Скрытые шрамы (ЛП). Страница 30

Контроль над своей сексуальностью - это часть моего процесса исцеления, и пирсинг был важной частью этого процесса. Несмотря на то, что я не совсем сексуально активна, он придает мне уверенности в себе и заставляет чувствовать себя сильной - то, чего я не чувствовала после... после того, как у меня отняли силу.

В буквальном смысле.

До этого я никогда не верила, что стану жертвой сексуального насилия - никто не верил, - но это сломило меня. Это привело к тому, что я годами боялась мужчин. Сомнения в себе. Ненависть к себе.

Благодаря долгим и полезным сеансам терапии - я бы не выжила без этих мрачных дней - я поняла, что мой страх был их силой, и я вернула себе эту силу.

Это, конечно, помогло, когда Орион избил парня до полусмерти, и, конечно, его отец, Чарльз Рейвэдж, заплатил судье, чтобы Ориона не обвинили в нападении на несовершеннолетнего.

Я закрываю глаза, вспоминая ту неделю.

Как все в школе ополчились против меня, потому что он был популярным футболистом, а я - никем.

Как я чуть не бросила танцы.

Как я обратилась к книгам, чтобы не сойти с ума.

Как несколько лет я почти не выходила из дома, если Орион не был со мной.

Мысль о том, чтобы отдать себя в руки Starboy, меня не пугает.

Я видела и пережила достаточно дерьма, чтобы знать, что такое настоящая боль. Я изолировала себя, мысленно избивал себя больше, чем думала, что это возможно, и испытывала такие мучительные сомнения в себе, что в некоторые дни едва могла встать с постели. И это в сочетании с ограничительным питанием?

Я очень долгое время находилась в плохом состоянии.

Я чувствовала себя полностью оторванной от своего тела.

Возможно, именно поэтому сейчас я наслаждаюсь болью - как способом восстановить связь со своим телом. Переживать интенсивные физические ощущения, которые возвращают меня в контролируемую среду, помогают восстановить чувство физического присутствия и ответственности за свою автономию.

Долгое время я чувствовала себя стигматизированной и даже сейчас немного изолированной в своей сексуальной идентичности.

Starboy1997, несмотря на то, что он буквально незнакомец, дал мне почувствовать, что я принадлежу ему. Как будто мои желания нормальны и принимаются.

Совместная работа с ним - это катарсис, и мне не терпится увидеть, как далеко, по его мнению, он сможет меня завести.

ГЛАВА 9

СВИДЕТЕЛЬ

Орион

Делаю глубокий вдох и смотрю на дверь больничной палаты, размышляя, хватит ли у меня смелости открыть ее. Ужас скручивается в животе, когда перепроверяю номер, но как я могу ошибиться, если это самый красивый частный номер в « Cedars»? Кто еще может быть здесь, кроме моего отца?

Мой телефон вибрирует, и я отхожу от двери. На экране мелькает имя Лиама, я быстро отвечаю на звонок.

— Привет.

— Как дела? — спрашивает он. По его тону понимаю, что он в хорошем настроении.

— Мне стало лучше.

— Все в порядке? — спрашивает он, его низкий голос напряжен от искреннего беспокойства.

Меньше всего мне хочется волновать его. Я потратил полдесятка лет, беспокоя его, и поклялась себе, когда стал трезвым, что больше никогда не буду так с ним поступать.

Я мог бы рассказать ему о нашем отце - о том, что его состояние ухудшается быстрее, чем первоначально предсказывали врачи. О том, что его врач предложил перевести его в хоспис сегодня. Но потом я думаю о том, что эта новость испортит ему настроение, и о том, что он лучше нас всех знает, в какой жопе находится наш отец, потому что он старший брат.

— Просто занят с новым клубом, — вру я.

— А. Ну, вообще-то, я звоню из-за этого.

Бросаю взгляд на дверь в папину палату, когда оттуда выходит медсестра, поправляя брюки и выглядя взволнованной. Мое молчание побуждает Лиама продолжить.

— Зои сообщила мне сегодня, что позже она пойдет в «Inferno» на девичник.

Я переключаю телефон на другое ухо. — Без проблем. Я сообщу охранникам, чтобы они присмотрели за ней.

