Двойник Короля 10 (СИ). Страница 32

Пухлые тёмные губы проступали сквозь тонкую ткань. Когда она улыбнулась, показались белоснежные зубы. Высокие скулы придавали лицу благородство. Кожа — смуглая, гладкая, без единого изъяна. Глаза… Тёмно-карие, почти чёрные, с поволокой. Длинные ресницы отбрасывали тени на щёки. Взгляд — любопытный, оценивающий. Она смотрела на меня, как на диковинную зверушку.

Чёрные волосы струились из-под расшитого платка, золотые нити которого образовывали сложный узор на ткани. Каждый волосок блестел, словно намазанный маслом. Причёска — сложная, многоярусная, такую не сделаешь без помощи служанок.

Одежда выдавала высокий статус. Платье из тончайшего шёлка облегало фигуру, подчёркивая все достоинства: тонкая талия, высокая грудь, округлые бёдра. Кружева на рукавах и подоле стоят, наверное, как годовой доход крестьянина. На шее — золотое ожерелье с крупными рубинами. На запястьях — массивные браслеты. Пальцы унизаны перстнями. Каждое движение сопровождалось мелодичным звоном драгоценностей.

По бокам от девушки стояли четверо мужчин — крепкие, широкоплечие. Одеты одинаково: длинные халаты песочного цвета, широкие пояса. На поясах — кривые кинжалы в украшенных ножнах. Охрана. Профессиональная, судя по выправке. Они постоянно осматривались, оценивая обстановку. Руки держали близко к оружию, готовы среагировать на любую угрозу.

Значит, передо мной кто-то важный. Очень важный. Простолюдинки не разгуливают по базару с такой стражей.

— Нет, — пожал плечами. — Вы обознались.

Девушка прищурилась, и в её глазах блеснули искорки веселья. Она тихо хихикнула за вуалью. Звук получился мелодичным, как серебряный колокольчик.

— Русский дипломат, — произнесла певуче, растягивая слова. — О тебе уже весь базар говорит. Молодой мужчина, которого отправили к султану, а он гуляет по городу, словно почётный гость. Покупает русских солдат, чтобы вернуть домой, тратит огромные деньги на благородные поступки.

Её голос звучал насмешливо, но без злобы. Скорее, с любопытством.

— Это не я, — помотал головой.

Турчанка снова засмеялась, теперь даже громче. Её охранники напряглись, не понимая причины веселья госпожи. Переглянулись между собой, но промолчали.

От неё пахло жасмином и ещё чем-то сладким. Дорогие духи. Аромат окутывал, дурманил голову. Наверное, специально подобранный, чтобы сводить мужчин с ума.

Красивая. Очень красивая. Но мне сейчас не до неё, весь мой интерес сосредоточен на матери перевёртышей. Нужно придумать, как купить эту рабыню.

— Я могу тебе помочь, — заявила девушка.

Она сделала шаг вперёд. Шёлк зашуршал, браслеты звякнули, а аромат духов усилился.

— Куплю тебе эту женщину, если так хочешь, а ты отдашь взамен ваши деньги, русские. У меня есть… связи, я смогу их обменять.

Она окинула взглядом мать перевёртышей, и её губы скривились в брезгливой усмешке.

— Кто бы мог подумать, что тебе нравятся постарше… и в таком состоянии. Странные вкусы у русских дипломатов.

Я проигнорировал последнюю фразу. В голове уже созрел план. Девушка явно из высшего общества. У неё есть деньги, много денег, и она готова помочь. Но сначала нужно выяснить, кто она такая.

— Эй! — повернулся к Зафиру. — Меня попросили не разговаривать с местными дамами. Что ей надо?

Турчанка замерла. Глаза округлились от изумления, рот приоткрылся под вуалью. Она явно не ожидала, что её проигнорируют. Наверное, привыкла к поклонению и восхищению.

— Э-э-э… — Зафир растерялся. Его взгляд метался между мной и девушкой, и на лбу выступили капельки пота. — Дипломат, это…

— Тихо! — оборвала его турчанка. Голос стал резким, властным, как удар хлыста. — Я Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха! — выпалила она, выпрямляясь.

— Ага, — кивнул я равнодушно. — Павел Александрович Магинский. Слушай, а она кто? — снова обратился к Зафиру.

— А-а-а… — мой сопровождающий выглядел так, словно его сейчас хватит удар.

