обернулся на дверь, убеждаясь, что мы все еще одни, и произнес в несвойственной для него серьезной манере:

— Вы недавно развелись.