Газлайтер. Том 27 (СИ). Страница 27

В прошлом меня дико выматывали все эти «феминистки». Ну, речь, конечно, не про апокалиптическую Пустошь — там вообще пипец был, не до мыслей о семье.

Кстати, о женщинах: вот ещё Красивая ведёт себя, ну, необычно, даже трогательно. Когда Светка лежит, отдыхает — а теперь она часто отдыхает, как и положено беременной, — Красивая подползает, укладывается рядом, кладёт голову ей на живот. Светка начинает её гладить, а та мурчит, прямо как настоящая полосатая кошка.

Я сперва удивился. Видимо, слишком долго Красивая была тигрицей, чтобы вот так сразу снова стать человеком. Остались звериные повадки.

С Гепарой идём к машине. Николай уже открыл заднюю дверь. Красивая вдруг обгоняет нас и первой запрыгивает внутрь, устроившись на заднем сиденье, морда уткнулась в подголовник.

Придётся брать с собой. Видимо, теперь оборотница у меня — официальный участник всех выездов.

Выезжаем в сторону рязанского поместья Опчикарских. Ехать несколько часов — можно заняться своими делами. Я достаю из кармана телепатический обруч. Тот самый, который мне недавно подарил Председатель Хоттабыч.

Протягиваю обруч Гепаре:

— Надень и посиди с закрытыми глазами. Пусть твои ментальные волны настроятся на этот артефакт.

— Красивое! А что это?

— Эта штуковина поможет тебе лучше выполнять функцию Астрального якоря.

Она с интересом берёт, надевает, глаза прикрывает. А я в это время аккуратно заряжаю артефакт своей энергией — равномерно, чтобы не перегреть контур. Обруч работает только тогда, когда пульс идёт в унисон с тем, кто его носит. Иначе — глушит.

На Гепару он настраивается сравнительно быстро, заряжается тоже.

Путь занял несколько часов. Пока ехали по трассе, в мысле-речи отозвалась Лакомка. Альва всё это время возилась с саженцем Дерева Света — подарком Багрового.

Жена делится, что всё идёт неплохо: дерево прижилось в саду, растёт уверенно, и, возможно, скоро можно будет ожидать первые плоды-кристаллы.

— Отлично, — отвечаю ей. — Багровый говорил, эти кристаллы заменяют Целителя. А это значит, каждый боец сможет иметь в полевом наборе исцеляющую хрустяшку. А учитывая редкость самих Целителей, такой ресурс просто в разы усилит наши группы. Представь: любые ранения — и не нужен Целитель. Просто приложил кристаллик — и восстановился. Это меняет правила игры. Каждая группа будет защищена.

— А ещё можно будет и обычным горожанам дёшево лечиться, — подхватывает Лакомка и тут же хмурится: — Конечно, для этого надо вырастить целый лес таких деревьев… но я буду стараться, мелиндо.

— Только сама не переутомись, — всерьёз волнуюсь за здоровье главной жены. Знаю её: упахается же вдоску. — Ты мне нужна здоровая и цветущая, как твои сады.

— Задача ясна, Ваше Величество. Я вас не подведу, — смеётся альва. На этом отключаемся.

Пока размышляю, через вассальное кольцо связывается Дед Дасар. Докладывает, как обстоят дела у гарнизона в Молодильном Саду. Тролли Багрового снова вышли из себя — рычат, ломают гвардейские палатки, не подпускают никого из моих людей к деревьям. У великанов это временами случается — всё из-за короткой памяти. Уже забыли, что мои гвардейцы тоже охраняют Сад. Придётся к ним отправить Ледзора или Великогорыча: у них самые тяжёлые кулаки, а почему-то, если троллей хорошенько поколотить, они сразу вспоминают, кто у них союзники.

— Ещё объявились местные дроу, — добавляет Дед. — Хотят тебя видеть, шеф. Пограничные лорды, говорят, давно ждут беседы с новым стражем Сада.

Я хмыкаю. Ну раз ждут — придётся заглянуть и пообщаться по-соседски. А то этих дроу обидеть — как пальцем ударить: они жутко честолюбивые, и долгое молчание могут принять за игнор. А там — рукой подать до мстительной козни.

Но всё это — позже. Пока — дорога. Гепара молчит, настраивается на обруч. Красивая сопит, свесив хвост между сиденьями.

Наконец приезжаем в поместье, затерянное в лесу. Выхожу из машины, подаю руку Гепаре и по инерции глажу выскочившую Красивую по макушке — за что удостаиваюсь в ответ вкрадчивого «мурк».

