Мечников. Расцвет медицины (СИ). Страница 29

— А? — удивился он. — А вы… Вы кто такой вообще?

— Резонный вопрос, — добавил кто-то из остальных учеников. — Не припомню, чтобы вас представляли в начале года. Новый преподаватель?

— А ну, быстро успокойтесь! — опередил меня Широков. — Вы что, совсем ослепли? Это же Мечников! Да-да, тот самый! Он — наш шанс!

В классе возникла гробовая тишина. Сначала студенты просто молчали, через несколько секунду начали раздаваться шепотки.

— Мечников? Так он же вроде бы погиб, разве нет?

— Да ты чего? Недавно же вышла свежая газета. Он каким-то образом спасся.

— Да-да, точно! Говорят, ему помог барон Балашов. Тот придурок, который крестьян до смерти запытывает!

— А может, Мечников и сам людей пытать не против? Откуда иначе он взялся в доме Балашова?

— А я слышал, что такого лекаря вообще не существовало. Якобы его придумал орден, чтобы создать лик героя…

О-о… Сколько, оказывается, всякого мусора в голове у здешних студентов. Каждый болтает о чём угодно, только не об учёбе. Причём для молодых дворян это и вовсе непозволительное поведение. Будто их никто даже не пытался воспитывать. Галдят, как бабки на базаре! Обсуждают меня почти в полный голос, хотя сам я стою от них в нескольких метрах.

Что ж, ладно…

Я жестом показал Широкову и «воскресшему» студенту вернуться на свои места. С этой ложной смертью я разберусь позже. Пока что надо поставить всех присутствующих на место.

— Тишина! — проорал я.

Эх, и нечасто же мне приходится так повышать голос. В лекарской практике такого вообще не бывает. А во время битв с некротическими тварями мы с соратниками, как правило, друг друга и без слов понимаем.

— Занимаем свои места, господа и дамы, — скомандовал я. — Если вы ещё не поняли, у нас уже началось занятие.

Десять студентов нехотя расселись по своим местам. Лишь один не занял первую парту. Так и остался стоять перед ней. С вызовом глядел мне в глаза, будто сам ожидал, что я сделаю ему замечание.

Я, конечно, не педагог, но найти способ усмирить этих бездарей всё равно найду.

— В чём дело? — спокойно спросил я единственного не послушавшегося студента. — Учтите, я с вами ещё плохо знаком. Если есть проблемы со слухом, зрением или другими органами чувств, лучше сообщить об этом заранее. Почему не послушались моего указания?

— Не вижу смысла, — хмыкнул студент. — Нас всё равно исключат. Какой смысл ректору присылать сюда легендарного лекаря? Лучше бы отправили вас в классы «А». Здесь вам делать нечего, господин Мечников. Если вы действительно тот, о ком я думаю. Хотя, может быть, вы его однофамилец?

Теперь понятно, почему Ефремов отправил меня именно в эту группу. Решил провести крещение огнём. Если я справлюсь с ними, то справлюсь с кем угодно.

Логично.

— Вы не представились, — обратился к студенту-бунтовщику я. — Ваше имя?

— Артур Аркадьевич Мансуров, — заявил он.

Твою ж… И здесь Мансуровы! Причём Владимиру он явно не приходится дальним родственником. «Аркадьевич». То же отчество, что и у моего недруга. Скорее всего, они — братья. Общие черты явно есть. Странно только, что этот Артур оказался в числе лиц, которых потенциально могут отчислить в ближайшее время.

— Что ж, господин Мансуров, рад с вами познакомиться, — сдержанно кивнул я. — Однако поспешу вас предупредить. Если вы вдруг задумали извести меня как преподавателя, у вас ничего не выйдет. Поскольку, если я вдруг решу уволиться, я заберу вас всех с собой.

— В каком это смысле? — вскинул брови Артур.

— Скажу прямо — меня отправили к вам, чтобы помочь группе «3В» не покинуть академию раньше времени, — произнёс я. — Однако, если я пойму, что вы, господа и дамы, перегибаете палку, я самостоятельно отчислю вас всех. Да, если исчезнет половина группы, уволят и меня. Но я вам гарантирую — перед увольнением я позабочусь о том, чтобы все десять студентов покинули академию без возможности вернуться. Такие привилегии у меня есть. И я не постесняюсь ими воспользоваться.

