Изгнанница. Искра Императора (СИ). Страница 16

— Вы свою голову этим не занимайте, госпожа Альви, — получила я в ответ. — Лучше, пожалуйста, выживите и покажите здесь всем, кто настоящая хозяйка.

После завтрака я отправилась в библиотеку и просидела там до обеда, в поисках информации про драконов и их искр. Мне не давал покоя момент: зачем муженек так торопится извлечь из Альви свой огонь. Хочет поскорее на тот свет отправить? Что ему мешает запихнуть в Анасту новую искру, а меня оставить в покое?

Оказалось, что мешает сама искра. Моя.

Я провела в библиотеке много часов. Здесь вообще, кажется, все книги были про драконов и про страшилки, о которых умолчал доктор. Что искры умирали сразу или не сразу, сходили с ума и теряли молодость. Но в одном из ветхих талмудов я нашла интересный факт. У дракона может быть только одна Искра в один промежуток времени: он просто не сможет перенести свое пламя в другую девушку, пока искра уже «обрела сосуд». В книге так было и написано «сосуд», чувства самой Искры не учитывались.

Это означало, что от процедуры мне не отмахаться, и отсрочку мне никто не даст. Если дракону нужна искра для Анасты, то он прилетит ко мне в срок и заберет мою магию. Хотелось бы верить, что только магию. А не жизнь.

3

Не знаю, что бы делала Альви, я же развила бурную деятельность. Помимо упражнений и приема зелий, я не оставляла себе ни единой свободной минутки. Если при первом знакомстве директриса приюта отнеслась ко мне с недоверием, то в конце второй недели моего пребывания в Лавуале мы разговорились. Немалую роль в нашем сближении сыграла и Ханна: женщина, которая работала здесь, выпустила ее, как и многих других детей, от которых отказались родители. Сначала мы сошлись на разговоре о моей камеристке, потом — на Пите.

— Он неплохой мальчик, — сказала она. — Просто считает, что в замке шикуют, пока мы тут голодаем. Конечно, это не оправдание, и мы его наказали, лишили сладкого, которое даем на выходных, но он не со зла. Он никогда не воровал деньги или ценности, никогда не обижал слабых. Да у нас здесь все ребята хорошие.

Я не стала говорить, что некоторые и правда шиковали, тем более что вопрос был решен: с Питом мы исправно отправляли продукты в приют три раза в неделю, и никто в замке не умер от голода. Жульена при этом, правда, смотрела на меня так, словно была не прочь сыпануть мне в завтрак крысиного яда, но пока ничего не предпринимала. Хотя в ее глазах я нет-нет да и читала торжество: вот прилетит император, заберет твою искру, и тогда мы посмотрим. Но то ли я сразу успешно вправила всем мозги, то ли что-то еще, открыто нападать на меня пока все опасались. Хотя и шипели по углам.

В связи с чем я подготовила проект по кадровым перестановкам: присмотрела во время визитов в деревню повара, неплохого управляющего (местного нотариуса), Ханна подготовила и принесла мне список мужчин и женщин, которые бы с радостью нанялись на работу в замок. После такого даже шипеть перестали, не говоря уж о чем-то большем. Все, кроме Нины, Май, Жульены и Беркинсона, но с ними и так все было понятно: неисправимы. Есть такой тип людей, которые ненавидят окружающих просто потому, что они ходят рядом, завидуют всем и всему, и гребут, гребут, гребут, как будто у них четыре рта и три сраки.

— Нам бы только чуть побольше возможностей, — продолжала разговор пожилая женщина. Она отработала здесь более пятидесяти лет, а на пенсию уйти не могла, потому что ей до сих пор не подыскали замену. С воспитателями здесь тоже было туго: никто не хотел ехать в Лавуаль, слишком далеко добираться. Да, красиво, но зимой опасные шторма и пара недель пути, который может плохо закончиться, да и летом мало кому хотелось оказаться на краю земли. По крайней мере, именно так считалось.

Поэтому в приюте работали в основном местные, и тоже бессменно. Почти все воспитатели и воспитательницы были немногим младше директрисы. Молодое поколение не особо стремилось работать здесь: многие уезжали, кто-то сразу и родителей забирал, кто-то устраивался на работу в других городах и столице и ждал, пока поднакопит денег.

