Невеста на одну ночь 2. Страница 12

Ну а так, я просто бодро шла по парковым дорожкам. По пути попадались и воркующие парочки, и шумные веселые компании. А заодно встретился и вполне себе человеческий лакей с подносом, на котором красовались аппетитные креманки с мороженым. Я тут же одну прихватила, все-таки с обеда ничего не ела. Но уже по привычке сначала понюхала, чтобы обостренным восприятием зельевара, если что, обнаружить опасные примеси. Но нет, ничего такого.

О, когда закончится эта эпопея с отбором, я обязательно изобрету зелье против паранойи! Такое средство, которое может обезопасить абсолютно все. Начну его продавать, разбогатею, выкуплю обратно поместье Андоваль… А хотя… станет ли кто такое зелье покупать?

– Извините, – я тут же обратилась к проходящему мимо лесному духу, больше похожему на стог травы с выступающими клыками, – а вы бы купили зелье от паранойи?

– Да я всю жизнь только о таком и мечтаю! – радостно выдал он и поспешил дальше.

Ну вот, я не одинока и…

Стоп. Я резко остановилась на месте. Что вообще со мной происходит? Останавливаю незнакомых нелюдей, запросто задаю им странные вопросы… В сознании сплошной туман, на языке вертятся всякие глупости… Похоже, зелье искренности начало действовать только сейчас… Прямо нестерпимо захотелось немедленно с кем-нибудь поделиться своими мыслями! И про все зелья вместе взятые, и про отбор этот злосчастный… Да и уж очень интересно, кто мог осмелиться на облик Эдаберга? Вот прямо безрассудный вызов всем божествам… А, может, мне вернуться на главную площадь и напрямую этого типа и спросить?

Так, спокойно. С головой я сейчас явно не дружу… Надо немного отсидеться в тихом спокойном месте, и чтобы больше никого: только я и мороженое. Постараться унять эту ненормальную жажду общения, а то вдруг ненароком ляпну что-то не то. А ведь под любой личиной может скрываться недруг.

Заприметив в стороне одну из беседок, возле которой никого не было, я поспешила туда. Ну вот, сейчас успокоюсь, восстановлю адекватность, и тогда уже можно в окружающий мир…

Но, как оказалось, не я одна заприметила эту беседку. Ее заняли еще до меня. Замерев на пороге, я сделала то, что сочла единственно правильным – поставила на столик креманку с мороженым.

– Вот, возьмите. Вам оно, кажется, нужнее.

И вместо того, чтобы тут же уйти, я добавила:

– Вас тоже зелье чересчур накрыло?

– С этим зельем всегда так… Первые полчаса оно на пике, а потом немного подстраивается под человека, хоть контролировать себя можно, да и то не полностью… И это время просто нужно переждать… Хм, вестница Ночи? На моей памяти никто в таком облике на Срединолетие не был…

– Да что я, – я не удержалась у смешка. – Я тут на площади у фонтана видела Эдаберга. Ну не его самолично, конечно, а просто кто-то в таком облике.

Да как унять эту злосчастную болтливость?! Слова сами слетали с языка просто неконтролируемо! Так, ладно, это временно, всего с полчаса, как говорят. Пережду, и все будет нормально. Надеюсь.

И вот по идее, надо бы уйти, где-то побыть это время в одиночестве, но я так и стояла на пороге беседки. Желание говорить без умолку грызло так, что я даже шагу назад сделать не могла. Вот только и сдерживалась, чтобы молчать. Стараясь отвлечься, все рассматривала ледяную принцессу.

Не помню, как ее звали по легенде, но там она сама превратила свое сердце в лед из-за предательства возлюбленного. Ну а когда ее сердце замерзло, она и все свое королевство заморозила. Вроде как оно до сих пор в таком состоянии, где-то в краях настолько дальних, что о таких никто и не знает.

И вот сейчас эта ледяная девушка уныло бороздила ложечкой мороженое в креманке. Казалось, вот-вот заплачет. Интересно, а слезы у нее тоже снежинками будут под стать образу? Да что ж такое, о каких глупостях я думаю…

– Ты присаживайся, – не смотря на меня, произнесла безымянная принцесса словно бы через силу.

Похоже, она тоже боролась с приступом болтливости.

