"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 (СИ). Страница 273

Вот так вот! Завернул так завернул!

Пусть Маринка знает, что я и Лешему в случае чего моську шишками набью!

Пусть видит, что я…

— Эдгарт… Я остаюсь, — тихо проговорила Марина. — Я остаюсь.

— Марин, это твоё решение? — негромко спросил я.

— Да, надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймёшь и простишь, — ответила она, поглаживая по волосам лежащего эльфа.

— Я всё понимаю. Я прощаю тебя, — кивнул я в ответ.

— Чо, пля? А вот я не прощаю! Пока на свадьбе не погуляю — не прощу! — вырвалась Чопля из моих пальцев.

— На какой свадьбе? — растерянно спросил я.

— Ну как на какой — на свадьбе Маринки и Эрландера! — ответила Чопля. — Эй, ушастый, если мою подружулю замуж не возьмёшь, то я твои уши на подметки срежу.

Эльф улыбнулся в ответ и притянул к себе суккубку. Они слились в страстном поцелуе, а я глубоко вздохнул и… сдержался.

Глава 15

Кощей зашел в Битцевский парк никем не узнанный. Да, морок он умел наводить неплохо. И этот морок показывал редким гулякам вовсе не крепкого мужчину в возрасте пятидесяти лет, а молодого студентика, мечтательно бредущего по тропинкам парка.

Ноги Кощея вели его между рекой Водянкой и рекой Чертановкой в то самое место, где он смог спастись из Нави. То самое славянское капище, которое открывалось на несколько мгновений, чтобы самые достойные души смогли без очереди снова прийти в этот мир.

В то давнее время Кощей смог вырваться из пут Мары и выйти на волю вместе с младенцем на руках. Да, Мара взяла в качестве уплаты за Николая несколько сотен лет службы, но… Оно того стоило.

Молодой сын не должен был томиться в Нави. А вот жена Кощея… Её Мара не отдавала. Да и сына она отдала только потому, что хотела простимулировать Алекарда-Кощея к более активным действиям.

— Мама, мама, а мофно я пну эту лягушку? — раздался голос маленького мальчика, весело бегавшего по полю и неожиданно остановившегося у куста лопуха.

Мальчик отчаянно шепелявил из-за отсутствия передних зубов и у него выходило не «лягушку», а «лягуфку».

— Нет, Кирюша, лягушку пинать нельзя! Она же живая! — ответила его мама, не отрываясь от телефона. — Ей будет больно. Вот тебе было больно, когда подрался с Максимом в садике? Вот также больно будет и лягушечке.

Кощей ухмыльнулся краешком губы. Всё-таки сострадание не покинуло человеческие сердца.

— А если она будет мертвая? Тогда мофно? — не оставлял надежды мальчик.

— Да, тогда можно. Тогда она ничего не почувствует! — ответила мама, продолжая наблюдать за чем-то интересным в экране.

— Ну и ладно, тогда я её сейчас… — мальчик слегка оглянулся, посмотрел по сторонам и кинулся к небольшому островку осоки.

Кощей проследил за направлением его броска и нахмурился — мальчик бежал к осколку кирпича. Ни о чем не подозревающая квакша продолжала греться на солнце, а тем временем над её жизненной нитью сгущались черные тучи.

Мальчик схватил кирпич, дернулся было обратно и в этот момент Кощей чуть шевельнул пальцами. Со стороны показалось, что налетел ветерок, отчего стебли осоки колыхнулись в сторону мальчика. Острые края с легкостью процарапали кожу.

— Ай, мамочка! — захныкал мальчишка и начал слизывать кровь с руки.

Лягушка тут же была забыта, а камень отброшен в сторону.

Кощей тут же отвернулся, чтобы не видеть алых полос на детской коже. Манящих алых капель, выступивших следом. Нужно отвернуться! Нужно! Иначе не справится с проклятием Мары, бросится к мальчишке и тогда…

Он шёл к капищу и понемногу холодел сердцем. Он видел по своему миру, что было в тех селах и деревнях, на которые нападали змеелюды.

Он долго и упорно водил Мару за нос, но теперь она вырвалась на свободу и начала творить зло своими руками. Да, пока ещё слабыми, но всё-таки сама.

