Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации (СИ). Страница 41

— Если подобное случится ещё раз… я не смогу больше сдерживать свою клятву, — тихо, так, что услышать его могла только я, прошептал он, уходя.

Клятву? Так вот почему он делает вид, что я для него не существую?

— Спасибо, — беззвучно шепчу я ему вслед, хотя моя обида и злость за то, что произошло около таверны никуда не ушли.

Заснуть в ту ночь я так и не смогла, чувствуя, как магия непрестанно залечивает что-то в районе спины. Но её действия не могли затмить обиду, которая разъедала меня изнутри. Почему-то реакция Рея на ложь Розины расстроила меня куда больше, чем я могла представить.

В тот момент, когда он бил меня о дерево, мне даже захотелось выкрикнуть ему правду — что я женщина. Может быть, это заставило бы его испытать стыд.

Но теперь я злилась на себя за то, что такие мысли вообще пришли мне в голову.

Я устала. Невероятно устала быть сильной, устала бороться каждую секунду. А бороться с тем, кого я считала своей семьёй, было особенно тяжело.

Но был ли у меня выбор? Я не хотела быть битой и снова рисковать своей жизнью ради тех, кто относился ко мне так плохо. Но если Рей действительно станет королём Севера, то заслужить свободу и должность в клане Блэкторн — единственный разумный путь для меня.

Особенно теперь, когда я так близка к цели.

Клан Обречённых был всего в нескольких днях пути.

***

Большое спасибо за награды, Андрей Генцарь, Гребенюков, DogtorStein, Алла Агафонова, Светлана Горюнова, Суворова Наталья

Глава 16. За стеной

В день, когда мы приблизились к массивным каменным стенам, Иво исчез.

Желтоглазого херсира искали повсюду: обшарили лагерь, отправили людей в ближайшую деревню, а три патруля, сменяя друг друга, пытались найти его, но всё безуспешно.

Я ощущала нестерпимое волнение каждый раз, когда мой взгляд останавливался на громадной стене, у подножия которой мы разбили лагерь. Мысли о том, что нас ждёт за ней, не давали покоя. Я не могла сказать наверняка, влияет ли стена на мою магию, но каждый раз, пытаясь прочувствовать огонь по ту сторону, я ощущала странную, почти удушающую пустоту.

Почему-то мне казалось, что надеяться на то, что за стеной окажется поселение или даже несколько лагерей с кострами, было глупо. А это означало, что в какой-то момент мне придётся добыть огонь для нас, не выдавая себя, ведь мой огонь видит дальше человеческого взгляда.

Мимо меня, стоящей совсем близко к стене, прошла Розина. Её внезапное появление заставило меня вздрогнуть и положить руку на клинок, я слегка отшатнулась, бросив ей взгляд, полный предупреждения.

— Слабак, — презрительно бросила она, окинув меня свысока.

— Последствия твоих больных фантазий перед решающей битвой пользы не принесут, Красная Сольвейг, — хрипло бросила я с лёгкой издёвкой, твёрдо решив не показать слабости перед этой лживой девкой.

Щёки Розины вспыхнули от ярости, она резко тряхнула пышной гривой каштановых волос и, с высоко поднятой головой, удалилась к остальным слугам.

Её отношения с Реем всё ещё продолжались. Он снова вернул девушку в свою постель, но было очевидно, что в последние дни ярл стал холоднее к своей служанке. В тот день, когда он избил меня так, что я едва смогла подняться, он сначала и вовсе не замечал её, словно старался справиться с яростью. А позже отвёл Розину в сторону и долго ей что-то объяснял. Девушка плакала, пыталась оправдаться, что-то лепетала, и это при том, что ярл говорил спокойно, размеренно, без угроз или криков. Он относился к ней как к девушке.

Не избивал. Не оскорблял. Не запугивал.

Я понимала, что он меня не помнил. Он считал меня мужчиной. Но то, что произошло, словно сломало меня изнутри, лишив всех сил.

Перед глазами вновь и вновь всплывали воспоминания из детства. Как он, ещё мальчишкой, бросался на мою защиту, словно маленький волчонок. Как крепко обнимал меня после экспериментов доктора Ларссона. Как отчаянно пытался прорваться в комнату, если нас разделяли, или если слышал, как я кричу или плачу от боли.

