Второй Год (ЛП). Страница 37

Коннор снова пожал плечами и начал плыть. Я последовала за ним, потому что он направлялся прямо вверх, и мне хотелось знать, сможем ли мы увидеть что-нибудь над поверхностью.

— Почему наши родители убили наши бренные тела? — спросила я, уже не тащась за ним, а прямо рядом с ним. Я определенно была быстрее в воде, и это меня немного радовало.

— Им нужна была энергия, чтобы поддерживать подъем земли. Энергия Ашера начала это, а наша закончила.

— Ты только предполагаешь, — сухо сказала я, потому что он не мог знать наверняка. Он не мог знать ничего из этого наверняка. Все, что мы знали, это то, что мы умерли и очнулись здесь, посреди океана.

— Это не середина океана, — сказал Коннор, и я поняла, что произнесла это вслух. — Мы все еще находимся на первоначальном месте расположения главного острова Атлантиды. Наши тела вернутся в место своего рождения, когда мы «умрем». — Он сделал кавычки из пальцев, чтобы подчеркнуть свою веру в то, что мы на самом деле не можем умереть. — Именно там мы самые сильные и можем регенерировать.

Я фыркнула, но больше ничего не сказала, потому что тень наверху наконец-то дала о себе знать. На самом деле мы были не так глубоко, как я думала; нет, темнота была из-за гигантского плавучего острова, закрывавшего солнечный свет.

— Это похоже на айсберг, — тихо сказала я.

— Да, — подтвердил Коннор. — Очевидно, эта земля удерживается магией и так же устойчива, как и любой большой остров, но технически она плавучая.

Ну, кто бы, черт возьми, мог такое подумать?

Из-за огромных размеров суши вода на самом деле не становилась светлее, когда мы поднимались, и в конце концов нам пришлось отплыть в сторону, чтобы выбраться на поверхность.

— Они никак не могут скрыть это от людей. Что, если те будут нырять с аквалангом или что-то в этом роде?

Коннор рассмеялся.

— Они никогда не доберутся даже до этой части океана. Магия предназначена для того, чтобы сбивать с толку и перенаправлять, и поэтому никто не почувствует вкус магии, с которой не может справиться.

Судя по тому, что я могла видеть, эта земля тянулась на мили, на сотни миль. Нам повезло, что мы оказались недалеко от одного конца. Нетерпение овладело мной, и я снова ухватилась за эту энергию и бросилась плыть на сверхскорости, мое тело напряглось, когда вода, наконец, начала светлеть. Мы были почти у конца. Коннор пытался угнаться за мной, но я была слишком быстра, и поэтому я первой вылетела из воды и увидела… Атлантиду.

Или, скорее, это было похоже на ослепительный солнечный свет, когда мои глаза привыкли к нему, и я снова приземлилась в воду. Затем, с того места, где я находилась, на краю плавучего острова, все, что я могла разглядеть, — это массивные ворота. Они были не такими, как те, у которых «мать» убила меня, но выглядели примерно так же. Главным отличием был размер — эти были чуть меньше и полностью бронзовые, с выгравированными спереди мерцающими золотыми символами Атлантиды.

Коннор высунул голову из-за моей спины.

— В город ведут четыре ряда путей, которые окружены непроницаемыми воротами. Укрепленный магией невидимый барьер простирается высоко в небо.

Мы оба уставились на него.

— Это звучит почти как тюрьма, — наконец, со вздохом сказала я, смирившись с тем, что поговорить с ним было не с кем, и потому что у него была нужная мне информация. — Это барьеры для того, чтобы держать атлантов внутри? Или для того, чтобы не пускать других людей?

— Понятия не имею, — сказал он голосом, полным благоговения. — Я бы сказал, чтобы защитить свой народ. Атланты яростно защищали свой народ. Мы теперь одни из них…

— Что, если они все мертвы? — спросила я, прежде чем поморщиться от того, как грубо это прозвучало. Как безразлично. За последнюю неделю я потеряла способность быть тактичной. Есть над чем поработать… в другой раз.

Взгляд Коннора был полон решимости, его глаза потемнели еще больше.

— Нет. Это не так. Если мы были в стазисе, то и они тоже. Иначе наши бренные тела давно бы умерли. Мы освободились от стазиса, ты, я и Эш. Остальные… они все еще под действием заклинания.

