О моем перерождении в сына крестьянского 2 (СИ). Страница 16

«Ненавижу, когда он так делает!»

— Эх. Да.

— Подробности? Кто таков, чем хорош, чем плох, какую роль может исполнять?

— А вы… ты действительно готов взять в Лес ещё и Гариха?

— Принципиальных возражений не имею. Но всё же Лес Чудес — не лучшее место для туризма. Не шибко безопасное. Поэтому выкладывай подробности про своего вьюноша. Или он не вьюнош, но муж?

— Гарих — он меня старше лет на пять. И намного сильнее. Четвёртую серебряную ему дали два года назад… вроде бы. Он из местных, правнук Торелра Три Щита, и сам на прадеда чуть ли не молится. Даже стилю его с двумя щитами пытается подражать.

— То есть он Авангард? Это хорошо. А что с ним не так, почему он до сих пор без команды живёт? Или у него всё же есть своя команда, просто там внутренние тёрки?

— Нет. Гарих… он Трём Щитам правнук, но… не признанный. Там какая-то тёмная история была, я не знаю деталей, но вроде как сын Торелра нагулял на стороне ту, которая стала матерью Гариха, причём кто его отец — неизвестно. Мать сама была ещё той гулёной, жила с морских мужей…

Шелари снова покраснела. Но, сглотнув, всё же закончила:

— … пока один из них не приревновал её к другому и не спалил обоих. Но Гарих к тому времени уже давно при гильдии жил, да и не особо он мать любит. Любил.

— Целая история, драматические страсти. А что Торелр? Кстати, кто он в местной гильдии?

— Координатор, один из. Действительный член трёх звёзд золота с семью десятками ступеней за спиной. И ходит слух, что Три Щита насчёт Гариха сказал так: не особо верю, что это мой правнук — но если парень хотя бы первое созвездие возьмёт, схожу с ним в клинику на проверку родства. А если вдруг случится чудо и парень, будь он даже не роднёй мне, до сорока лет возьмёт золотую звезду — приму его в семью перед ликом Владыки Деяний, людьми и полулюдьми. Но до поры, пока парень ничего особого не достиг, пусть пробивается сам. Препятствовать не надо, но и помощи ему не будет.

— Поэтому Гарих вроде как на испытательном сроке, да? И в команду его не берут, потому что это как бы против воли сурового прадеда?

— Как бы да.

— Скопище тупней, — прокомментировала Лейта. — Не брать в команду — это и есть препятствование развитию, на грани открытого. Небось, для аттестации на новую звезду бедолаге тоже приходится чуть ли не наизнанку выворачиваться?

— Не знаю.

— И не важно. Авангард нам нужен, свободный авангард четырёх звёзд серебра — это вообще мечта для вменяемого Лидера без своего Авангарда, поэтому мой заочный предварительный совет очевиден.

— Мой предварительный заочный вердикт тоже, — подытожил Вейлиф. — Но хорошо бы узнать, что думает о возможности слетать в Лес Чудес сам Гарих Непризнанный. Вдруг да он заразился воздушно-капельным путём от местных тупней прискорбным скудоумием и считает, что если его возьмут в команду, то это помощь в нарушение прадедовых слов, а без прям Подвига Превозмогания любые его достижения — как бы и не его?

— Я… не знаю. Надо у него самого спросить.

— Куда побежала? Успеешь ещё обрадовать своего парня…

— Он не мой!

— … а у нас, Ершица, по расписанию — перекус. Сейчас будет немного простой уличной магии. Оп! Прошу всех садиться и располагаться, угощение уже в пути.

Любой чего-то стоящий воин, даже не умея творить магию сам, обязан её чуять. Шелари чуять умела. Частью платы Вейлифа за уроки деда Таруса стали как раз тренировки чувствительности: мелкий творит что-нибудь этакое, обычному взгляду недоступное — Шелари с остальными пытаются определить, где именно и что. Беда в том, что по мере того, как она тренировала свою чуйку, Вейлиф становился всё лучше в том, чтобы обманывать чужие ощущения. Причём за минувшее время он своих умений не то что не растерял, но даже их приумножил.

И настолько, что это опять же ощущалось каким-то нечестным. Жульническим.

