Г.Р.О.М. (СИ). Страница 44

Вид у него недовольный от моих советов, но всё равно по взгляду видно, что в нём проснулся азарт охоты. Я ему ещё сегодня Зиновьева отдам, так вообще обрадуется. Но сначала продажный опер нужен мне. Потому что из-за этого Наума в деле появились новые вводные, которые нельзя упускать, и мне пригодятся все крючки.

— Разберёмся, — пробурчал Некрасов. — Если что-то будет — звони, — он пододвинул ко мне картонную карточку, на которой от руки был написан телефонный номер отдела. — А Коршуна твоего уже отпустили, на улице ждёт. Не знает он, как за него брат печётся. Всем бы таких братьев, — он усмехнулся.

— И ты звони, — я положил на стол свою визитку.

— Гром, надо же, — он поднёс её почти к глазам. — ОББ «Гром». Ничего там конторка у тебя. Детективное агентство? И где оно работает?

— Везде. Короче, что появится — подскажу. Вместе надо напрячься, Иваныч.

— Лады.

Снова пожали руки, а там и Глеб вернулся с чайником.

— Я бы на твоём месте, Лёха, чай бы сейчас не пил, — он показал в окно. — Тебя ждут.

Я глянул туда, увидел, кто сидит на лавочке под фонарём…

— Ого. Тогда пойду. День сегодня будет насыщенным.

Некрасов пожал плечами и закинул мою визитку в стол.

На скамейке рядом с РОВД сидела Юлька. Прохладно, а на ней только красное платьице. Она только что хлопнула себя по плечу, прибив комара, и вполголоса выругалась. Комарам, мать их, будто не холодно.

Я подошёл к ней, скинул пиджак и накинул ей на плечи.

— Ты чего мёрзнешь?

— Да вот, думаю о жизни своей, — Юлька поёжилась, кутаясь в одежду. — И чего-то надумалось, что одинокой девушке в красном платьице с открытыми ножками ехать ночью в такси опасно.

— Ну, есть такое.

— И вот только собралась садиться, а так жутко стало, — призналась она, — все эти истории про насильников в такси в голову лезут и лезут. А если не насильник попадётся, то грабитель, точно телефон твой отберёт. Не одно, так другое. Вот я туда попросилась, — она показала на здание милиции, — потом дядьки коситься стали, здесь на лавочку пришла посидеть, здесь всё равно постоянно кто-то из милиционеров курит. Думаю, ехать пора, а тут уже Ярик твой пришёл, — она выдохнула через нос. — И ты следом.

Юля снова шлёпнула себя по плечу, а потом смахнула прибитого комара. На гладкой девичьей коже начало появляться покраснение от укуса.

— Всё хорошо… — Юлька шлёпнула себя по бедру. — Да вот только заели совсем. Но вдруг какие показания дать надо, что ты не первым драться начал? Вот и… вот.

Вот те на. Ждёт, когда меня выпустят из милиции, страдая от комаров. Ничего себе.

— Ладно, поехали уже, — сказал я, усаживаясь к ней плотную. — Твоих домашних будить не будем, у меня посидишь. И не переживай, если кто на тебя полезет, любому злодею по рогам настучу, не сомневайся.

— Да я и раньше не сомневалась, а сегодня даже увидела. Эх, а народ так приключений и хочет, — она почесала укушенную руку.

— И не чеши места укуса. Можно ложку нагретую приложить к этому месту, — я дотронулся до её плеча, и руку так и оставил там, приобнял. — И сразу зуд пройдёт. Проверено.

— Ого, — она не отшатнулась, а наоборот, подсела ближе и посмотрела мне в глаза, легко улыбаясь. — Тогда и проверим. Поехали.

— Ага, давай уже…

Ëпрст! И тут из темноты вырулил Ярик. Лицо у брата хмурое, у него отходняк после пьянки.

— А я тоже к тебе, Лёха, намылился, у тебя перекантуюсь сегодня, — произнёс он без всякой задней мысли. — А то тачку на штрафстоянку угнали, только утром заберу. Там ещё Костя Левитан за киоском стоит, он далеко живёт, с нами тогда тоже переночует. И утром свалим. Не переживай, если чё, мы на полу поспим, не потесним.

И тут он внимательно посмотрел на нас.

— Хотя не, — он хмыкнул. — У меня тут друган живёт рядом, как раз зайти обещал, он всё равно по ночам не спит. Погнали, Костя, пивка там деребнем. Кстати, а чё они тебе говорили? — спросил Ярик, кивнув на милицию.

