Измена. Шепот желаний (СИ). Страница 12

Он замолкает. Слова отца звучат как пустой звук. Что значит "всегда буду рядом"? Как он может быть рядом, когда между нами пропасть, вырытая его же руками? Как я могу доверять ему после всего, что узнала? Боль сдавливает грудь, не давая дышать. Я чувствую себя маленькой девочкой, потерявшейся в огромном, чужом городе.

— Мне нужно время, пап. Много времени.

Я отключаю звонок, не дожидаясь ответа. Телефон выпадает из руки и глухо шлепается об пол. Мне все равно. Я сползаю по стене на пол, обнимая колени. Слезы льются ручьем, и я не пытаюсь их остановить. Пусть текут. Пусть вымоют всю боль, всю обиду, всю горечь.

В комнате тихо. Только всхлипы нарушают тишину. Я закрываю глаза и пытаюсь представить себе дом. Мамин смех, запах пирогов, ее куклы в кринолинах. Но вместо этого вижу лишь лицо Светланы Герасимовой. Молодое, довольное, торжествующее. И лицо отца, полное вины и раскаяния.

Я должна быть сильной. Я должна справиться. Я – будущий следователь. Я должна найти правду, даже если она причиняет боль. И я найду ее. Я разберусь во всем этом. И тогда я решу, что делать дальше. С собой, с отцом, с мамой.

Но поток моих мыслей обрывает входящий вызов. Не успев отдышаться от собственных дум, хватаю мобильный. На экране высвечивается знакомое имя: Игорь Соколов, однокурсник. Не медля, прикладываю телефон к уху:

— Слушаю.

— Ариш, держись крепче! У меня тут такое на Герасимову откопалось… Помнишь, ты просила? Челюсть отвиснет, отвечаю…

Глава 16 Я запутался

(Леша)

Она ушла. Снова. Захлопнула за собой дверь, оставив лишь пепелище воспоминаний. Стою, словно оплеванный, в этой проклятой квартире, глядя на затихшую дверь, за которой скрылась Есения. Черт побери! Что я творю? Все летит в бездну. Идиот… Ее последние слова эхом отдаются в голове, назойливой сиреной разрывая тишину. Виноват, знаю. Но сейчас, когда она исчезла, вина давит так, что впору задохнуться.

Есения… Ведь я люблю ее. Всегда любил.

Поворачиваюсь. В дверях стоит Света. В одной из моих рубашек, смотрит исподлобья, прожигая взглядом, полным обиды, ревности и… страха?

Да, я сорвался, накричал на Свету, когда попросил принести воды Есении, почувствовавшей себя плохо. Но… Как же я ненавижу себя сейчас.

Света молчит, и это молчание режет острее бритвы.

"Ну что, герой-любовник? Доигрался в многостаночника?" – так и читается в ее глазах. И ведь правда, доигрался! Цирк уехал, клоуны остались. И главный из них – я, собственной персоной.

Делаю глубокий вдох, поворачиваюсь к бару. Наливаю виски – двойную порцию, чтобы наверняка. Нужно же как-то заглушить этот адский коктейль из вины, злости и… черт, да, любви.

— Будешь? – киваю в сторону Светы, зная заранее ответ. Опрокидываю стакан залпом.

— Леш, ты… ты все еще любишь ее, да? Тебе всегда будет нужна только она, да? – Света нарушает тишину тихим вопросом, и в ее голосе слышится дрожь.

Ее слова словно лезвие, вонзившееся в сердце. Молчу. Что тут скажешь? Да, наверное. Часть меня навсегда останется с Есенией. Это как шрам на сердце, который ничем не вывести. Пытаюсь подойти к ней, но Света отступает.

— Свет, ну что ты такое говоришь?

— Я все понимаю, Леш. Я для тебя просто развлечение, да? Молодая кровь, чтобы почувствовать себя снова мачо. А Есения… Она – настоящая. Ты ее любишь, а меня… Меня просто используешь.

— Это неправда! – возражаю я, чувствуя, как в горле пересыхает. Наливаю еще…

— Правда, Леш. Самая настоящая правда. Я видела, как ты на нее смотрел. Ты был готов броситься к ней не только на помощь, но и вслед, ведь так? А я? Что я для тебя значу?

— Света, ты мне дорога. Я… Я действительно к тебе привязался.

— Привязался? Как к собачке? Как к новой игрушке? Я ведь тоже человек, Леш! У меня тоже есть чувства.

