Напряжение (СИ). Страница 16

— Стоп! — мне надоело это слушать: — Хорош пустой базар разводить! То, что нас завтра попытаются с дерьмом смешать, это безусловно. И с дерьмом нас будут мешать не только учителя, но и…

Окружающие меня ребятишки сразу посмурнели. Если разборок с учителями давно никто не боялся, это даже, в последнее время, стало чем-то вроде спорта, настолько права и авторитет учителей и педагогов повсеместно упал ниже плинтуса, но вот столкновения с нашими новыми «товарищами», жесткими, организованными, диковатыми, казалось бы, даже в туалет не ходящих в одиночку, все опасались не на шутку.

— Что, уже обкакались? — грустно улыбнулся я: — Не ссыте, я сам боюсь…

— Саша! — Татьяна, на правах девочки, один раз ночевавшей у меня дома, сделала мне замечание, на мгновение став очень похожей на Мальвину, воспитывающую хулиганистого деревянного человечка.

— Записывайте мой телефон и отправляйте мне сообщения, я создам группу в мессенджере, и будем там координировать свои передвижения. Сегодня вряд ли что-то будет, а завтра встречаемся недалеко у школы и всей толпой идем суда. Нас тут….

Я пересчитал присутствующих и продолжил: — Двадцать два человека, самых смелых, если будем вместе и не засс… испугаемся, хрен (литературное слово такое, Таня!) нам кто-то что-то сделает.

Распробовав мою мысль, народ повеселел и расправил узкие, подростковые плечи, после чего я, взяв у Вадика его премиальный смартфон, сделал общую фотографию всех, рискнувших покинуть непонятное собрание.

Глава 8

Год «ч-2», территория бывшей России

Иванов Александр, школьник, страдающий раздвоением личности.

Через пятнадцать минут.

Наша «команда 22» постепенно, компаниями по два-три человека, рассасывалась со школьного двора, несколько человек взялись проводить пару девочек из параллельного с нами класса, зачем-то покинувших собрание вслед за нами. Мы с Вадиком и нашими одноклассницами вышли за территорию школы, прошли мимо жандарма, державшего один из выездов от шкоды и встали за раскидистой ранеткой. На вопросы моих, теперь, наверное, побратимов по будущим неприятностям, я ответил, что мне страсть, как хочется посмотреть, будет ли наша директор кланяться и целовать руку высокому гостю при расставании.

Из здания шкоды неожиданно вышел Орлов, неторопливо похромавший через школьный двор и свернувший в противоположную от нас сторону.

— А я думал, он давно ушел…- я не докончил фразу, так как увидел двух черноволосых пацанов, выскочивших из школы и неторопливо пошагавших прочь от школы. Пацаны свернули в ту же сторону, что и, калечный мужчина, дошли до угла дома, после чего замерли, осторожно выглядывая из-за широкой водосточной трубы.

— Не понял… — пробормотал я, когда один из пацанов, которые явно следили… кое за кем, бросился назад в школу, а через пару минут оттуда торопливо выбежали три брата Бакаевых в окружении соей свиты, которые легкой трусцой бросились по следу Орлова.

— Вон, видишь? — я кивком указал Маше направление: — Вон, один из Бакаевских лезет в кусты, а вот он уже с тяжелой сумкой догоняет… Ё!

— Ты что кричишь? — моя персональная «Мальвина» дернула меня за рукав.

— Вадик! Бежим скорее, они Орлова убивать сейчас будут! — я стартанул с мета, слыша за собой топот ботинок Стеблова, а за нами, с криком «Мальчики, подождите, мы с вами!», рванули дурные девки, вместо того, чтобы бежать в, строго противоположном, направлении.

Преследователей учителя мы догнали минут через пять. Они особо не торопились, перебегая от укрытия к укрытию, прекрасно видя, что через несколько минут учитель достигнет огромную и пустынную территорию, недостроенной больницы.