— Ри, она приведет Лейлу.

Я закрываю глаза и облокачиваюсь на ближайшую стену.

— Конечно, черт возьми, привезет.

— Я уже говорила ей, что у тебя от нее будет аневризма, но она настаивает, что Лейла просто любопытна. Полагаю, она общалась с каким-то влиятельным БДСМ-специалистом и хочет узнать больше.

Черт.

Как я мог этого не предвидеть?

Лейла от природы любопытна, а тут еще открылся новый кинк-клуб, владельцем которого оказался ее сводный брат.

Как мотылек на пламя.

— Спасибо, что сообщил мне.

— Конечно. И, может быть, сейчас у тебя есть шанс дать ей немного пространства.

— У нее может быть сколько угодно места, но будь я проклят, если она думает, что дам ей место в моем клубе.

Он хихикает.

— Ладно, мне пора. Я как раз направляюсь в пончиковую. Зои уже несколько часов не выходит из своего офиса, хочу убедиться, что она жива. Пончики должны выманить ее из пещеры.

— Крайний срок написания? — спрашиваю я.

— Да. Этот - жестокий. Вчера вечером она назвала меня по имени своего мужского персонажа, а когда я попытался ее поправить, ее глаза просто остекленели, и она вышла из комнаты, ничего не ответив, пробормотав что-то о разрыве в третьем акте.

Я смеюсь.

— Пожелай ей удачи.

— Тебе нужна поддержка сегодня вечером? Я с удовольствием приду и смягчу ее.

— Нет. Со мной все будет в порядке. Мы вчера общались, и это было... хорошо. Думаю, лед между нами потихоньку тает.

— Наконец-то.

— Да, да. Я был полной задницей для нее, так что не виню ее.

— Я рад, что вы снова общаетесь. Это значит, что мы можем общаться без лишней неловкости.

— Возможно, это слишком большая честь для нас.

— Верно. Ну, может, увидимся позже. Постарайся не убивать никого, кто с ней разговаривает.

Звонок заканчивается, делаю глубокий вдох, снова сталкиваясь со своей нынешней реальностью. Я хрустнул костяшками пальцев, медленно открыл дверь больницы и вошел в палату. Он очень простой и не похож на гостиничный номер, но больше, чем обычная больничная палата. К тому же окно кажется больше, и здесь есть телевизор с плоским экраном.

Мой отец сидит в кровати и читает газету, а когда замечает меня, откладывает газету и щурится.

Он не узнает меня.

Я знаю, что это симптом рака мозга, поэтому поднимаю руки вверх.

— Привет, папа.

— Орион?

Я киваю.

Когда я рос, мой отец был высоким, красивым и крепким. Он возвышался над всеми нами на шесть четыре, а его потрясающие черные волосы и зеленые глаза привлекали к нему много внимания, когда я был маленьким. У меня и моих братьев есть общие черты. Чейз обладает чувством юмора, Майлз - внешностью, Лиам - защитой, а Кай - загадочностью и скрытностью. А я?

Я разделяю его собственнические и навязчивые наклонности.

Сильный мужчина, которого я знала как своего отца, угасает уже несколько месяцев, и тот, кто стоит передо мной, почти не похож на него, за исключением темных волос и цвета глаз. Его лицо опухло. Густые черные волосы, которые он всегда носил длинными, поредели и коротко острижены. Его плечи раньше были массивными, но теперь они узкие, без привычных мышц, которые он так старательно поддерживал.

Подавив тошнотворное чувство сочувствия, вызванное тем, что видел, как умирает мой отец, я прочистил горло и встал ровнее.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, присаживаясь на один из стоящих рядом стульев.

Он пожимает плечами. — Могло быть и хуже.

Окинув меня критическим взглядом, он позволяет ему побродить по моей кожаной куртке и черным брюкам, после чего одобряюще кивает.

— Ты хорошо выглядишь.

Я ничего не отвечаю. Вместо этого смотрю на телевизор, по которому показывают Bloomberg и новости финансового рынка за день. Что-то в том, что я знаю, что он зарегистрировался, хотя он умирает... Я сглатываю. Даже в самом конце своей жизни мой отец, очевидно, неустанно стремится делать деньги.