Она подходит ближе, и я вижу слезы в ее глазах. Господи, я причиняю ей боль. Зачем я это делаю?

— Я боялась тебе это сказать, – шепчет она, – боялась, что ты меня бросишь…

— Брошу? Почему ты так думаешь?

— Потому что я знаю, что ты все еще любишь Есению. А я… Я всего лишь замена, временное увлечение. А ведь я люблю тебя, Леш. Полюбила пухленького, еще до похудения, но преуспевающего, умного, интересного мужчину. Да, я была счастлива, что ты худеешь для меня, что стараешься. А теперь… Плевать мне на твой пресс и бицепсы! Я полюбила тебя за то, какой ты есть! А теперь… Теперь я вижу, что ты неискренний со мной. Что она для тебя важнее.

Света замолкает, опустив голову. Я не знаю, что сказать. Она права. Я все еще люблю Есению. Но это не значит, что Света для меня ничего не значит. Я запутался.

— Я… Я не знаю, что тебе сказать, – признаюсь я.

Она поднимает на меня глаза, полные слез.

— Ты меня бросишь, да? – тихо спрашивает она.

— Нет…

— Я боюсь, Леш. Очень боюсь. Я… я думала, что у нас все серьезно. Но…

Она смотрит прямо в глаза, и я вижу в них ее боль и страх. И замечаю что-то еще… Неуверенность. Надежду. Не успеваю ответить, как Света делает глубокий вдох и выдыхает:

— Если ты бросишь меня, то оставишь на улице и своего ребенка. Леш… Я… я беременна.

Глава 17 Источник вдохновения

Солнце пробивается сквозь неплотно задернутые шторы, рисуя золотистые полосы на наших телах. Я просыпаюсь в объятиях Саши, чувствуя тепло его кожи, ровное дыхание, щекочущее мои волосы. Саша спит, его лицо расслаблено и умиротворенно. В груди разливается волна нежности, смешанная с робкой надеждой. Это утро – словно чистый лист, начало новой главы моей жизни.

Боже, он так красив. Сильный, надежный… мой Саша.

Странное ощущение – просыпаться в объятиях мужчины, к которому испытываешь не просто симпатию. Это что-то большее. Ком в горле от осознания, что я позволила себе быть счастливой. После всего… После всей боли и разочарования.

Тихонько выбираюсь из его объятий, стараясь не разбудить. Кажется, получилось. Сажусь на край кровати, обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь. Неужели это все происходит со мной? Неужели я достойна этого счастья? После всего, что случилось… А как Саша отнесется к тому, что произошло между нами? Не пожалеет ли? Не разочаруется ли? Глупые мысли, знаю. Но я ничего не могу с собой поделать.

В голове мелькают вчерашние обрывки воспоминаний: его нежный взгляд, страстные поцелуи, ощущение полной безопасности в его объятиях. Я почувствовала себя живой, желанной, настоящей. Но вместе с тем – страх. Страх снова довериться, снова открыться.

Саша ворочается, сонно мычит и приоткрывает глаза.

– Доброе утро, – хрипло шепчет он, и на его лице расцветает теплая улыбка.

– Доброе, – отвечаю я, и голос предательски дрожит.

Он притягивает меня обратно в кровать, крепко обнимает и целует в макушку.

– Как спалось? – спрашивает Саша, нежно перебирая мои волосы.

– Прекрасно, – тихо признаюсь я, пряча лицо у него на груди.

Несколько минут мы просто лежим в тишине, наслаждаясь близостью друг друга. А потом Саша вдруг отстраняется и смотрит на меня с любопытством.

– Знаешь, мне тут вот что интересно… – начинает он, и я чувствую, как щеки начинают предательски гореть. – Как там Ариадна Вернон? Творческий кризис не настиг?

Я смущаюсь, отвожу взгляд. Зачем он об этом? Зачем сейчас?

– Да ну… ничего особенного, – бормочу я, пытаясь уйти от ответа.

– Есения, – Саша берет мое лицо в ладони, заставляя смотреть ему в глаза. – Пожалуйста, не прячься от меня. Я хочу знать все. Все, что тебя волнует, все твои мечты и страхи.

Он говорит это так искренне, так тепло, что я не могу больше сопротивляться.

– Я… я хотела попробовать себя в эротической литературе, – выдавливаю я, словно признаваясь в страшном преступлении.

Саша вскидывает бровь, удивленный, но не осуждающий.