Наташа, не реви! Мы всё починим (СИ). Страница 42
Но я все равно звоню их тётке, умоляю приютить их всего на пять дней. Категорическое нет!
Она боится... Боится, что их навешают на нее. Боится даже общаться с ними.
Ещё раз звоню по номеру, который она дала мне - их дяди. Но на звонки он не отвечает.
Это словно какой-то снежный ком. Допусти маленькое нарушение правил и тебя раскатывает так, что ты вынужден их нарушать раз за разом!
Ну куда теперь нам деваться?
- Я вас умоляю, только не подведите меня! - складываю руки у груди.
- Мам Наташ, ну чо ты?..
- Мы ж понимаем, что если чего - поедем в интернат.
- Мы к тебе будем приходить. В больнице одному страшно лежать.
- Ой... Нет-нет... - отмахиваясь я. - Там женская больница. Мальчикам туда не нужно. Мы лучше на видео-связи будем.
Все воскресенье готовлю им впрок. Борщ, куриный бульон, тефтели, курицу... Кролика для Севы. Все - в заморозку.
Даю им кучу инструкций.
Некоторые записываю на листочках.
Наташа, тебя упекут или в тюрьму или в дурку.
Я знаю... Знаю. Все понимаю. Я сама себя осуждаю. Но, вот так! Назад уже не отмотаешь.
В крайнем случае, буду звонить Лизе. Но хотелось бы без крайних.
Мальчишек заставляю вбить телефон Марины Васильевны и рабочий Иштарова. Потому что он единственный полицейский, которому они не побоятся позвонить, если что. И он... не откажет в помощи детям.
Скидываю очередной вызов с незнакомого номера. Реклама эта надоела уже...
Утром, забираю пакет с вещами. Целую молча мальчишек в макушки.
Уезжаю.
В страшное место - отделение патологии.
Давящая атмосфера, бледные молчаливые женщины, скупые на комментарии врачи, равнодушный персонал, пресная еда, неудобная кровать, капельница, стальной звон гинекологических инструментов, слышный даже из коридора - все это мгновенно выкачивает из меня жизнь и погружает в депрессию.
Рядом со мной лежит женщина с замершей беременностью. У нее уже видно живот. Завтра ее будут чистить. С другой стороны лежит девушка с двурогой маткой и ее тоже будут чистить.
В соседней палате какая то женщина рыдает и стонет после наркоза.
Я в ужасе...
Мне хочется выйти в окно и подышать.
Мишутка, держись! Мы скоро выйдем отсюда, - обещаю я сыну. - Обязательно.
Приоткрываю окно на проветривание. Высовываю нос, чтобы вдохнуть.
- Закройте! Мне дует... - ворчит женщина.
- Пьяных, Иванова - на узи.
На УЗИ дрожу от холода. Но терпеливо молчу.
- У меня все хорошо? - настороженно уточняю я.
- Ну как вы думаете - если вы здесь оказались, у вас всё хорошо? - с раздражением и не глядя мне в глаза.
- А что не так?
- Я не консультирую. Результаты УЗИ будут у вашего лечащего врача.
А лечащий врач - это только завтра!
На ужине размазываю по тарелке комок риса.
Боже мой, как же легко раздавить человека! Я раздавлена...
Отодвигаю чашку. Выпиваю компот.
Вечером, поговорив по видеосвязи с моими мальчиками, ложусь спать.
Смотрю слепо в стенку. Свет не дают выключать полностью. А я привыкла спать в темноте. Лампа гудит... Голова болит от этого гула и духоты.
Соседки тоже отдыхают.
И мне очень нужен кто-то "взрослый". Потому что меня здесь погрузили в состояние маленькой беспомощной девочки. В полную уязвимую неопределенность.
Мне так страшно... Я словно в концлагере.
Но маме я позвонить не могу. Да и не хочу. Будет только хуже!
И Иштарову не могу... Хоть он и говорил, что можно будет обратиться. Но - смысл?
Чем он поможет? Здесь просто место такое... Никто не держит. Но держит ужас от возможной потери ребенка.
Подношу к лицу вибрирующий телефон.
Опять этот номер...
- Да?.. - шепчу настороженно.
- Иштаров. Ты дома?
- Нет.
- Ну, я так понимаю, что на вопрос где ты, я прямого ответа не получу?
- Нет, - закрываю глаза. - Не получишь.
- Я просто жду тебя часа три уже, наверное.
