Двойник Короля 10 (СИ). Страница 16

— Теперь? — переспросил я, хотя прекрасно понимал, к чему он клонит.

— Никакого титула, — Сосулькин развёл руками, словно извиняясь за то, чего не мог изменить. — Ты убил не просто офицеров, а тридцать человек. Это удар по армии и войне. Как ты вообще посмел?

Внутренне поморщился. Сука, из-за этого ублюдка Цвелодубова… Но вслух сказал только:

— Плевать!

— Тебя ждёт военный трибунал и, скорее всего, расстрел, — добавил подполковник, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Генерал в курсе? — уточнил я, хотя ответ был очевиден.

— Да! Он в ярости, — поморщился Сосулькин. — Я никогда не видел его таким разгневанным.

— Обвинения? — задал следующий вопрос, двигаясь по заранее продуманному плану.

— Что? — подполковник удивлённо захлопал глазами, явно не ожидая такого спокойствия с моей стороны. — Ты ещё спрашиваешь? Убийство офицеров в военное время.

— Это официально? — склонил голову набок, продолжая играть роль невозмутимого солдата, выполнявшего приказ.

— Да! Вот бумаги, — Сосулькин протянул мне листы, испещрённые штампами и витиеватыми подписями.

Я бегло просмотрел документы. Всё стандартно: обвинение в убийстве, нарушении субординации, подрыве боевого духа и прочей ерунде, которую навешивают на неугодных офицеров перед расстрелом.

— Хорошо, — кивнул, возвращая бумаги. — Можете передать генералу мой особый приказ в ССР. В рамках его я и действовал.

— Что? — глаза подполковника округлились от удивления.

— Поиск предателей и их устранение, — напомнил, слегка улыбаясь. — Действовал в пределах тех полномочий, которые мне дали. Майор Цвелодубов оказался предателем, как и все те офицеры.

— Доказательства? — Сосулькин смотрел на меня с явным недоверием, но в его взгляде промелькнула искра заинтересованности.

— Их уничтожили, — пожал плечами, словно это было очевидно. — Я выяснил всё перед боем. Поэтому мы с Вороновым, Костёвым и Рудневой вышли первыми. Дальше действовал в рамках плана, который озвучил генералу. Потом на меня напали эти тридцать офицеров, пытались помешать организовать диверсию.

— Что? — Сосулькин моргал всё чаще, явно пытаясь осмыслить мои слова.

— Свидетели были убиты ими и турками, — продолжил я невозмутимо. — Поэтому есть только моё слово против… Ну, трупов.

— И ты хочешь, чтобы в это поверили? — подполковник смотрел с недоверием, но без откровенной враждебности.

— Я хочу, чтобы для меня всё было и за это ничего не было, — улыбнулся, глядя ему прямо в глаза. — А если по фактам, то есть только косвенные. Кто доложил, что я мёртв и видел это своими собственными глазами?

— Майор Цве-ло-ду-бов… — растянул подполковник, начиная понимать, к чему я веду.

— А я жив, — развёл руками, демонстрируя очевидное. — Он видел лично, но ложь раскрылась. А было вот как: несмотря на то, что люди, выделенные князем, оказались предателями, я не уверен, сделали это специально…

— Молчать! — тут же рявкнул Сосулькин, и в его голосе прозвучала искренняя тревога. — Ты смеешь подозревать великого князя?

— Я? — указал пальцем на себя с наигранным удивлением. — Лишь озвучиваю факты. Позвольте продолжу? Мне выделили тридцать офицеров-предателей, которые не хотели, чтобы мы совершили диверсию, не хотели победы. А в конце, когда всё получилось, они открыли огонь в мою сторону. Дальше взрывы, меня засыпало землёй. Пришёл в себя и отправился искать тварей, чтобы убить. Ведь именно такой был приказ.

Сосулькин смотрел на меня долгим, изучающим взглядом. В его глазах читалась смесь эмоций — недоверие, изумление. И самое важное — сомнение в правильности первоначальных выводов.

— Ты понимаешь, что говоришь? — наконец произнёс он. — Обвинять офицеров русской армии в предательстве — серьёзное дело.

