Наташа, не реви! Мы всё починим (СИ). Страница 36
- Заходи... - пропускаю Шмеля.
Ромка ставит на стол пирог и бутылку коньяка.
- Чего это ты? - подозрительно кошусь на бутылку.
- Лиза к подружкам укатила... Скучно. Холодно. Может, приговорим её? - с треском скручивает крышку.
Пожав плечами, достаю хрустальные граненые стаканы. Собрав фотки в конверт одним движением, убираю со стола.
- Наливай. Высплюсь, хотя бы...
Варганим закуску, распивая коньяк. Обсуждаем всякое...
Ромка, заметив что-то на полу со своей стороны, наклоняется, поднимает.
Фотка...
Видимо, слетела со стола одна, когда я бросил конверт.
Разглядывает. Дёргает бровью.
- А это чо за мужик с Натальей Антоновной?
Хороший вопрос!
- Давай сюда, - забираю у него.
Разглядываю фото. Она на крыльце. С каким-то мужиком в белом халате. Счастливая такая... аж тошно!
- Это врач ее?
- Не думаю.
- Почему?
- Когда, Ромка, женщина болеет, она так своим врачам счастливо не сияет. Даже симпатичным... Поверь, я точно знаю.
- Хм, - чешет он репу.
Убираю фотку в конверт к остальным.
- Один раз, когда мы уже встречались с Лизой, я увидел, как она выходит из дорогой тачки. И ее за талию обнимает какой-то мудило...
- Да ладно, не трынди.
- Да!.. Мало того, она меня потом обманула. Сказав, что была одна в этот момент.
- Значит, она чего-то испугалась. Я знаю свою дочь.
- Да. Так и оказалось в итоге. За меня испугалась.
- Ну вот. А чего ты мне это вдруг рассказал?
- Не знаю. Чего-то навеяло. Но я что хочу сказать, во-первых, мы часто неправильно интерпретируем.
- Кто это - мы?
- "Ревнивые деспоты".
Лиза нас так обзывает.
- Ааа... Ну да.
- А во-вторых, женщину надо "хвалить и гладить", как учит нас мудрейшая Алена Максимовна. Иначе, женщина стрессует и начинает врать, скрывать, избегать.
- Понятно. Лиза тебя подослала, да?
- Ага!..
Разливаю последний коньяк по стаканам.
- Ну, давай, за нас "ревнивых деспотов" и дуй к Лизе. Поздно уже для психоанализа.
Проводив его, ещё раз пересматриваю фотки с наружки.
Мужик типажа ее мужа. Интеллигент, лет тридцати пяти, очечки, вся хуйня...
- Ну, блять, не знаю... Мне так откровенно счастливо она не светила...
Швыряю на подоконник. Иду в холодную постель.
Засыпаю.
"Хвалить и гладить"...
Глава 40 - Новое место
Наташа
Я "на побегушках" у Марины Васильевны. Делаю сразу всё и ничего определенного. Но мне всё нравится, я ощущаю себя причастной к маленьким судьбам.
Это отвлекает меня от своих бед.
Даже сейчас, разбирая по ее просьбе коробку с гуманитарной помощью от какого-то магазина одежды, я кайфую от процесса. Потому что здесь вещички для грудничков.
Наблюдаться у своего гинеколога из коммерческого мед центра, с которым мы лечились, планировали беременность и ЭКО, я, увы, себе позволить больше не могу. И стою на учёте в самой обычной женской консультации. Но я решила сообщить ему, что все получилось, поделиться своей радостью, поблагодарить. Он написал мне совершенно бесплатно целый список рекомендаций и наставлений. Золотой врач...
Пока что - все идёт нормально. И я боюсь дышать, чтобы не спугнуть. Пью витаминки, успокоительное и стараюсь думать только о хорошем. О Саше стараюсь не думать. И очень стараюсь не обижаться на его грубости.
Телефон он не забрал. Но я все равно купила в кредит новый. А его - ношу с собой, все планируя передать через Лизу.
- Наташа, оставь это, сейчас подойдут волонтеры. Помоги мне с личными делами, пожалуйста.
Иду за ней в кабинет.
- Вот... - кладет несколько папок. - Эти семьи в нашем районе остались без куратора, она уволилась... Нужно посмотреть, у кого какая нагрузка, и раскидать их тем, кто может взять.
Перебираю папки. Семья Редько... Федор... Семён...
