Пораженные (ЛП). Страница 6

Я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но она железная.

— Отпусти меня, — говорю я тихим голосом.

На секунду его хватка становится крепче, и я почти думаю, что он собирается притянуть меня ближе. Но затем его рука убирается, и он выпрямляется.

— Возвращайся в свое общежитие.

— Я не собираюсь возвращаться в это гребаное общежитие, — огрызаюсь я и мчусь в направлении сада.

Прежде чем я успеваю добежать до края здания, воздух рассекает выстрел. Не знаю, от шока это или от отсутствия крови, но земля подо мной покачивается. Я пытаюсь удержаться на ногах, но внезапно мои ноги отрываются от земли.

Ненавижу изматывающую неделю.

ГЛАВА 4

ДЖУЛЬЕТТА

Дождь барабанит по жестяной крыше надо мной, и в кои-то веки прохладный ветерок гуляет по общежитию. Все на обеде, но мне по какой-то дурацкой причине ввели постельный режим. Я не собираюсь подвергать это сомнению, потому что я одна, и я так счастлива из-за этого. Я могла просто лежать здесь и читать, пока барабанит дождь. Это чистое блаженство.

После того, как я вчера упала в обморок, остаток моих тренировок на этой неделе отменили, и у меня длительный перерыв. Спасибо богу за это. На моей коже расцветают синяки из-за неудачной работы Кормящегося, и я даже не хочу думать о том, насколько плохими они будут к концу недели.

Я бросаю взгляд на кровать Ларри и чувствую острую боль. Не могу поверить, что они убили его. Мне следовало бы больше расстраиваться из-за этого, но я думаю, что пресыщенное отношение Кормящегося подпитывает мое собственное. Ты все меньше и меньше заботишься о святости жизни, когда весь мир катится в тартарары.

Ветерок гонит капли дождя по стеклу позади меня, и я наклоняю голову, чтобы мельком увидеть затянутое тучами небо. Интересно, как сейчас выглядит остальной мир? Я знаю, что все большие города разрушены. Вирус распространился там так быстро, что за несколько месяцев уничтожило целое население.

Однажды мои родители взяли нас с Кейденом в Париж, когда нам было по 12. То время было прекрасно. Помню, меня тошнило, когда я ела макаронсы; зеленые были моими любимыми. Бьюсь об заклад, теперь все исчезло. Есть ли во французской сельской местности какие-нибудь колонии, подобные этой, где разводят людей на свободном выгуле для кормления? Должно же быть что-то такое, верно?

Дверь в конце общежития открывается, и входит Кормящийся, жестом приглашая кого-то следовать за ним. Входит молодой человек с растрепанными темно-каштановыми волосами, падающими на лоб. Он неторопливо идет за вампиром, а через плечо у него перекинута спортивная сумка.

Я сажусь на кровати, и мужчина улыбается мне, приближаясь.

— Привет, я новенький, — весело говорит он.

Кормящийся останавливается у старой кровати Ларри, и мужчина бросает свою сумку на пол. Они действительно не теряли времени даром, заменив Ларри как можно быстрее.

— Это будет твоя кровать, — говорит Кормящийся. — Под ней есть шкафчик для твоих вещей.

— Да, спасибо, — отзывается мужчина, садясь на кровать и опираясь на руки. Он улыбается вампиру. — Теперь ты можешь идти.

Кормящийся сердито смотрит на него, затем качает головой и быстро уходит. Мужчина оглядывается на меня с ухмылкой.

— Я Мэтт.

— Я Джульетта, — я протягиваю руку.

Он берет ее и улыбается, обнажая рот, полный белых зубов, которые сияют на фоне его загорелой кожи.

Боже, он чертовски великолепен. У него широкие плечи, а рука сильная и теплая. На вид ему лет 30 или около того.

И он будет спать рядом со мной. Иисус, сраный Христос.

— Ты давно здесь? — спрашивает Мэтт, отпуская мою руку, чтобы откинуться на спинку кровати.

Я вздыхаю, кивая.

— Да, уже почти 5 лет.

Мэтт поднимает брови.

— Срань господня.

— Откуда ты взялся?

— С племенной фермы недалеко от Чарльстона.

У меня отвисает челюсть.