Я присела на диванчик напротив. И поступила крайне подло. Чтобы самой ничего не разболтать, прямо спросила:

– Быть может, вы что-то рассказать хотите?

– Хочу, – она усмехнулась, но с таким видом, будто и вправду вот-вот заплачет. – И не только сейчас под действием зелья искренности. Но вся беда в том, что мне и начистоту поговорить не с кем.

– У вас нет друзей? – осторожно уточнила я.

– Нет. Давно уже. Была одна подруга, мы с ней с детства дружили. А потом так получилось, ссора из-за мужчины… Я вышла за него замуж, а Дилана осталась не у дел. Вот с тех пор у меня нет друзей. И вообще ничего нет. Хотя окружающие думают, что есть все, – она словно не могла остановится, зелье явно было сильнее ее. Говорила и при этом будто презирала себя за каждое слово.

Мне было ужасно неловко, что я ее по сути спровоцировала. Пересилив себя, я резко встала.

– Извините, я, пожалуй, пойду.

– Нет, подожди, – она схватила меня за руку, прикосновение обдало холодом. – Я должна выговориться хоть кому-то! И пусть я тебя совсем не знаю, но ты мне кажешься хорошим человеком. Юной, принципиальной, но совсем без дурных помыслов.

Я совсем растерялась.

– Так а разве можно как-то хоть что-то в человеке определить под магической личиной?

– А ты сама попробуй. Не глазами смотри, а магическим зрением.

Я тут же взглянула на ледяную принцессу через призму магического восприятия. В мыслях само собой всплыло, как очевидное: это уже дама в возрасте, и явно довольно высокое положение в обществе занимает, но при этом ужасно несчастна.

И мне упорно казалось, что я даже могу разгадать, кто именно передо мной. Ответ был настолько очевидным… Но зелье, как и полагалось, не давало его осознать. Тайны должны оставаться тайнами…

А моя собеседница порывисто продолжала:

– Очень тяжело постоянно держать все в себе. Мне иногда кажется, что чуть ли не целая гора навалилась! И лишь я одна держу ее на своих плечах… От меня все скрывают, они считают, что я не догадываюсь, но я ведь все прекрасно знаю! Мой муж умирает… – она резко всхлипнула. – Мой старший сын готов на такое, что и не всем богам под силу… А мой младший сын… С ним, боюсь, происходит что-то очень и очень плохое… И я абсолютно ничего не могу со всем этим сделать! – на эмоциях она отшвырнула ложечку, та печально звякнула об пол. Совсем поникнув, едва слышно ледяная дама подытожила: – И это бессилие – самое страшное…

Мне стало совсем неловко. Пусть никаких имен, да и вообще ничего такого конкретного, но все равно неудобно слушать то, что для моих ушей уж точно не предназначено. Понятно, конечно, все дело в злосчастном зелье искренности. Зачем вообще его таким делать? Ну да, по древней традиции, завету богов. Но все равно вреда от такого больше, чем пользы.

А моя печальная собеседница продолжила:

– Тебе, конечно, сложно все это понять. Ты совсем молода и наверняка никаких проблем не знаешь.

– Зря вы так, – не удержалась я. – Я думаю, проблемы есть у каждого, просто у всех разные. И возраст тут тоже не показатель. Особенно, когда речь идет о семье.

– А что с твоей семьей может быть не так? – она смотрела на меня настолько скептически, словно я несла сущий бред.

– А у меня нет семьи, – я мрачно усмехнулась. – У меня есть чувство ненужности – это спасибо моему отцу. Ненависти – это моя мать. Долг и убеждения – это дедушка, но его уже несколько лет нет со мной. Родители, правда, живы, но, честно говоря, они будто никогда со мной и не были. И остается только бабушка, которая меня любит, возлагает на меня столько надежд… И груз этих надежд, которые я просто обязана воплотить, иначе буду сама себя презирать, давит нестерпимо… А теперь у меня даже и дома нет. Некуда попросту возвращаться. И я тоже ничего не могу с этим поделать.

Я попыталась замолчать, но не тут-то было, зелье пересилило:

– Так что проблемы есть у каждого, вы не думайте, что вам одной тяжело. Но суть в том, что да, иногда приходится тащить все на себе в одиночку, но это все равно не значит, что ты совсем один. У вас же есть семья. И раз за них так сильно переживаете, то наверняка любите. А, значит, уж точно еще не все потеряно.