Развод. P.S. Я все еще тебя… (СИ). Страница 20

— Прячешься, Юленька?

Я услышала голос свекрови рядом и открыла глаза. Женщина в простом черном платье ниже колена устроилась в кресле рядом. Я только вздохнула и согласно покачала головой.

— Если тяжело, уходи, — сказала она и улыбнулась лишь уголками губ. Ее глаза были припухшие и воспаленные. Обычно она в меру красилась, умело скрывая возраст, но сейчас морщинки выдавали его сполна. — Никто не станет тебя осуждать.

Я зажмурилась, понимая, что к горлу подкатил ком, а в нос ударила резкая боль, как бывает перед тем, как польются слезы. Изо всех сил сдерживалась, но ничего не получалось. Я ненавидела показывать эмоции на людях. Ненавидела! Но этот ласковый тон свекрови… Она напомнила мне маму, которой не было рядом.

Я часто дышала, пытаясь усмирить чувства, но все оказалось тщетно. Как бы ни старалась, слезы проступили из-под опущенных век. Марина Григорьевна села рядом. Кресло оказалось достаточно широким, чтобы вместить нас обеих.

Не говоря больше ни слова, она прижала меня к себе, и я, ощутив тепло ее тела и острое сочувствие с ее стороны, разревелась, еле сдерживая звуки, чтобы не рыдать громко. Я изливала в плечо этой женщины все горести, которые выпали на мою долю в последние месяцы. Хваталась за нее, цеплялась так, как будто она единственная могла меня спасти от всего этого.

— Все наладится, Юленька, — тихо приговаривала она, гладя меня по голове. — Все будет хорошо. И с твоим папой, и с компанией, и личную жизнь ты наладишь, вот увидишь, такая умная, целеустремленная и красивая девочка, как ты, быстро найдет свое счастье.

Она как будто насквозь меня видела! Даже не по себе стало.

— Извините, — сказала я спустя минут десять, когда слезы закончились. — Это я должна вас сегодня поддерживать, а не вы меня…

— Мы с Юрой провели рядом длинную и счастливую жизнь. У нас родился замечательный сын, мы много путешествовали и жили в достатке. Я знала, что рано или поздно это случится, как-никак ему было уже семьдесят семь…

Она моргнула, и две слезинки сорвались с ресниц, но при этом женщина улыбалась. Так странно осознавать, что она отпустила мужа. Скорбела, но отпустила с чистым сердцем…

— Он был хорошим человеком… — выдавила я.

— Да, самым лучшим, — улыбнулась бывшая свекровь и быстро вытерла пальцем уголки глаз, которые снова увлажнились, а потом задала вопрос в лоб: — Вы расстались из-за той девушки, которая была на вашей свадьбе подружкой невесты? Елизавета, кажется, ее зовут?

Я несколько секунд смотрела в зеленые глаза свекрови, внезапно осознав, от кого Паша унаследовал оттенок зелени на радужках, а потом отвела взгляд. Не смогла ничего скрывать, когда она сидела вот так близко. Даже своей матери об этом не говорила, а Марине Григорьевне почему-то сказала:

— Она беременна от него.

Я наконец произнесла вслух то, что долгими неделями мучило меня, копилось и не находило выхода. Собеседница долго молчала, прикусив губу. Она как будто о чем-то размышляла.

— Не думай, что я говорю это только потому, что Паша — мой сын. Но ты уверена в этом? На него это не похоже, мне дико слышать такое.

— Мы развелись, потому что полтора месяца назад я застала их в одной постели, — произнесла это и поразилась, насколько сухо прозвучал мой тон. Как будто я не о своей жизни говорила, а пересказывала события в сериале.

Бывшая свекровь погладила меня по колену и аккуратно поднялась из кресла, отойдя к зеркалу с умывальниками.

— Это все очень странно, Юленька, — покачала она головой. — Если бы ты мне не сказала это сама, я ни за что не поверила бы в то, что мой сын на такое способен.