- Не жди... - шепчу я. - Меня сегодня не будет.
- Я... признаю, что это был перебор, в общем. Сейчас я трезвый, адекватный. И хочу нормально поговорить.
- Не сегодня, Саш.
- Мне нужно сегодня. Цветы до завтра не доживут.
- Мне очень жаль. Но я не могу.
- Чего шепчешь? Ты не одна?
- Да.
Не собираюсь я играть в его ревнивые игры. На них у меня тоже нет ресурса. Хочет думать про меня плохо - это его выбор.
- И я опять ревнивый кр-р-ретин, м? И это опять не мужик?
- Боюсь, что да.
- Да, блять! - психует он. - Боится она...
Скидывает вызов.
А мне все равно становится капельку легче, что он позвонил.
Кладу руки на живот.
Ничего, Михаил Александрович, прорвёмся! Ты же Иштаров. Вон у тебя папочка какой упёртый…
Глава 45 - Ограбление
Александр
Ну, допустим, ревнивый кретин. Я же не отрицаю. Допустим слегка прихуел выворачивать ее сумки. И - не слегка: напрягать наружку для слежки и пьяным трахать ее в подъезде.
Погорячился...
И, вероятно, сильно погорячился с выводами, которые ко всему этому и привели.
Но, в свое оправдание, я хочу сказать, что...
Это все потому что...
Потерял контроль?
Мне положена полная амнистия. Я в конце концов с букетом приезжал извиняться! А до секса точно помню про любовь что-то там невнятное говорил и даже стихи читал.
Совсем ёбнулся ты, майор...
Пора оттаивать Ромашка! Я так долго не продержусь.
Пытаюсь вспомнить с чего начался весь пиздец.
И помню, что совсем не с ревности. Что-то пошло не так гораздо раньше...
Ее взгляд вдруг изменился и стал грустны, виноватым. А дальше уже все легло на это.
Что случилось то, м?
И где она сейчас?
Неопределенность раздражает до зуда.
Проезжаю мимо ее дома после работы. Окно горит. На домофон не отвечает. Прохожу вместе с соседями, стучусь в дверь.
- Наташа!
Тишина... Только пару раз мявкнул Сева. И где ты?
Где ты ночами пропадаешь, а?! - взрывает меня.
Набираю ее ещё раз.
- Привет.
- Привет, Саш.
- А можно мне просто объяснить, блять, с самого начала, что происходит? Я задолбался уже выпрашивать! Я заебался бегать! Все душу мне вымотала, зараза! Чтоб тебя... Ты понимаешь, что я уже не мальчик в такие игры играть! Я уже старый, у меня нервы ни к черту. Ты не ромашка, ты... Крапива какая-то! Ну накосячил я на эмоциях... Ну отпусти ты эти косяки! Ты же говорила, что любишь! Или нахуй уже отправь, чтобы я успокоился! Я уже сожалею, что связался с тобой вообще. Жил бы горя не знал! Говори, твою мать!
- Не хочу, - слышу как всхлипывает. - Живи, не знай горя!
- Наташа... - торможу я.
Ну вот, опять херни наговорил.
- Не звони...
Скидывает.
И телефон теперь недоступен.
Открываю переписку.
И да, я ненавижу переписки. И - да, не извиняюсь, когда не считаю себя не правым или говорю то, что думаю. И сейчас я не считаю и сказал то, что думаю.
- Р-р-р...
Раздражённо, ломая себя, пишу: "Извини".
Не прочитано.
Мне становится так неспокойно, что просто крышу рвёт.
Ненавижу ее, блять, уже!
Дома, со психу, наливаю себе полстакана коньяка.
Ебну и баиньки.
Только подношу ко рту. Звонок.
- Иштаров...
- Александр Михайлович, у нас вызов на "ваш" адрес. Наряд поехал...
- Какой именно из адресов?
Называет Наташин.
Со стуком ставлю стакан на стол. Хватая куртку иду к машине.
- А что там?
- Ограбление...
- Да ладно? Что там грабить? Еду...
Подъезд открыт, дверь подперта кирпичом. Возле подъезда скорая и наш бобик.
Мля...
Лицо немеет.
Скорая почему?..
Непонятных мне Скорых я патологически боюсь. Когда возвращаешься домой, а возле дома Скорая... А ты беспомощен как ребенок, блять.
Не надо такой херни, пожалуйста. Я ее по горло нажрался!