Но за то время, пока она находилась на перепутье миров, она успела скопить достаточно сил, накопила вокруг себя достаточно существ, которые тоже жаждали вернуться. Вернуться, чтобы уничтожить всё человечество в этом мире. И вот теперь все признаки надвигающейся катастрофы были налицо.

Наметанный взгляд Кощея заметил следы когтей на соснах. Да, эти когти были выше человеческого роста и заметить их тем, кто не приглядывался, было сложно, но они были.

Следы когтей словно были оставлены медведями, но… Никаких медведей в этом парке уже лет сто не видали!

Невидимые призраки пока что не обрели силы, но в скором времени должна пролиться кровь невинной души и тогда из капища повалят сотни тысяч жаждущих человеческой плоти чудовищ.

Вот, сломана ветка на высоте пяти метров — явно под весом какого-то тяжелого существа… А вот это уже плохо. Значит, кто-то уже смог прорваться через проход, и может быть даже часть следов когтей оставлена именно им.б

При входе в парк было тихо, ни птичка не чирикнет, ни мышь не пробежит. Только редкие люди попадались на пути, но… Люди маловосприимчивы к грядущему апокалипсису. И даже не чувствуют той силы, которая находится рядом с ними.

Кощей шел всё дальше и понемногу холодел ещё больше. Пару месяцев назад он в кустах заметил след на палой листве, словно мешок протащили по земле. Только тащил какой-то пьяный человек — не по прямой, а по плавно-волнистой линии. Как будто мешком рисовал волну или… или изображал ползущую змею.

Вот только какого же размера должна быть эта змея? Больше человека?

Такой след оставляли только змеелюди. Но их осталось всего двое — Мара и Баба-Яга. Вторая сидела в темнице императора, а вот первая… Мара тоже проникла в этот мир и решила сама осуществить свою заветную мечту? Всё может быть. Она помешалась на убийстве человечества, и приложит все силы к его осуществлению.

А он должен был стать орудием этого уничтожения…

Кошмарная месть кошмарного чудовища — чтобы сын истребителя змеелюдов истребил себе подобных. Как тогда сказала Мара: «У обоюдоострого меча есть две стороны. И если одну сторону обагрила кровь моих сородичей, то на второй стороне должна появиться кровь твоих! А чтобы ты не сомневался в их ничтожестве, то вот тебе мой дар!»

И «одарила»… Проклятьем, которое всё больше и больше мучило Кощея. Которое не давало покоя, а жгло изнутри раскаленными углями. И ничем это жжение нельзя было затушить. Вернее, можно, но оно давало только временное облегчение, накатывая с новой силой.

Кощей приблизился к старому славянскому капищу. Теперь оно было иным… когда же он вышел из него, то всё было по другому…

Тогда капище находилось в самом сердце древнего леса, окруженного вековыми деревьями, чьи стволы, словно колонны, поддерживали небесный свод. Земля была мягкой и рыхлой, пропитанная тысячелетиями упавших листьев и корней, которые сплетались в сложный узор, напоминающий древние руны.

В центре капища возвышалось священное дерево — могучий дуб, его кора была покрыта трещинами и рубцами, которые могли рассказать о долгих годах жизни. Ветви дуба, словно руки, тянулись к небу, а его корни, глубокие и сильные, уходили далеко в землю, соединяя мир живых с миром предков.

У подножия дуба располагался круглый камень, гладкий и холодный, на котором были вырезаны символы богов и духов. Камень служил алтарем, на котором совершались жертвоприношения и возжигались священные огни. Рядом с камнем стояли деревянные идолы, вырезанные вручную, изображающие различных божеств: Перуна с его грозным взглядом и молнией в руке, бородатого Велеса с посохом, Макошь с корзиной плодов и семян…

Воздух вокруг капища был пропитан ароматом смолы и дыма, смешанным с запахом свежих трав и цветов, которые росли вокруг. Ветер, пробегавший сквозь вершины деревьев, приносил с собой звуки далеких голосов и шорохи лесных существ, словно они тоже участвовали в ритуалах, происходивших на этом святом месте.

По краям капища стояли большие костры, пламя которых освещало ночное небо, отбрасывая длинные тени на землю. Огонь был символом очищения и связи с богами, его свет привлекал души предков, которые приходили на помощь своим потомкам в трудные времена.