Напряжение (СИ). Страница 24

Владимир оборвал язвительную фразу на полуслове и задумался. Резон в словах девушки был, вот только безопасность ей, при новом плане действий, никто гарантировать не мог.

— Слушай сюда внимательно, если что-то непонятно, сразу переспроси, потом некогда будет что-то выяснять. — зашептал старший детектив в маленькое девичье ушко: — Стучишь, звонишь… Что ты им говорить будешь?

— Телефон попрошу.

— Пойдет. Значит, как только дверь начнет открываться, сразу отступаешь за мою спину и бежишь вниз, в ту квартиру, и сидишь там, чтобы не случилось… Нет, стоп. Отставить. Как дверь начнет открываться, бежишь вниз, залезаешь в «Вепрь», одеваешься там и ждешь дальнейших указаний. Там рация работает на «минималке», слушай ее внимательно. Если мы тебя не вызовем, значит сидишь там, ждешь нас. И, двери закрой, откроешь только нам. В кабине натоплено, отогреешься. Все поняла? — дождавшись утвердительного кивка хорошенькой головки, Владимир сунул в узкую ладошку связку ключей от спецтранспорта.

В ухе коротко прозвучал «тональный» сигнал и Новицкий, буркнув «Пора», прижался к стене, сбоку от двери, а Катя шагнула к металлическому полотну входной двери.

После долгих манипуляций с кнопкой электрического звонка, из-за толщи двери, раздался приглушенный мужской голос:

— Что хотел?

Умница Катя, опустив лицо к полу, обнимая себя за голые плечи и чуть-чуть покачиваясь, что-то пробормотала под нос.

— Что говоришь?

Катя вновь забормотала что-то невнятное.

— Или отсюда, шалава. — за дверью раздался шорох, который был тут-же заглушен дикими воплями. Катя, мгновенно, вошла в состоянии истерики, долбя по двери маленькими кулачками и, брызгая слюной, крича:

— Дайте телефон, твари! Телефон тебе говорю, пидор гнойный, дай! Дай, кому я сказала!

От неожиданности Владимир, с силой втянул воздух ноздрями, пытаясь уловить запах перегара, так сходство с истеричной пьяной ба…женщиной было абсолютным.

— Как ты меня назвала, сучка⁈ — мгновенно завелся, по ту сторону преграды, молодой мужик: — Сейчас я тебе покажу, какой я пидор!

— Ты пидор, пидор, пидор! — вытянувшись в струнку, плевала словами в дверной глазок, бесстрашная Катя.

За дверью гремели запоры, было ощущение, что, впавший в ярость, мужчина, которого оскорбили и продолжали оскорблять, уже забыл, какой замок открыт, а какой закрыт. Новицкий заметил, что несколько верных глазков в дверях, выходящих в коридор, потемнели — там замерли, прислушиваясь в скандалу, осторожные люди.

Момент, когда дверь начала открываться, старший детектив не упустил — ухватив девушку за тонкую кисть, он мощным рывком отправил легкое тело в сторону лифтов, одновременно шагая вперед.

Чернявый молодой мужик с короткой, аккуратной бородкой, бросившийся вперед, чтобы схватить наглую «морковку», не ожидал столкновения с, непонятно откуда взявшимся, двухметровым мужиком, и начал что-то соображать, только когда отлетел в глубину квартиры.

— А! Менты! — заорал бородатый, уставившись на большие белые буквы на служебной куртке старшего детектива.

После удара тяжелым ботинком по голени, который тут же перешел в удар в пах, бородатый вскрикнул и завалился на пол, тута-же, только на спину грохнулся и Новицкий, вытянув вперед себя пистолет, удерживаемый двумя руками — из-за угла торчал ствол «Калашникова», а Новицкий был совсем не уверен, что служебный бронежилет выдержит пуль 7,62 мм, выпущенную в упор.

Ствол автомата дернулся и стал разворачиваться в сторону упавшего на пол полицейского, и Владимир начал стрелять в стену, пытаясь зацепить прячущегося в укрытии стрелка. Когда затвор встал на задержку в крайнем заднем положении, Новицкий в два движения поменял магазин и приготовился стрелять вновь, но ствол автомата за стеной начал заваливаться вниз, как будто стрелок, что пытался укрыться за простенком из двух листов гипсокартона, потерял все жизненные силы.

— Руки, руки вверх! — одновременно со звоном разбиваемого стекла, где-то в глубине квартиры заорали многочисленные голоса, раздался топот шагов, ругательства, шум падающего тела.