В груди ёкает. Рассматриваю фото близнецов. Узнаю мальчика на фото. Хоть он и младше на нем.
- Марина Васильевна, Вы говорили, что мне одну семью стоит взять...
- А... да.
- Можно, я Редько возьму?
- Возьми... Редько... Редько... - пытается припомнить она. - Это которые живут с бабкой?
- Да, - читаю бумаги.
- Родители лишены родительских прав. Мать сидит. Отец лет десять назад потерялся. Постоянно поднимаю вопрос о том, чтобы поместить их в интернат, но соцработники не додавливают. К ним бы с проверкой... Очень уж ненадёжная дама у меня по ним последние годы работала. Отписки формальные. Ну и докрутить с интернатом не помешает.
- Зачем же - сразу в интернат?
- Ой... бедовые они. Учиться не хотят. Бабка с ними не справляется. Хулиганят. Воруют. По стопам матери пойдут.
- Я им пойду!.. - шепчу, читая личное дело.
- Ты, если Редько берешь, то, может, сегодня вместо меня их сопроводишь на дачу показаний? У меня запрос из полиции. Свидетели они по делу там какому-то. А бабка их, говорят, приболела.
- Конечно. Во сколько?
- Черт... Забыла. Записывала же где-то...
Ищет в сумочке, разбирая бумажки. Достает блокнот.
- Ой! Так уже бежать надо. Сейчас...
Переписывается с кем-то по мессенджеру.
- Они там уже.
- Разве можно их без сопровождения забирать?! И тем более - допрашивать!
- Ой, Наталья Антоновна, - со вздохом машет рукой. - Очень много у нас происходит того, что не должно. Ты привыкнешь.
Надеваю пальто.
Марина Васильевна вырывает мне листок с телефоном и адресом.
- На входе паспорт и удостоверение покажешь.
Засовываю их личное дело в пакет, забираю с собой.
Дежурный на входе подозрительно и дотошно разглядывает вдоль и поперек мое фото на паспорте и удостоверение.
- Можно побыстрее? Там у вас мои подопечные дети.
- Побыстрее нельзя... Вдруг у вас документы липовые. Вот и паспорт какой-то новенький совсем. И до возраста смены паспорта вам ещё далеко... А у нас майор - зверь. Голову мне открутит, если что.
- Ну что Вы придумываете? После пожара документы получала заново.
- И удостоверение новое.
- Недавно работаю.
- Ладно, проходите. Прямо по коридору, до упора. Там увидите.
Останавливаюсь у одной из приоткрытых дверей, услышав голоса.
- ...Ты мне повыебывайся тут ещё, Редько! Я тебя в колонию на раз-два упеку.
Возмущённо распахиваю глаза, залетая в кабинет. От адреналина начинаю заикаться сначала. А потом голос мой уверенно твердеет. Кто за них заступится, если не я?
- Вы почему в таком тоне с детьми говорите?!
- А Вы ещё кто? Покиньте кабинет немедленно!
- Пьяных Наталья Антоновна, - показываю ему удостоверение. - Это мои подопечные. А Вы кто?
- Оперуполномоченный Василенко. Капитан… - недовольно добавляет оню
- Хочу видеть ваше начальство, капитан Василенко. Немедленно!
- Начальство... Занято мое начальство, - ехидно.
- Тогда оставьте нас с детьми, я хочу выяснить все ли с ними в порядке.
- Выясняйте! - раздражённо.
- Не при посторонних. Вы могли их запугать. Тем более, я своими ушами слышала...
- Да их запугаешь, ага! Это ж... гопота!
- Так! Федор, Семён, одевайтесь, мы уходим.
- Да Вы чего творите? - обескураженно поднимает брови капитан.
- Выходите!
- Нормальное кино... - забирает пачку сигарет со стола. - Пять минут у Вас. На выяснение.
- А это каким-то регламентом ограничено? Покажите, пожалуйста, документ! - дрожит от волнения мой голос.
- Вообще-то мы с Вами, на одной стороне, как вас там - Наталья Антоновна! Берега не путайте.
- Я - на стороне детей. Если Вы не на их стороне, то и со мной - по разные.
Закрываю за ним дверь.
Сажусь напротив мальчиков.
- Ну как Вы? - вглядываюсь по очереди в их лица.
У Феди оспинка на скуле. У его брата ее нет.
- Ты - Федор, ты - Семён? - уточняю я.