Опустила лицо в ладони, прерывисто вздохнув, а потом снова посмотрела на женщину:

— Я так доверяла ему, что, скажи он мне, что между ними ничего не было, попробуй он хотя бы заикнуться, что это все какая-то дикая случайность… Наверное, я была бы дурой, но поверила бы ему. — Я теребила пальцы, щипая кожу вокруг ногтей до красноты. Голос взлетел на несколько тонов, а потом резко упал почти до шепота: — Только он ничего не сказал. Не объяснил и не попытался исправить ситуацию. Он просто молча меня отпустил, даже не извинился…

— Что-то здесь нечисто, Юль, — покачала головой Марина Григорьевна. — Ты как будто не про моего Пашу рассказываешь.

Я встала и, включив воду, снова умылась, убрав остатки туши. Не стоило вообще сегодня краситься. Наверняка же знала, что буду плакать. Слишком я восприимчива к чужому горю.

— Как есть, Марина Григорьевна, как есть…

— Я поговорю с ним, — твердым голосом сказала она.

— Не стоит, — вздохнула я. — Правда, не стоит. Все уже в прошлом. Слишком далеко все зашло, чтобы можно было хоть что-то исправить.

Глава 8

Новый инженер-конструктор оказался находкой. И дело было вовсе не в том, что он намекал мне на свидания, потому что я только переводила все в шутку. Слишком рано заводить отношения с кем-то, когда в груди вместо сердца сплошная открытая рана. Но, проработав всего несколько дней, он внес отличные предложения, которые понравились другим специалистам. Об успехах Самсонова мне постоянно докладывали, причем разные люди. Похоже, его самоуверенное поведение на собеседовании не было пустой бравадой. Он действительно хорош в своем деле.

Однако его внимание иногда приводило меня в ступор. Он с чего-то решил, что может писать мне на личный номер. Возможно, я сама виновата, потому что не пресекла эти попытки на корню с самого начала.

«Может, выпьем кофе внизу в обеденный перерыв?» — пришло от Виктора сообщение через несколько дней после похорон.

«Не совсем вас поняла, где ”внизу”? У нас нет никаких кафетериев», — ответила с недоумением.

«Вот именно!» — Экран снова ожил, а через две минуты ко мне в кабинет постучали, и на пороге появился новый инженер собственной персоной.

— Добрый день! — поздоровался он со мной и моим помощником. — Так что насчет кофе?

— Виктор, — посмотрела на него, растерянно хлопая ресницами, как в каком-то мультике. — Я вас не понимаю, правда.

Мужчина без спроса ввалился внутрь и с улыбкой плюхнулся на стул напротив меня.

— В шаговой доступности отсюда нет ни одного кафе или хотя бы столовой, вы об этом знаете?

— Ну… — все еще не понимая, к чему он клонит, протянула я. — Да, наверное.

— У рабочих два перерыва по полчаса за день. За столь короткое время они при всем желании не смогут никуда выйти. Все берут еду с собой из дома.

— Логично. — Я кивнула.

— Но не думали ли вы, что хотя бы небольшое кафе может поднять боевой дух рабочего коллектива?

— А что, у них недостаточно мотивации для работы? — улыбнулась я. Почему-то не могла смотреть на этого слегка нахального, но чрезвычайно милого молодого мужчину, оставаясь совершенно серьезной.

— Конечно, лучшая мотивация — это хорошая зарплата, — хмыкнул Виктор, чем заставил ухмыльнуться и моего секретаря. — Но свежесваренный кофе, знаете ли, тоже прибавит воли к жизни.

Я засмеялась.

— А вы готовы распрощаться с частью своего заработка, чтобы платить бариста?

— А бариста не понадобится, — парировал собеседник.

— Виктор. — Я закатила глаза, начиная уставать от разговора. — Мне еще нужно просмотреть вот эту стопку документов. — С трудом приподняла гору бумаг, которую подсунул мне Сергей с утра пораньше. — Чего именно вы от меня хотите?

— Выпить с вами кофе, — он улыбнулся, словно Чеширский кот. — В нашей новой кофейне самообслуживания. Минимум вложений, она окупится уже через несколько месяцев, а все работники в здании будут вам благодарны.

— По крайней мере, те, которые любят кофе, — тихо добавил мой секретарь.

— И ты туда же? — сощурившись, посмотрела на Сергея.

— А что? — Он пожал плечами. — Каждый раз ездить куда-то за чашкой кофе — такая себе перспектива. А эту растворимую гадость я пить не могу, у меня от нее только тахикардия начинается.

Инженер почуял поддержку в лице моего помощника и усилил нажим: