Развод. Адвокатская тайна (СИ). Страница 21
Я ведь ничего ей не сделал!
Жду еще немного. Вновь набираю цифры…
— Ты уже на страже?
Резко оборачиваюсь на голос, выдыхаю, обнаруживая перед собой Олю. Собранная. Спокойная. Красивая. Но такая холодная, что по стену кулаком задеть хочется.
В голубых глазах нет недоверчивости или злости. Это, конечно, радует, но женская отчужденность не добавляет мне стойкости.
Взглядом я настороженно ощупываю ее лицо, скольжу ниже. Отыскиваю деталь, за которую могу зацепиться.
— Давай донесу.
Забираю у нее пакеты. То, что Оля не сопротивляется, а невозмутимо вручает мне сумки — это очень обнадеживает.
— Привет, — роняю я коротко и, наклоняясь, поспешно целую Ольгу в губы. Ожидаю, что она станет отмахиваться, но нет. Даже не шелохнется. Но и навстречу мне идти тоже отказывается. — Веди.
Не роняя ни слова, она достает ключи из сумки.
Ни ноты волнения: четкие выверенные движения свидетельствуют о том, что Оля уже успела все для себя решить и закрыться от меня. Теперь она просто ждет, когда наш разговор закончится, и я уйду.
В лифт заходим в тишине. Оля нажимает кнопку нужного этажа. Громкое жужжание механизмов, тихое шуршание троса…
Мы так и будем молчать, как чужие?!
— Как рабочий день прошел?
Оля поворачивает ко мне голову, смотрит пустым взором, словно не услышала. Думает о своем.
— Нормально, — выдает она тихо и равнодушно.
И молчит дальше.
— А у меня сегодня много событий и потрясений, — ухмыляюсь.
— Представляю, Олег.
Наконец, хоть мимолетная улыбка касается ее губ.
— Пакеты куда нести? — уточняю я, перешагивая через порог, скидываю обувь.
— На кухню.
На кухне они и остаются, потому что Олю я ловлю за плечи и прижимаю к себе.
— Как так могло получить…
Договорить не успеваю, Оля сбрасывает мои руки.
— Ты меня спрашиваешь?
— Оля! Я ничего не знал! Твой голос в динамиках, когда я звонил его жене, отбил мне мозг!
— Чего он от меня хочет?
Вот теперь видно, в каком напряжении она была все это время. Даже выдыхает рвано, глаза горят, в них полыхают непокорство и назревающий мятеж.
— Он хочет пойти на мировую.
— Обойдется! — Оля неконтролируемо повышает голос, складывая руки на груди.
— Говорит, что ты его избегаешь. Предлагает тебе деньги за встречу и плодотворное обсуждение, а также преодоление конфликта и примирение. Ты же не согласна, правда?
Сам не узнаю свой голос на последних словах. Их пронзает скупая надежда.
— Конечно. Нет!
— Я рад.
— Олег!
— Я должен был увидеть твою фамилию еще в день ДТП и догадаться! Но нет! В протоколе была ошибка! И я даже не сопоставил факты! Ты тоже не заметила неточность!
— В моем протоколе все нормально!
— Но в твоем протоколе моя фамилия написана корректно!
— Ну и что?! — возмущается она. В таком же потрясении, как и я. — Я даже предположить не могла, что это как-то связано! Глазами пробежалась, свои данные сверила, да и все! Я не заостряла внимания на твоей фамилии! А Олег Комиссаров — известный адвока-ат, — язвительность совершенно лишняя, но Оля уколола даже здесь, — вообще мной воспринимался как нечто отчужденное! Просто отдельный объект, связанный с моим проклятым мужем! Но уж точно не ты!
— Давай мы будем опираться на факты, — притягиваю ее к себе, тут же получая невиданное сопротивление. Все еще хуже, чем я думал.
— Что он там придумал, чтобы приструнить меня и заставить сквозь пальцы смотреть на его похождения?
Вот этого я и боялся…
— Оль, я не могу распространяться.
— Даже намекнуть не можешь?!
— Оль…
— Олег. Давай честно. Мы оба хорошо провели время. Но на этом все. Поднимайся. И иди. Наши с тобой дальнейшие пути расходятся.
— Ну, я правда не могу раскрывать подробности подготовки к процессу!
Она поднимается, гневно вырывая руку, потому что я не хочу ее отпускать. Нервно закатывает рукава. И с каменным лицом направляется в коридор, стараясь убежать от меня.