Артур Мансуров, кажется, потерял дар речи, услышав это заявление. Он тут же рухнул на своё место и больше не стал вмешиваться в мой монолог.

И я понимаю, откуда возникла такая реакция. Студенты группы «3В» полагали, что к ним в очередной раз направят преподавателя, который будет целовать им задницы. Скорее всего, большая часть местных студентов — это третьи-десятые сыновья каких-нибудь важных господ, которые сконцентрированы исключительно на судьбе своих первенцев.

А эта молодёжь желает, чтобы к ним хоть кто-то относился, как к особенным. Что ж, именно это я и делаю. Разговариваю с ними так, будто они и вовсе не имеют ничего общего с аристократическим сословием. Для них это в новинку. По этой причине мне и удалось привлечь их внимание.

— П-простите, Алексей Александрович, — обратился ко мне Широков. — Я правильно понял, что… Если наша группа вам не понравится, вы отчислите всех и уволитесь сами?

— Вы сильно преувеличили, Широков, — ответил я. — Не имеет значения, нравитесь вы мне или нет. Главное, чтобы вы не саботировали учебный процесс и сдали пробные экзамены в мае. У вас меньше месяца на подготовку. И моя задача — скоординировать всех преподавателей и дать вам мотивацию. Хотя я планирую давать вам часть знаний самостоятельно. Я не только ваш куратор, но и один из тех людей, кто действительно заинтересован в вашем успехе.

— Господин Мечников, могу я задать вам вопрос? — обратился ко мне тот студент, который только что валялся мёртвым посреди классной комнаты.

— Да, только представьтесь, пожалуйста, — попросил я. — Мне бы хотелось познакомиться с каждым из вас. Вот в ходе беседы как минимум треть я точно запомню.

— Никита Геннадиевич Успенский, — назвал своё имя он. — А какой смысл вам заниматься с нашей группой? Если вас не устраивают условия работы, и вы действительно можете отчислить всю нашу группу… Может, имеет смысл так и сделать?

— Успенский, ты совсем одурел? — послышался чей-то голос с задней парты.

— Тихо! — велел я. — Пусть договорит.

— Спасибо, — кивнул Успенский. — Я лишь имел в виду, что с вашими заслугами не составит труда устроиться в любое другое место. Я прекрасно понимаю, что наш ректор — кретин. Не исключено, что Ефремов и сейчас находится в этой комнате, просто скрывает своё присутствие с помощью особой лекарской магии. Зачем вам на самом деле трястись с нами?

— Хороший вопрос, господин Успенский, — кивнул я. — Всё дело в том, что я заинтересован не в эффективности работы университета. Я просто хочу сделать группу способных лекарей, каждый из которых в дальнейшем спасёт тысячи или десятки тысяч жизней. Больше меня ничего не интересует.

Успенский, удовлетворённый моим ответом, присел обратно на своё место.

Я же принялся рассказывать студентам о предстоящем плане занятий. Следующие три недели должны были стать для них сущим адом. Они сами довели ситуацию до абсурда. Завалили все зачёты, которые только можно было завалить.

Однако я всё равно подготовил для них свой собственный план, о котором, разумеется, не стал рассказывать ни одной живой душе.

— Сегодня я вас задерживать не стану. Переварите всё, что я вам рассказал. Наберитесь сил. С завтрашнего дня мы начнём интенсивное обучение. Я потружусь над тем, чтобы каждый из вас достиг больших высот.

— И если ты это сделаешь, то сможешь получить куда больше сил, чем думал, — послышался голос Гигеи в моей голове.

Примерно на это я и рассчитывал. Всё предельно логично. Обучая новых лекарей, я расширяю сеть и способствую развитию целительского дела в целом.

— Ах да, пока вы не разошлись, — произнёс я. — У вас есть староста? Или вы пока что не выбрали такового?

В классе воцарилась тишина.

Ясно. Значит, в группу «3В» просто накидали отстающих, и никто даже не озаботился тем, чтобы выбрать среди них лидера. Хотя, как я понимаю, это сделать было практически невозможно.

Однако наиболее удобным лично для меня казался Широков. Он с самого начала хорошо ко мне относится. Видимо, он, как и некоторые лекари, уже успел ознакомиться с моими инструментами, препаратами и статьями. Что ж, значит, ему старостой и быть.