Наташа, не реви! Мы всё починим (СИ). Страница 44
- С отцом остались?
- Одни... Нет отца.
- Вот и мои одни. Ну и зачем сохраняешь? - кивает на капельницу. - Выкинешь и слава Богу. Куда третьего без отца?
Новенькая, поддерживая разговор, комментирует мою капельницу.
- Ой, этот прогестерон, что дохлому припарка. Два раза мне капали, оба раза - выкидыш был все равно. Только на более позднем сроке. Выскребали потом. Пустое это... Мне хороший врач так сказал, что если плод с патологиями, тогда и жёлтое тело перестает прогестерон вырабатывать. Типа, чтобы инвалидов не рожать. Нет смысла сохранять, это естественный отбор.
Нет у меня никакого отбора. Первый и последний шанс мой - Мишутка.
Наушники хочу. Чтобы не слышать этого всего.
Отворачиваюсь. Поджимаю губы, чтобы не плакать.
Дотягиваюсь до своего вибрирующего телефона. Иштаров...
Мне так хочется ему всё рассказать. И пусть делает с этим что хочет!
- Привет, Саш.
Просто по-человечески бы вел себя... Тепло.
- А можно мне просто объяснить, блять, с самого начала, что происходит?
Сжимаюсь от неожиданности, от его агрессивного наезда.
Эмоция пробивает последние мои попытки держать себя в руках.
- Я задолбался уже выпрашивать! Я заебался бегать! Все душу мне вымотала, зараза! Чтоб тебя...
Оглушенно, словно мне вмазали по лицу, слушаю его голос, не понимая и половины слов.
- ...Или нахуй уже отправь, чтобы я успокоился! Я уже сожалею, что связался с тобой вообще.
Слезы катятся по лицу. Вот тебе и "тепло". Ну а откуда там может быть "тепло"? Из-за секса в подъезде? Напридумывала тоже...
- Жил бы горя не знал! Говори, твою мать! - рявкает он.
- Не хочу. Живи, не знай горя!
Это моё "горе".
- Наташа...
- Не звони... - выдыхаю я.
Мало мне здесь нервов?!..
Отключаю телефон. Засыпаю. Во сне уже жму кнопку включить, мальчики там у меня одни. Вдруг что...
На следующий день мой концлагерь продолжается. И я, с кружащейся головой, брожу по кабинетам.
А там ведь, "на свободе", прекрасно себя чувствовала!
В отражении зеркала я выгляжу безобразно. Тусклая. Щеки впали. У меня на этот прогестерон всегда была такая реакция - апатия, депрессия, слабость. Есть другой препарат, более качественный. Но он и стоит дороже. А у меня сейчас пусто.
Тошно, хоть беги отсюда.
Женщины плетутся на обед.
Я смотрю на экран своего телефона. Иштаров опять.
Внутри все трепещет от желания ответить ему. Но вчерашний наш разговор...
Сообщение от него: "Спустись в холл. Немедленно. Иначе, я поднимусь в палату".
Черт!
Вот откуда он узнал?!
Опять сейчас будет наезжать...
Внутренне готовлюсь быть непроницаемой как скала. Нельзя мне нервничать.
Спускаюсь на лифте. Внутри готовлю ему отрезвляющую отповедь - что я ему скажу и как, если он опять решит, что ему все можно.
Все!
Словно ныряя в прорубь, задерживаю дыхание, выходя в холл.
Здесь стулья как на вокзале - серые сеточки и такие же панорамные окна. Нет никого.
Иштаров сидит у окна, смотрит в него. Абсолютно не воинственный. Наоборот...
- Привет, - сажусь на соседний стул.
- Привет... - тихо.
Бросает на меня искоса взгляд.
- Как ты узнал, что я здесь?
- Пацаны твои сдали. "Женская" в городе одна.
- Понятно. Не нужно только мне морали читать про них, ладно? Я и без всех вас всё понимаю.
- Не буду.
Неловко... Мы молчим.
- Расскажешь?
- Нет. Не хочу.
Протирает лицо руками.
- Я эту больницу... ненавижу, - хрипло. - У меня здесь жена лежала. Сначала.
- Оу... - немного размораживаюсь я.
- Скажи мне, пожалуйста, что ты не в "онкологии" здесь.
- Не там...
Выдыхает, закрывая глаза.
- Не смей, пожалуйста, ничего выяснять за моей спиной. Это очень неприятно.
- Не буду. Сама расскажи.