— Тот мордатый…

— Некрасов, — брат поморщился.

— Угу. Велел, чтобы я на тебя повлиял, чтобы ты явку писал с повинной, мол, иначе тебя посадят на двадцать лет. Я отказался.

— И правильно сделал, — Ярик сплюнул. — Вот п***сы, ещё и тебя подключили, чтобы на гнилуху давил. Но ничё, прорвёмся.

— Ладно, погнали по домам, — я приподнял локоть, и Юлька за него взялась. — Завтра все пересечёмся. А пока от комаров полечим.

Хотя, чувствую, этим дело не ограничится, судя по тому, как она смотрела на меня, а я на неё…

— И здесь они, — шепнула Юлька мне на ухо. — Один ещё летает. Слышишь. Звенит…

— Сейчас… — я высунул руки из-под одеяла и хлопнул в ладоши. Между ними что-то попало. — Вот! Прибил, гадину.

— А ты в курсе, что кусаются только самки, — она усмехнулась. — Вредные комариные бабищи, у меня на работе такие же работают. Ревнуют походу к тебе, вот меня и сожрали сегодня всю. Ох, же блин, как вспомню, — Юля почесала шею.

— Спи уже, — прошептал я.

Ну, сеанс лечения комариных укусов и правда быстро перешёл в нечто иное, что нам сразу стало не до комаров.

Но вскоре вредные насекомые затихли. Отопление уже вырубили, а ночью становилось прохладнее, больше никто не летал и не жужжал под ухом. Юлька вскоре засопела, прижимаясь к моему плечу. Я повернулся к ней, провёл рукой по гладкой коже вниз до самого бедра.

А профдеформация всё равно дала о себе знать, как только закончили, так сразу навалились мысли о делах. Ладно, тогда о работе немного перед сном, и постепенно отключусь.

С самого утра явлюсь на почту, загружу фотки в абонентский ящик. Беляш наверняка отправит кого-нибудь вскрыть и проверить, убедиться, что я сказал правду… Потом Мажор, потом опер Зиновьев. И потом — связаться с чекистом. Сегодняшний день важен, но я успею всё. Только этот Наум, гад, он же что-то замышляет против Ярика, а брат ему верит. И бригадир наверняка может решить спровоцировать его через меня.

Надо заняться и им…

Уснул, а проснулся уже утром от звука скворчащего масла. Это Юля встала раньше и уже готовила завтрак, накинув мою рубашку. Рубаха длинная, ей почти до колен доходит. Но всё равно ей идёт. Я прошёл на кухню и сел за стол, посмотреть на девушку.

— Нашла тут у тебя чего-то, — Юлька показала на холодильник. — А то вчера поесть не дали. А там мясо такое вкусное было.

— Сходим ещё, — пообещал я и поднялся. — Кстати, вот… вдруг опять ОМОН туда приедет? Давай там закажем вечером… и сюда принесём.

— О, точно! — она оживилась. — Можно, я только за! И необязательно платье надевать.

— Здравствуйте, необязательно, — я помотал головой. — Обязательно! Отговорки не принимаются.

— А ты видел, что комары с моими ногами сделали? — она поставила сковородку на стол. — И плечи искусали все! И в декольте покусали. Всё-то в пятнах всё!

— Да ничего там не осталось, — я хмыкнул про себя.

— Да смотри!

Она задрала рубашку, но тут до неё дошло, что это мне и надо было, и Юля тут же опустила её вниз. Но глазки хитрые-хитрые.

— Всё зажило отлично, — я подтянул её к себе за руку.

— Ну, как скажешь… — она наклонилась ко мне, закрывая глаза, чтобы поцеловаться.

Чуть позже, уже после того, как мы покончили с остывшим омлетом, я повёз Юльку домой на такси. Потом на этой же машине доехал до почты. Успел к самому открытию.

Внутри вскрыл ящик с номером 13. Там так и лежал со вчерашнего вечера конверт, в нём осталась одна из доз наркоты, что Мажор дал брату Димки. Одну я ещё вчера отправил Иванову, вторую закинул сюда, пусть думают, что это Зиновьев оставил, мол, передаёт образцы, а третья ждёт своего часа.

Закинул сюда фотки, их я ещё утром проверил, что ничего того, что повредит рубоповцам, на них не написано. Ящик обязательно проверят, Беляшу я про это говорил.

Пусть он думает, что этот продажный мент Зиновьев сдаёт всех барыг и прочих, чтобы отмазаться самому. При этом шифруется от коллег, чтобы не обнаружили, некоторые из них ведь в доле с братвой.