— Племенная ферма? — Я никогда не встречала никого из таких мест. Это же варварская программа вампиров по поддержанию постоянного количества людей. Я провела много ночей, благодаря свою счастливую звезду за то, что не оказалась в одном из этих мест.

Мэтт кивает, поднимаясь на ноги, чтобы расстегнуть молнию своей спортивной сумки.

— Да, это было… ужасно. У меня около 25 детей, и я никого из них не знаю.

У меня мурашки бегут по коже.

— Это ужасно, мне так жаль.

Он пожимает плечами, начиная распаковывать свои вещи.

— Я ушел оттуда. Если я больше никогда в жизни не увижу «виагру», я буду счастлив, — он улыбается мне. — И теперь я буду спать рядом с тобой каждую ночь, так что выигрывают все, верно?

Я издаю немного неловкий смешок.

— Насколько мне сказали, я не храплю, так что тебе не повезло.

— Если ты скажешь мне, что спишь голой, моя жизнь станет полноценной, — он смеется, затем смущенно смотрит на меня. — Извини, я не хотел показаться извращенцем. Я остановлюсь.

Я качаю головой и улыбаюсь. Я наслаждаюсь флиртом, потому что Мэтт такой красивый, а еще я внезапно чувствую себя чертовски одинокой.

— Нет, все в порядке. Мы должны делать то, что должны, чтобы поладить, верно?

— Думаю, да. — Он бросает свои вещи в шкафчик и пинком отправляет его обратно под кровать. — Ты заболела? Вот почему сидишь здесь одна днем?

Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками.

— Я потеряла сознание после вчерашнего изъятия крови, так что меня списали на неделю.

— Они взяли слишком много?

Я пожимаю плечами.

— Они стащили парня, чья кровать оказалась непригодна, вывели его на задний двор и пристрелили, как старую лошадь. Это меня немного взволновало.

Мэтт усмехается.

— Господи, это пиздец. Прости. — Он наклоняется вперед и гладит меня по руке. — Это ужасно.

— Это просто часть здешней жизни, да?

— Все еще облажался. — Мэтт отвечает, потирая затылок и запрокидывая голову. — Здесь так жарко.

— Да, привыкай, ночью в этом общежитии как в духовке.

Мэтт оглядывает комнату и качает головой.

— Племенная ферма похожа на пятизвездочный отель по сравнению с этим.

Я цинично усмехаюсь.

— Думаю, я бы предпочла это, чем быть вынужденной делать… детей.

— Да, черт возьми, это точно, — отвечает он, и выражение его лица на секунду мрачнеет.

Он встряхивается и поднимается на ноги.

— Думаю, мне следует дать тебе отдохнуть и посмотреть, не понадоблюсь ли я им где-нибудь еще.

Я машинально тянусь к нему, так как мне так сильно не хочется оставаться одной.

— Эй, нет, ты можешь немного отдохнуть. У тебя ведь была долгая дорога сюда, верно?

Дверь общежития распахивается, и мы оба оборачиваемся, чтобы увидеть, как входит вампир, который не переставал пялиться на меня. Я чувствую, как румянец заливает мои щеки, когда в моей памяти всплывает смутное воспоминание о том, как вчера он отнес меня в постель, подхватив на руки, как будто я ничего не весила.

Он идет к нам, засунув руки в карманы. Он снова выглядит таким чертовски непринужденным, как будто зашел в кафе или что-то в этом роде. Он оглядывает Мэтта с ног до головы, когда останавливается в изножье моей кровати, затем переводит взгляд на меня.

— Тебе лучше? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, да.

— Я сказал им дать тебе дополнительные добавки на следующую неделю.

— Отлично. Спасибо.

Его ржаво-красные глаза не отрываются от меня, на миллисекунду останавливаясь на моих голых ногах.

— Твое пожертвование на завтра отменяется.

— Я знаю, они сказали мне. — Я просто хочу, чтобы он ушел и перестал пялиться на меня. Когда он не двигается, я поднимаю брови. — Я в порядке, спасибо.

Его губы шевелятся, как будто он проводит ими по своим клыкам, затем он резко разворачивается и направляется обратно к выходу из общежития. Дверь за ним закрывается.

— Твой друг? — Мэтт спрашивает со смешком.

Я закатываю глаза.

— Этот парень выводит меня из себя. Он продолжает пялиться на меня. Постоянно.