- Я сейчас - не хочу, - обиженно дрожит мой голос.
- Потом, - миролюбиво соглашается он. - Как ты?
Пожимаю плечами.
- Там... Карга твоя вернулась к ночи вчера. Ментов вызвала. Я пацанов забрал и Невротика. У меня пока...
- Спасибо, - шокированно сглатываю я.
- Может, что-то надо? Может, хочешь чего-нибудь?
- Хочу... - поджимаю губы, стараясь не расплакаться от той самой теплоты, в которой так нуждалась.
- Пиши... - отдает мне свой телефон с открытой записной книжкой.
Пальцы у него трясутся.
И я пишу... Не потому что не могу обойтись без этого, а потому что это оскорбление будет сейчас - отказать ему в этой возможности, сделать что-то для меня.
Отдаю ему. Читает.
- Будь на связи.
- Саш!... - притормаживаю его. - Со мной всё нормально будет. Не надо переживать.
Глажу по плечу.
- А чего губы трясутся? - дёргается нервно его лицо.
Потому что как будет с Мишуткой я не знаю...
Отпускаю его.
А через час примерно приезжает мама. Я застаю ее со своим врачом! Прямо в коридоре отделения. На плечи накинут халат, на ногах бахилы.
- Мама?!
- Я, надеюсь, ты от Славы беременна? - шипит мне в ухо.
- Вы что обсуждали с посторонним человеком мой диагноз? - в шоке смотрю на врача.
- Мать, ведь... - тушуется она. - Я думала Вы отправили.
- Я разрешение на это не давала!
- Веди себя прилично! - одергивает меня мама. - Я договорилась на отдельную палату для тебя.
- Пойдем, я тебя провожу... Подхватываю маму под локоть, тащу к лифту.
- Ненормальные какие-то, - за спиной шушукает врач с медсестрой.
- Ты зачем сюда приехала, мама?
- А у меня дочь одна! - поджимает она губы. - Вдруг что-то случилось. Телефон не работает. И вот - как знала! Да куда ты меня тащишь?!
Мы останавливаемся посреди холла.
- Ты мне сказала что? Не звонить, если попаду в больницу. Так? Я тебе не звонила. Зачем приехала?
- Ишь ты какая обидчивая! На мать она обиделась... Да мать ради тебя... Ааа! Так всё-таки от этого майора, да?! Ну что? - кривит губы. - Не долго музыка играла? Что ж ты своему майору-то не сказала где ты? - ядовито. - Не от больших его чувств, наверное, правду скрываешь?
- Наташ...
Вспыхнув, оборачиваюсь.
Саша с пакетом.
- Можно тебя?
Отхожу с ним на несколько шагов в сторону от негодующей мамы.
- Вот, я все купил...
- Да ты что, Саш, зачем так много? Я столько не съем. Давай, я немножко возьму, а остальное ты домой... детям.
Не давая договорить, ловит за затылок ладонью. Сминает мои губы. Несколько мягких поцелуев.
Взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, растерявшись, даже не отвечаю.
- А я щенка подобрал. Все как ты любишь - без хвоста, косоглазый и ребра сломанные. Контузом назвал.
Смотрю на него, не моргая, влюблёнными глазами. Дура дурой...
Истерично и неуверенно улыбаюсь.
И все вдруг становится хорошо...
- Контузом?..
- Невротик, Контуз... Кенты будут.
Прикусив губу, глажу его ладонью по груди.
- Мальчишки хорошо себя ведут?
- Нормально.
- Чтобы я без тебя делала?
- Пацаны сказали, ты в субботу утром должна отсюда... выйти. Я приеду, заберу, ладно? Тебе домой не надо. Все "твои" там, у меня, в заложниках.
- Ладно... - завороженно киваю я.
- Все, я полетел, работа...
Во мне все порхает и цветет так, что я не могу промолчать. Мне надо сказать. Обязательно!
- Саш... - ловлю его за куртку. - Я люблю тебя.
Мы опять мягко встречаемся губами.
- И я тебя, Ромашка... Очень люблю. Прости дурака. Напылил.
Плавая в эндорфинах, медленно оседаю на стул.
Мама садится рядом, что-то там ворчит, ругает, язвит...
Я ни слова не понимаю.
Словно на другом языке говорит.
Вкусно, по-домашнему тепло, пахнет корицей.
Много ли для счастья надо беременной женщине? Булочку и признание в любви.
Достаю горячую хрустящую булочку с корицей, и мечтательно вздыхая, ем...