Второй турок отступил на шаг. Оба переминались с ноги на ногу, не зная, как себя вести.

— Говори со мной, русский! — возмутилась девушка.

Её щёки порозовели, глаза сверкнули гневом, грудь заходила ходуном от негодования.

— Я дочь Нишанджи! — почти выкрикнула она.

— Вообще ничего не говорит, — пожал плечами.

Мои сопровождающие начали потеть. День был прохладный, но с них градом лил пот. Зафир сглотнул, кадык на его шее дёрнулся. Он собрался с силами и выдавил:

— Зейнаб… Это значит «украшение отца». Хандан переводится как «улыбающаяся». Добавление «султан» означает… принадлежность к правящему дому. Её отец — Хайруллах — служит при дворе. А Нишанджи…

Он сделал паузу, подбирая слова:

— Нишанджи — это очень важная должность, хранитель печати султана. Он заверяет все указы правителя. Без его печати ни один документ не имеет силы. Это… как ваш канцлер, только ещё важнее.

— Понятно, — кивнул я. — Она повыше нашего бея?

Зафир открыл рот. Закрыл, снова открыл. Пот струился по его вискам. Он перевёл умоляющий взгляд на девушку, словно прося разрешения ответить.

— Да! — рявкнула Зейнаб. — Я повыше вашего бея! Намного выше!

Она топнула ножкой. Движение получилось по-детски сердитым, и золотые украшения зазвенели.

— Русский, тебе нужна эта взрослая женщина для утех или нет? — спросила девушка прямо.

Интересно. Значит, это первое, что приходит ей в голову. Какие забавные местные нравы…

— Ты даже не представляешь, для каких, — повернулся к турчанке.

Мои глаза блеснули, в них появился хищный огонь. Охранники девушки напряглись, положили ладони на рукояти кинжалов. Они были готовы броситься на меня в защиту госпожи.

— Мужчина, который хочет навредить женщине… — начала Зейнаб. Она выпрямилась, подняла подбородок. В голосе зазвучали поучительные нотки. — Это слабый мужчина. Настоящий воин защищает женщин, а не обижает их.

— А кто сказал, что я буду ей вредить? — улыбнулся я. Улыбка вышла не из приятных. Скорее, напоминала оскал хищника. — Это подарок моим жёнам и ещё одной барышне. Уверен, они будут в восторге.

— У тебя уже несколько жён в таком возрасте? — Зейнаб приподняла тонкую бровь. В её голосе прозвучало неподдельное удивление. И… уважение? — Значит, ты сильный муж и богатый? У нас только состоятельные мужчины могут позволить себе нескольких жён, и то обычно после тридцати.

Я заметил движение краем глаза. К нашей группе приближался тот самый толстый турок, но, увидев Зейнаб, он резко изменил направление. Сделал вид, что просто проходил мимо. Интересно. Её боятся? Или уважают? Скорее всего, и то, и другое.

— Мне нужно место, чтобы передать тебе деньги, — решил я.

— Пойдём! — Зейнаб взмахнула рукой.

Движение вышло царственным. Похоже, она привыкла командовать. Люди вокруг расступились, освобождая дорогу, некоторые кланялись. Торговцы замирали, провожая нашу процессию уважительными взглядами. Определённо девушка здесь важная персона. Очень важная.

Мы прошли несколько шагов и оказались у небольшой таверны. Деревянный навес защищал от солнца, внутри царила приятная прохлада. Пахло кофе, специями и табачным дымом. Вместо обычных столов и стульев здесь стояли низкие столики. Вокруг них были разложены разноцветные подушки. На стенах висели ковры с замысловатыми узорами. В углу булькал кальян.

Зейнаб направилась к свободному столику. Движения её были грациозными, отточенными. Она опустилась на подушки, подобрав под себя ноги, и даже в такой простой позе выглядела по-королевски.

Её охрана встала полукругом позади — четыре неподвижные статуи. Только глаза двигались, сканируя помещение на предмет угрозы.

Мои турки последовали за мной. Зафир нервно теребил край рукава. Второй охранник постоянно оглядывался, словно ожидая нападения. Я сел напротив Зейнаб. Скрестил ноги по-турецки. Не так удобно, как на стуле, но терпимо.

Девушка смотрела на меня с нескрываемым интересом. Её глаза блестели, как у кошки, увидевшей мышь. Она явно наслаждалась ситуацией.