— Командир, ты как там? Цел? — раздался за стенкой крик Клюева: — Мы можем подойти?

— У меня нормально, вы как? — Новицкий замер, страшась услышать ответ, но его тут-же отпустило.

— Нормально все, я только щеку о стекло порезал. Я захожу. — из-за простенка показалась поджарая фигура в черной, непромокаемой куртке, с большими белыми буквами на груди и спине «Полиция» и большим гербом Города.

— Че тут у вас? — Клюев, опустившись над бородатым, придавил его спину коленом, после чего, тщательно обыскал его, стараясь не перекрывать линию прицела оружия шефа, затем затянул на запястьях парня толстый пластиковый хомут и резким рывком поднял парня.

— Ну что там у нас? — Новицкий встал, постанывая от боли в спине, ушибленной при падении.

— Все нормально шеф. — тут-же отозвался веселый голос Базилевича: — Все, как я люблю. Автомат, старенький, но рабочий, и два магазина к нему, куча флешек и конверты, подписанные, судя по всему, кем-то их этих гавриков, с адресами магазинов и всяких разных коммерческих обществ.

Базилевич выглянул из-за угла и тут-же скорчил грустную физиономию: — Только, боюсь вам придется сейчас начальнику звонить. Тот, что был с автоматом, он умер.

Глава 12

Глава двенадцатая.

Год «ч-1,75», территория бывшей России

Иванов Александр, школьник, страдающий раздвоением личности.

Насчет спортивного зала мне удалось договориться с ИО председателя нашего ТСЖ за пятнадцать минут. Он пообещал оформить договор аренды с детской спортивной секцией за символическую сумму в один рубль в месяц, а вот пятнадцать тысяч рублей, пересылаемые на его личную карту ежемесячно, по предоплате, остались вне рамок правового поля.

Первое занятие в спортивной секции было посвящено уборке, загаженного бывшими обитателями, просторного тренировочного зала. Судя по вынесенному на помойку мусору, основным оружием самообороны адептов секции «Реальный уличный бой» были пустые водочные бутылки и пластиковые «полторашки» из-под пива.

Занятия в секции хромоногий Орлов Виталий Ефимович проводил…очень жестко и очень необычно, да так, что через неделю на занятие пришло около ста человек. Орлов удивленно хмыкнул, после чего составил новое расписание, разбросав желающих овладеть боевыми приемами рукопашного боя на четыре группы. Через месяц оставшихся людей снова свели в одну спортивную группу, численностью в двадцать пять человек. Конечно, невероятно увлекательно уметь убить человека одним ударом, плохо заточенного карандаша, но чтобы дожить до того момента, когда тренер начнет показывать что-то новое, надо пройти через полтора часа настоящего ада.

А вот попытки этих двадцати пяти человек, прошедших отбор первых, самых сложных, занятий, прекратить посещать секцию, я пресекал, не обращая внимания на стоны, крики, жалобы и заявления типа «Вы не имеете права!». К ослабевшему духом товарищу подходили три, а если надо, и четыре товарища, которые помогали ему преодолеть физическую или духовную слабость, и приводили в ставшую одной большой семьей, секцию, на очередные занятия.

Скажете, что все это неправильно и нельзя заставлять человека заниматься делом, которым он не хочет заниматься? Наплевать на ваше мнение, ради высокой цели мнение одиночки особого значения не имеет, тем более, что это все делается в его же интересах.

Были слезы, истерики, угрозы написать заявление и, даже, самоубиться, но все было бесполезно. Слабого духом товарища вылавливали и вели на занятия в секцию. Девочку, которая имела глупость попытаться напугать меня с суицидом, я лично крепко взял за руку и отвел в криминальное отделение судебно-медицинской экспертной службы, а в просторечии, морг. Мы ворвались через неохраняемые грузовые ворота и побежали по коридорам, пока, растерявшиеся санитары пытались понять, что происходит. Догнали нас у входа в подвал, не дав спуститься в самые закрома, но штабеля не невостребованных тел моя спутница успела рассмотреть. Когда нас привели в кабинет главного врача, я, с самыми честными глазами, сказал, что мы потерялись, войдя не в ту дверь, а потом просто испугались, напоровшись на каталки со свежими покойниками. Моя спутница ничего не сказала, она стояла, крепко вцепившись в меня, а ее глаза были устремлены куда-то в бесконечность. Наслушавшись моего вранья, старый начальник патологоанатомов велел вытолкать нас взашей и не раздувать историю, а санитарам, в следующий раз, тщательно запирать двери на спецобъект повышенной биологической защиты.