Кто-то особо умный, пятнадцать лет назад, посчитал, что лучшим местом для строительства новой региональной многопрофильной больницы будет заброшенное кладбище, где упокоились еще первые строители города и моста через реку. Собрав часть небольшую часть старых костей с двух десятков могил, и устроив пышное перезахоронение на входе в модном, Северном кладбище, городские власти поставили на свежей сборной могиле бетонный куб с медной табличкой «Основателям города от благодарных потомков», посчитали моральный долг исполненным, пустив по оставшимся захоронениям тяжелые бульдозеры, за которыми шли мародеры. Металлические оградки и пирамидки со звездочками поехали на пункты сбора металлолома, мраморные плиты, после шлифовки, были сложены на складских площадках мастерских памятников, ожидая новых клиентов, а бетонные постаменты и прочие элементы мест погребения разъехались по дачным обществам, послужив покрытиям внутри садовых дорог. После «рекультивации территории», сопровождаемой треском, сминаемых, под натиском металлических гусениц и бульдозерных ножей, человеческих костей и черепов, практически сразу началась закладка фундамента десятка корпусов — в Город пошли громадные деньги из центра.

От стройки власти отступились через пять лет — заказчиков и подрядчиков преследовала череда неприятностей и, будем честными, бед. За это время были возведены половина «коробок» зданий, на чем все и закончилось. Начальники стройки и все причастные к пилке бюджетных денег мерли, как мухи — гешефт на государственном заказе почему-то перестал приносить счастье. Те, кто не умер быстро, завидовали покойникам — диагнозы, поставленные еще живым были страшными, лечение — бесполезным, а последние дни сопровождались адскими муками. Краны на территории стройки падали, даже в безветренную погоду, стены никак не хотели выводится на уровень. Бульдозеры горели, а подвалы регулярно затапливались грунтовыми и талыми водами. Работяг било током или засыпало грунтом, да так, что местные отказывались наниматься на стройку, пришлось искать замену среди вахтовиков или мигрантов, которые массово увольнялись, как только понимали уровень производственного травматизма на этих, общегородских стройках. Так и шла борьба человеческого разума и прогресса с неведомыми силами, пока пять лет назад стройку не заморозили, так как первоначальная смета проекта оказалась превышена в десяток раз.

Вот через это проклятое место и следовал сейчас наш учитель ОБЖ Орлов, преследуемый десятком недоброжелателей. Очевидно, что преподаватель направлялся к десятку «частных» домиков, сохранившихся на коротком отрезке улицы, между стройплощадкой и небольшой речкой.

Девчонки наши отстали еще в начале стройки — прыгать в модельных туфельках через грязь и кучи крупной гальки занятие не самое приятное. Братья Бакаевы, тем временем, на ходу, раздали своим соратникам какие-то железки из большой спортивной сумки, не пропустив и себя, и, особо не скрываясь, ускорились, догоняя свою жертву.

Я с сомнением посмотрел на свое единственное оружие, которое я легально проносил на территорию школы — длинный ключ, с острым, четырехгранным лезвием — зажав головку ключа в кулаке, можно было, в безвыходной ситуации, отбиваться восьмисантиметровым металлическим штырем, но не против ножей, что сжимало сейчас в руках воинство Бакаевых.

Я растерянно завертел головой по сторонам, но потом принял решение, толкнул Вадика и начал обматывать свою голову школьным пиджаком, Получив темно-синий «шумах» с болтающимися рукавами, главное, закрывающий лицо, я начал подбирать валяющиеся под ногами обломки кирпичей.

— Готов?

— Угу. — Стеблов, левой рукой, прижимая в белой рубашке на животе, четыре грязные, в глине и песке, половинки, темно-красных кирпичей, подбросил пятый обломок в правой руке.

— Ну тогда давай.

Ефрат, размахивая огромным «свинорезом», давал последние указания присевшим вокруг него, соратникам, кому и куда обходить жертву, когда, коротко свистнув, кусок пережжённой глины ударил о бетонную стену, за которой они прятались, прямо над самой чернявой головой.

Острые осколки брызнули в стороны, кто-то из парней схватился за лицо.

— Э? — Бакаев –старший обернулся, заметил две фигуры, с замотанными какими-то тряпками головами, когда обломок кирпича, с силой, ударил его в грудь, и молодому, здоровому парню показалось, что его сердце впервые остановилось. Молодой Ганиф, все время пытающийся доказать, что он лихой воин, с криком бросился вперед, держа короткий нож с широким лезвием, на отлете. Скорость бегущего парня и скорость камня, попавшего в голову, суммировались, с гулким стуком, и Ганиф, нырнул в кучу мусора, головой вперед, сдирая кожу на лице о колючий строительный мусор, валяющийся тут везде. Кто-то из парней схватил с земли кусок щебня, размахнулся, но был замечен и подавлен — пока он уворачивался от летящего сверху кирпича, второй обломок, брошенный вторым метателем, как кувалдой, ударил его в плечо, мгновенно парализуя руку.