На крыльце уже стоит недовольный Мерзлотник. Причина недовольства главы рода Опчикарских понятна: Михаил тоже приехал, и не один — с ним его супруга Василиса, закутанная в пуховик с капюшоном до самых глаз. Только длинноватый нос торчит наружу. Михаил, похоже, собрался взять с собой жену в наше ледниковое турне, а у неё, судя по виду, даже Дар не согревающий. И зачем тащить супругу — спрашивается?

Я ещё не успеваю ничего сказать, как Мерзлотник бурчит себе под нос, глядя косо на них:

— Баб ещё не водили мы в Подземелье…

Я приподнимаю бровь, но Михаил опережает мой вопрос:

— Отец, что ты сразу? Раз Данил Степанович берёт с собой избранницу — я тоже решил взять свою жену. Чтобы быть на равных.

Я смотрю на него:

— Это не соревнование, Михаил Семёнович. Вы ведь всего лишь наблюдатель. Обязательно было устраивать парный заход?

— Обязательно, — отвечает он равнодушно. — Я уже решил, Данила Степанович.

Мерзлотник закатывает глаза, разворачивается:

— Вот на хрена… — бурчит себе под нос. Потом отмахивается: — Ладно. Как хочешь. Пойдёмте уже — быстрее спуститесь, быстрее назад пойдёте.

— Согласен, Мерзлотник, — называю своего вассала по позывному, от чего Михаил тут же морщится. Нечего рожу строить, наследник — мы с твоим батей чего только вместе не хлебнули. Мне можно.

Вон, сам Мерзлотник согласно кивает.

Он ведёт нас вниз, в подвальное помещение под усадьбой. Каменная лестница уходит в темноту — холод ударяет в лицо ещё до того, как мы добираемся до нижней ступени. На самом дне подвала массивная железная дверь — огромная, промёрзшая до синевы. Из щелей веет стужей. Прямо навевает ностальгию по Антарктиде.

— Филин, вот и наше Ледяное Подземелье, — Мерзлотник тоже обращается ко мне по позывному. — Создано с помощью артефактов добрую сотню лет назад. Здесь всегда минус. Внутри живут аномальные низкоуровневые звери. Не дадут вам спать ни часа, ни минуты. Палатку, горилку, прочие облегчающие жизнь штуки — всё, кроме часов, по правилам запрещено брать. Это ведь не поход, а проверка главы на профпригодность. Идти в самые глубины вам необязательно — можете хоть у двери сидеть до конца третьих суток.

— Понял, — коротко киваю. — Тогда открывай, и мы пойдём.

Мерзлотник сам крутит штурвал запирающего механизма, и дверь распахивается.

— До скорого, Мерзлотник, — бросаю, хлопнув старика по плечу, и Михаил опять злится моего простому обращению с его отцом. Но мне пофиг — мы боевые товарищи, а этого Мишки и рядом не было с нами ни в Хань, ни в Антарктиде.

— До встречи, Филин. Сын, увидимся.

За мной идут Михаил с Василисой. Сбоку — Гепара. Красивая шагает чуть впереди — любит она забегать дальше остальных. Её морда быстро покрывается инеем, но ей всё равно: мех уже проверен Антарктидой — тут детский лепет. Гепара тоже не мёрзнет — я через вассальное кольцо разогнал ей кровообращение, поднял внутреннюю температуру и подкинул энергии.

Ледяной туннель широкий — здесь легко прошёл бы и отряд из пятнадцати человек. Стены покрыты инеем, потолок в узорах, будто кто-то выдувал ледяные кружева. С каждым шагом лёд становится плотнее, толще, чище. Под ногами поскрипывает наледь. Свет, кстати, даёт живой белый мох на стенах — явно приспособленный к холоду.

Справа слышу шёпот:

— Может, тут остановимся?.. — Василиса зябко поёживается, прижимаясь ближе к мужу. — Семён Глебович ведь сказал, что не обязательно идти глубоко…

— Пойдём дальше, — отвечает Михаил безапелляционно.

Я не вмешиваюсь в семейное разбирательство. Конечно, мне самому интересно прогуляться по Подземелью, да только, если честно, жаль бедняжку Василису — потому я бы и согласился остановиться.

Но Михаил почему-то не жалеет свою жену. И как-то это жестоко. Ведь Василиса — не ледовик и не огневик. Нафига вообще было её брать с собой? Ладно, моя Гепара холода не чувствует — благодаря мне. А он что? Морозит свою жену с нефига.