Ага. Конечно. Таким образом, большая часть Атлантиды находилась в стазисе, за исключением тех немногих, кто спасся изначально и имел детей. Как и остальные предки Пятерки Атлантов.

У меня разболелась голова.

— Думаю, есть только один способ выяснить это, — сказала я, поднимаясь по песку, ведущему к воротам. Между краем острова и воротами было около полумили; песок, хлюпавший у меня под ногами, казался теплым и настоящим. Я где-то потеряла свою обувь, но, по крайней мере, на мне была моя обычная одежда. Та, в которой я начала этот день и в которой умерла.

Наверное, позже я ее сожгу.

Коннор мгновенно оказался рядом со мной, и мне всего на шестьдесят процентов захотелось врезать ему, так что в наших отношениях наметился реальный прогресс.

— Это так круто, — прошептал он.

Я ощутила то же чувство благоговения, которое наполняло воздух вокруг нас. Было тихо, лишь на заднем плане слышалось слабое журчание воды. Я не ощущала никаких признаков жизни, хотя на этом острове определенно чувствовалась сила, энергия тихо вибрировала.

Дойдя до ворот, мы оба остановились и уставились на них.

— Можешь прочесть? — пробормотала я.

Коннор кивнул.

— Приблизительный перевод… Странник больше не будет затерян в Атлантиде. Обратите внимание на это. Все, кто входит, обязаны соблюдать семь правил поведения. Нарушишь эти законы и пострадаешь от последствий.

Я искоса взглянула на него.

— Так вот что здесь написано? Написано на Древнеатлантском?

— Почти, — сказал он, пожав плечами.

Я повернулась обратно к воротам и протянула руку, чтобы прикоснуться к блестящим символам.

— Каковы семь правил поведения? — спросила я, как только коснулась указательным пальцем первого символа.

Прежде чем Коннор успел ответить, ворота громко щелкнули и распахнулись. Они двигались бесшумно, совсем не похоже, что они ржавели под водой последнюю тысячу лет. На самом деле, я не видела ни малейшего признака того, что Атлантида состарилась или была повреждена за все время, проведенное под водой.

Во всяком случае, они выглядели идеально, как новенькие, ни единой потертости на стене.

У меня возникло безумное желание взять фломастер и нацарапать на воротах свое имя, просто чтобы посмотреть, приживется ли оно там. Что-то подсказывало мне, что этого не произойдет.

— Может, нам стоит войти? — В голосе Коннора впервые прозвучала неуверенность. Он всегда был так уверен в правильности выбранного пути. Он был уверен в своей единственной цели — вернуть Атлантиду. Я гадала, каково это — иметь такую сильную, единственную в своем роде цель, а потом, наконец, добиться ее достижения.

— Это все, о чем ты мечтал? — спросила я, когда мы, шаркая, подошли к двери.

Он остановился

— О чем?

— Твои мечты наконец-то сбываются?

Если я и думала, что солнце яркое, то это было ничто по сравнению с улыбкой на лице Коннора в тот момент. Она была ослепительна.

— Лучшее чувство, которое я когда-либо испытывал.

Я посмотрела на его лицо; на этот раз оно было открытым, расслабленным и счастливым. Он выглядел на свой возраст — молодым и беззаботным. Я подумала, чувствовала бы я то же самое, если бы Ашер оказался жив. Потому что сейчас это было моей единственной мечтой.

Где же он тогда?

— Возможно, он не может найти тебя, — сказал Коннор, и я мотнула головой в его сторону. Мы все еще стояли на пороге, не решаясь переступить порог.

— О чем ты говоришь? — Я даже не упомянула Ашера.

Коннор грустно усмехнулся.

— У тебя такое выражение лица, когда ты думаешь о нем. Я не уверен, что когда-либо видел боль настолько явной… И именно поэтому я знаю, что Аш у тебя на уме. Я обещаю, что он жив, и обещаю, что если бы он мог прийти к тебе, он бы это сделал. Я знаю его долгое время, и то, что он чувствует к тебе, превосходит даже настоящие супружеские узы. Это превосходит все узы, которые я когда-либо знал. Ашер никогда бы намеренно не причинил тебе боль.