Но была и еще одна причина. Среди тех, кто выбирал остаться в Лавуале.

— Молодежь не хочет идти работать, потому что не хотят связываться.

— Связываться с кем? — изумилась я. — С брошенными детьми?

— Они же не совсем обычные дети… ах, я вам не рассказывала. — Директриса всплеснула руками. — Запамятовала, наверное. Большинство из них со знатной кровью. Их привозят с Большой земли, чтобы о них точно никто не узнал. Богатые развлекаются, появляются такие вот дети, и, как только они рождаются — их сразу к нам. Никто из них не знает о таком, разумеется.

Я широко распахнула глаза. Да, кажется в этом мире я еще многому буду удивляться. Хотя логика в этом была, в смысле, в том, что приют, несмотря на такую удаленность от мира, все еще работал. При пяти тысячах общего населения (наверху и внизу) вряд ли было столько желающих отказаться от своего малыша. Детей же здесь было тридцать восемь, и сейчас я посмотрела на ситуацию совершенно под другим углом.

— Это ужасно, — сказала я.

Ужасно, потому что одно дело — отказаться от ребенка, когда у тебя нет возможности о нем позаботиться. И совсем другое дело — сослать его на край света, чтобы скрыть свою интрижку.

— Ну, не все так плохо, — пожилая женщина улыбнулась. — Все-таки мы о них заботимся. Даем им крышу над головой, еду, воспитание, образование и любовь, насколько хватает сил. Всяко лучше, чем они жили бы при матери или отце, которым они не нужны.

В этот момент я снова ощутила себя абсолютно бессильной. За время моего пребывания здесь я так и не нашла, чем можно заняться, чтобы хоть как-то себя обеспечить. Чтобы, когда из меня извлекут искру, временно переселиться из замка в постоянно пустующий постоялый двор верхнего поселения. Пока я не найду способ обеспечивать себя на постоянной основе.

После же слов директрисы я поняла, что им очень сильно не хватает финансирования. Она не сказала прямо, ни о чем не просила, но это ее «насколько хватает сил» выдало пожилую женщину с головой. Выходит, воспитатели и она практически из своего кармана кормят и одевают ребят. А у меня даже на содержание замка денег нет: они есть только у Беркинсона. Которые ему напрямую перечисляют из столицы от драгоценного супруга. Согласно договору, только он может ими распоряжаться, и даже я, как пока еще, на минуточку, Искра, не имею права получить к ним доступ. Потому как негоже женщине голову себе таким забивать.

Сиди себе, вышивай крестиком и не путайся у мужчин под ногами.

Р-р-р!

— А давайте устроим детям праздник? — предложила я.

— Праздник? Это какой же? — настала очередь директрисы удивляться.

— Катания, — здесь было много склонов, в том числе и коротких, неопасных отрезков, — игры с конкурсами и призами, вкусные перекусы.

На организации праздников я дракона съела, так что должно получиться весело! И детям на радость. Если я пока могу это, значит, сделаю это!

— Ох, хорошо бы! Нам всем не помешает развеяться. Вот только я не наберу столько воспитателей, чтобы за всем следить. Да и мне самой уже тяжело…

— Я этим займусь, — успокоила я ее. — И организацией, и питанием, и призами. Привлеку очень хороших людей, чтобы помогли обустроить все безопасно. Вы же доверяете Ханне?

— Ханне… да, конечно! — растроганно произнесла женщина, поправляя седые волосы.

Ханна, Арчибальд, воспитатели из приюта, я… думаю, нас хватит на всех. Особенно если все правильно выстроить, грамотно и безопасно.

— Так что сейчас нужно только ваше разрешение, — подвела итог я.

— Разрешение? — еще больше растрогалась директриса. Как будто раньше думала, что я ей приказывать буду. С другой стороны, если ей доводилось общаться с кем-то из замка, например, с Беркинсоном, ничего удивительного. Директриса повздыхала, поохала, но в конце концов добро на подготовку праздника все-таки дала.

— И откуда вы только такая взялись? — спросила она, когда я уходила.