Тут же щелкает замок, распахивается дверь. Собственно, туда мне и указывают…
— Желаю вам с Юрой неудачи в суде. Потому что я не отступлю. Раздавить меня вам не удастся.
Его имя, произнесенное ею с такой глубокой горечью, корежит невероятно.
Я замираю в дверном проходе, не понимая, как на этот раз плодотворнее выстроить разговор.
Вариантов нет. Их реально нет. Отказаться от Оли я не могу. Продолжать вести процесс, добивая ее день за днем, — невозможно. Отнять дочь — немыслимо. Играть на два фронта — недопустимо и гнусно. Ни один уважающий себя адвокат никогда на это не пойдет! Но отпустить… Это еще хуже.
И да. У меня не выйдет защищать в суде интересы ее мужа и не желать ему сгореть в аду. Не получится беспристрастно относиться к этому делу в интересах собственного клиента!
— Олег. Иди, — продолжает она сокрушительно. — По всем вопросам обращайся к моему адвокату.
Внутри пылают гнев и ярость. А еще бессилие и протест. Потерять все в один миг? Спросите меня как…
Ладонь неудержимо хлестко врезается в стену, Оля вздрагивает, обхватывая плечи ладонями, выглядит в этот момент абсолютно беззащитной.
Я с размаху хлопаю дверью, запираясь, и настигаю эту несгибаемую женщину. Женщину, потерять которую я внезапно оказываюсь не готов.
— Оля, я приехал не для того, чтобы ты мне на дверь указала.
Она нехотя медленно отступает назад, пока ее лопатки не врезаются в стену. А я все продолжаю медленно приближаться. Останавливаюсь, лишь когда наши губы разделяют сантиметра три.
— Зачем тогда?
— Чтобы суд признал твои требования.
Смущенно замечание и недоумевающий взгляд кажутся хорошими вестниками:
— Но ты сказал, что не станешь мне ничего рассказывать.
— Рассказывать подробности не стану, — соглашаюсь я, нежно касаясь овала ее лица. Аж пальцы горят. Не хочу причинять ей боль. Не позволю сделать это другим. — И выступать против тебя — тоже.
Эффект от моих слов производит фурор. Неслышный взрыв раздается неожиданно, нас с Олей моментально накрывает обломками.
— Ты это ведь несерьезно, Олег… — шепчет она потрясенно, накрывая мои пальцы ладонью.
— Оля. Я такими вещами не шучу.
— Ты согласен добровольно отказаться от этого дела?
Киваю:
— И я откажусь.
— Но… — она все еще не верит. Мотает головой. Я и сам не верю, что все это происходит со мной. Я словно сгорел заживо и возродился из пепла. Принять такое решение оказалось нелегко. Еще сложнее — не принять его. — Как же твоя репутация?
— С этим я как-нибудь разберусь. Но если продолжу быть адвокатом Извольского, от моей репутации уж точно не останется ничего.
— Почему?
— Потому как со временем станет известно, что я напрямую был заинтересован в исходе дела и твои интересы ставил превыше всего. И да. Потому что я уже не уйду.
Рука сама тянется к женскому затылку. Я притягиваю Олю к себе вплотную, больше не встречая былого сопротивления. Растерянность и потрясение — спутники намного лучше, чем отчужденность и неприязнь.
Ее губы до безумия сладкие и податливые. Кожа соблазнительно нежная. А дыхание — маняще прерывистое. У меня не получается ни насытиться, ни налюбоваться.
Отпускаю ее рот, заглядывая в глаза.
— Ты мне доверяешь, Оль?
— Пока мне нечего тебе ответить.
«Ну не отворачивайся!!! Пожалуйста!!!» — вопит подсознание, но я спокойно продолжаю.
— И все же. Скорее да, чем нет?
— Возможно…
— Я не могу раскрыть тебе всех подробностей. Но. Ты должна меня выслушать. И сделать так, как я сейчас скажу. Ты готова?
— Ты прямо сейчас ставишь меня перед выбором?
— Думай, Оля.
— А если я откажусь?
Ее глаза до того воинственно сияют, что кажутся мне яркими звездами. Такими далекими, что мне никогда не дотянуться. И через миллион световых лет не смогу коснуться.
— Для меня это уже ничего не меняет.
Ну же. Давай!!!
— Говори, — роняет она скупо.