Вот на плоской крыше, с намеренным небольшим уклоном — для стока дождевой воды — ничего нет. Но по одному «оп!» появляются круглый стол, три стула и прикрывающий всё это от солнца навес. Если навес выглядит, как треугольная пирамида на трёх металлических столбах и металлическом же каркасе, то стол со стульями — это как будто отлитые из полированного стекла воплощения изящной хрупкости. На этом не то что сидеть страшно — прикоснуться, и то боязно!

Но Шелари уже знакома с приколами мелкого-но-вымахавшего. Мимоходом щёлкнув по одному из столбов, в результате чего раздался короткий, вполне металлический звон, она решительно отодвинула один из стульев (лёгкий до полной воздушности, но ни разу не стеклянный, скорее по ощущениям нечто вроде очень плотно-упругой резины) и уселась с полным удобством. Стул слегка спружинил, но и только.

— Ещё немного магии… — объявил Вейлиф, — оп! Налетай. У меня без изысков, зато всё натуральное. На время перекуса разговоры прекращаются. Ам!

Учитывая, какие запахи поплыли вокруг, стоило Шелари снять со своей тарелки крышку…

«Да. Прекращение разговоров — это очень в тему!»

Почти то же самое время

Мелир, контора «Ланус и Ланус»

Рассыпчато и нежно прозвенела подвешенная над дверью композиция из стеклянных палочек, шёлковых нитей и пары литых бронзовых пластин. Ланус Тридцатый поднял взгляд от пятого тома «Правдивого описания северных земель Ваккуша и народов, там обитающих, составленного Путеводцем Плутоватым» и постарался оценить очередного клиента.

Если это, конечно, клиент.

Артефактный монокль в левом глазу Лануса Тридцатого слегка нагрелся. А мгновением позже сам владелец монокля изрядно напрягся (хотя и постарался этого не показать).

— Здравствуйте, уважаемый. Семейное предприятие «Ланус и Ланус» к вашим услугам. Моё имя — Ланус Тридцатый. Как можно к вам обращаться?

— Как вам будет угодно, — голос глухой, какой-то неопределённый и невыразительный. Даже, наверно, нарочито обезличенный: только и ясно, что хрипловатый баритон. — Моё имя не имеет значения: я просто тень своего господина, не более того.

— Хорошо, пусть так. Но вы знаете, уважаемый господин Тень, что любые анонимные услуги стоят на одну пятую дороже? И что мы не работаем на потайников либо шпионов любого толка; а если обнаружится, что наш клиент связан с кем-то из таковых, сотрудничество незамедлительно расторгается, причём задаток в таком случае не подлежит возврату, как и деньги за уже оказанные услуги?

— Хорошие правила, меня всё устраивает.

— Прекрасно, — хозяин использовал наилучший деловой тон. Его нога с самого начала лежала на артефактной пластине, что при нажатии подавала сигнал тревоги в ближайшие отделения городской стражи и гильдии Жезл и Кинжал. Однако нажимать на пластину он не спешил. — В таком случае, уважаемый, извольте заплатить золотой и двадцать серебряных, чтобы подтвердить платёжеспособность.

— Пожалуйста.

Клиент извлёк невесть откуда и положил на бронзовую тарелку, что располагалась на столе перед Ланусом Тридцатым, названную сумму: золотой одной монетой и двадцать серебряных — двумя десятками. Хозяин сгрёб плату, переложил её на каменную пластину. Выгравированный вензель коронного монетного двора слабо засиял, переливаясь чередующимся серебряным и золотым блеском.

Подлинные.

«Ну конечно… всё не могло оказаться так просто. Тяжёлый день, плохой…»

— В таком случае — вот наш прайс. Прошу.

— Благодарю.

Спустя минуту:

— Итак, уважаемый господин Тень, вы определились с желаемой услугой?

— Вполне. Записывайте либо запоминайте. Меня интересует общедоступная информация о роде Ассур за последние, скажем, десять лет; аналогичная информация о роде графов Корбаниг за тот же срок; и, пожалуй, досье на уважаемого Торелра Три Щита, с упором на его семейные отношения.

— Общедоступная информация — это…

— Это то, что может узнать профессиональный информационный брокер вроде вас, уважаемый Ланус Тридцатый, без обращения к услугам потайников либо шпионов любого толка.