А теперь, с той же отчаянной преданностью, он защищает Розину. И я знала — если бы не моя магия, он вполне мог бы убить меня.

Особенно больно мне было от того, что совсем недавно меня на самом деле пытались изнасиловать, и сделал это Иво. И меня совершенно некому было защитить.

Даже просто утешить, после произошедшего.

Наоборот, это я должна была защищать остальных — свою семью, Орина. У меня не было выбора. Я должна была стараться ради них, особенно сейчас, когда цель так близка! Судя по письмам Синье, отношения моего приёмного отца и нашего ярла ухудшились до предела, хотя она изо всех сил пыталась поддерживать видимость нормальности.

— Всё хорошо? — спросил меня Отто, когда я вернулась в лагерь. Я молча кивнула, но долго сидеть на месте не смогла — решила проверить животных и укрыть их ещё лучше от холода.

Друзья заметили, что после инцидента с ярлом я стала очень молчаливой, почти не разговаривала, а при виде Райлена я и вовсе замыкалась в себе, отшатывалась, избегала встреч.

Многие объясняли моё поведение тем, что я была впечатлительным подростком, тем, что меня оскорбило обвинение в том, что я якобы могла бы принудить девушку. В который раз я была благодарна за то, что все верили в мою безумную любовь к Уни.

Но настоящая причина была в другом: я не знала, выдержу ли ещё раз, если Рей снова решит избить меня.

И физически, и морально.

***

Ни в тот день, ни на следующий, Иво так и не вернулся, и в глазах его хольдов уже читалась настоящая паника. Лишь перед самой отправкой за стену я узнала, в чём была причина.

С самого утра всех рабов пригласили в лагерь ярла, чтобы отведать богатой еды и угощений.

Возможно, в последний раз.

Я не пошла на завтрак, пропустила его просто потому, что не хотела видеть Райлена. Но избежать встречи оказалось невозможно — сразу после завтрака наш отряд выстроили в линию недалеко от небольшой двери, что вела за огромную каменную стену.

Воины ярла стояли перед нами, прижав кулаки к груди — так, по традициям предков, нам выражали уважение как Воинам Севера. Кулак у сердца держали все, даже Райлен, но я лишь быстро скользнула по нему взглядом и задержалась на Касоне — он выглядел куда более взволнованным, чем обычно.

— Всесильный Кхимес, ветра Севера, благословите! Я готов, ярл Райлен! — неожиданно выкрикнул он, делая шаг вперёд и вставая в конце нашей линии. Касон ударил себя по груди, и его голос прозвучал твёрдо и громко.

Среди нас раздались встревоженные голоса, но их прервал Эрик:

— Нет! Как второй командир, это должен быть я! Мы обязаны уважать жертву и кровь этих воинов!

Жертву?

— Моя жертва подойдёт! Она уважит предков! Я проливал с ними кровь в каждой битве, впитывал дух этих воинов и сочту за честь умереть рядом с ними!

Лица моих товарищей окаменели, на многих из них отражалась та же непреклонность, что читалась на лице хольда. Лишь Хакон, мужчина со шрамом через глаз, не мог скрыть страха — его руки заметно дрожали.

Все понимали: нас отправляют, веря, что мы, скорее всего, не вернёмся.

— Это приказ, Касон. Отойди! — рявкнул Эрик.

Хольд не мог ослушаться, он отступил, но в его глазах читалось разочарование. Касон был настроен на битву века и всерьёз собирался умереть рядом с нами — своими соратниками.

Теперь его место занял Эрик. Он тут же одобрительно улыбнулся нам, а воины ярла вместе с Райленом громко провозгласили:

— Кровью погибших воинов!

Словно в ответ на их слова, морозный воздух проскользнул за ворот моего кафтана, пробежался по шее и ключицам, заставляя меня вздрогнуть. Ветра Севера, казалось, действительно услышали нас.

Так значит, Иво собирался пойти с нами с самого начала, готовый умереть рядом с нами. Но его исчезновение сделало это невозможным, и теперь его место занял Эрик.