— Я не обвиняю, — покачал головой. — Я выполнял приказ. Выявлял предателей и действовал по инструкции. Доказательств у меня, к сожалению, нет, их просто не может быть. Но есть факты: Цвелодубов солгал о моей смерти, а потом попытался убить. Зачем, если он не предатель?

Подполковник задумчиво потёр подбородок.

— Но почему офицеры напали на тебя? Какой мотив?

— А какой мотив был у Цвелодубова докладывать о моей смерти, когда я остался жив? — парировал в ответ. — Возможно, они работали на турок или на другие силы, желавшие помешать нашему наступлению. Возможно, моя персона просто им пришлась не по духу. Есть ещё теория, что их оскорбило подчиняться капитану, вот и решили убрать выскочку. Я не следователь, Эдуард Антонович. Я просто солдат, выполняющий приказ.

Сосулькин молчал, обдумывая мои слова. Я видел, как в его голове крутятся шестерёнки, как он пытается сопоставить мою версию с фактами, которые знал.

— А девушка? — внезапно спросил подполковник. — Та, что была с ними? Есть свидетели.

Я напрягся. Вот оно — узкое место моей легенды.

— Какая девушка? — сделал вид, будто не понимаю.

— Не притворяйся, Магинский, — поморщился подполковник. — Её видели другие. Обнажённая девушка, они окружили и что-то делали с ней. А потом та исчезла, и ты начал убивать.

— А, вы об этой девушке, — сделал вид, что только сейчас вспомнил. — Это была приманка. Они использовали её, чтобы отвлечь меня. Вероятно, местная жительница или пленница из турецкого лагеря. Когда началась заварушка, она сбежала. Я не видел, куда.

— И всё? — недоверчиво спросил Сосулькин. — Ты убил тридцать человек из-за какой-то случайной пленницы?

— Нет, — покачал головой. — Я убил тридцать предателей, которые хотели помешать нашей победе. А девушка была лишь частью их плана по моему устранению. Не сработало, — я улыбнулся, показывая зубы в хищной ухмылке.

Сосулькин вздохнул и потёр переносицу, словно у него начиналась мигрень.

— Я доложу генералу твою версию, — наконец сказал он. — Но не рассчитывай на многое. Убийство тридцати офицеров — это не шутки, даже если ты действовал по приказу.

— Понимаю, — кивнул, сохраняя серьёзное выражение лица. — Но я уверен, что князь Ростовский сможет разглядеть правду. Он умный человек.

Подполковник хмыкнул, словно я сказал что-то забавное, но промолчал. Вместо этого Сосулькин направился к двери.

— Жди здесь, — бросил он через плечо, словно у меня был выбор. — Я вернусь с решением генерала.

— Всегда к вашим услугам, — ответил, снова прислоняясь к стене.

Дверь карцера захлопнулась, и я остался один в полутьме. Откинул голову назад и прикрыл глаза. План был приведён в действие, теперь остаётся только ждать.

Никто не стал бы верить словам человека, убившего тридцать офицеров. Никто, кроме того, кто и так подозревал предательство в своих рядах. Князь Ростовский не просто военачальник, он участник большой политической игры. И в этой игре доверять нельзя никому.

Моя версия событий, какой бы неправдоподобной она ни казалась, даёт генералу удобный выход из ситуации. Вместо скандала и публичной казни полезного офицера князь получит возможность представить случившееся как героический акт по выявлению предателей. А самое главное, это сеяло сомнения. В мутной же воде, как известно, легче ловить рыбу.

В пространственном кольце Лахтина всё ещё сидела, обхватив колени руками. Её глаза были сухими, но покрасневшими от слёз. Ам продолжал спать, а паучки так и возились на спине папаши.

«Всё идёт по плану, — подумал я, снова закрывая глаза. — Теперь осталось только дождаться реакции князя».

Подполковник снова идёт к генералу.

Сосулькин от Магинского направлялся прямиком к князю, и его мысли были в полном раздрае. То, что сказал капитан, оказалось настолько дерзким, настолько невероятным, что прозвучало полной чушью. И всё же… что-то в этой истории заставляло задуматься.

В голове подполковника никак не укладывались слова Павла. Он был настолько уверен в себе, в своей правоте, словно действительно выполнял приказ по выявлению предателей. А его косвенные доказательства… Как ни странно, всё сходится. И хуже всего, что ниточки ведут к генералу.