Леди из охотничьего домика, или Отвергнутая жена (СИ). Страница 2

Глава 2. Сострадание и милосердие

Определённо, последнее, что я помню – это падение со скользкой лестницы, ведущей в метро. Там вообще удержаться не было никаких шансов, так как все подступы к перилам были завалены горками смёрзшегося снега, а каждая ступенька оказалась покрыта толстой коркой льда, из-под которой виднелись только сантиметра три-четыре гранита. В общем, даже будь я в своих зимних ботинках, они бы меня не спасли. Вот только не поняла, каким образом вместо тёмного подземного перехода оказалась лежащей в достаточно богатом старинном доме и смотрю сейчас в красивый потолок с расписным плафоном. Настолько сильным был удар, что воображение подкинуло такой странный сон?

– Чего разлеглась? Вставай и иди в свою комнату, Кристина! – раздался голос дамы.

Я перевела взгляд на женщину лет пятидесяти на вид, одетую в платье века этак восемнадцатого, но причёска была намного проще, чем на картинах тех времён, хотя и достаточно вычурная.

– Кристина! Я к тебе обращаюсь! Хватит разлёживаться и портить своим снулым видом моё настроение!

Ничего себе заявочка! Я хотела было ответить, что никакой Кристины не знаю, а меня зовут Елена, но губы сами собой прошептали: – Да, матушка...

Матушка?! Какая матушка?! Мои родители были кончеными алкоголиками с ранней юности и, кроме бутылок с горячительными напитками весьма паршивого качества ничем больше в жизни не интересовались, изредка перебиваясь случайными заработками, чтобы было с чем посидеть за столом, да закусить. Поэтому ничего удивительного, что я в один прекрасный день оказалась в детдоме, а они замёрзли в сугробе после очередного недельного запоя. Это уже от органов опеки узнала, что у меня было два старших брата, которых в своё время тоже изъяли из семьи, но, к сожалению, закончили они тоже печально: один так же спился, другой стал наркоманом и был убит в каком-то притоне. Вот так детская мечта о том, чтобы найти каких-нибудь родственников, познать, что такое настоящая семья, канула в Лету.

Всё ещё не понимая, каким образом произнесла слова, которые совершенно не были к месту, я попыталась приподняться, но слишком сильно кружилась голова, руки и ноги почти не слушались. Ещё корсет сильно мешал нормально сесть. Корсет?! С удивлением переместив взгляд на свою грудь, едва угадывающуюся в декольтированном лифе, украшенном мелкими рюшами, действительно обнаружила корсет! Вернее, он был спрятан под тонкой тканью платья с широкой пышной юбкой.

– Ты долго ещё будешь испытывать моё терпение?! Немедленно убирайся отсюда! – начала выходить из себя дама, наступая на меня с таким видом, словно я ей ведро помоев под ноги плеснула. – Не забывай, что ты здесь никто, и тебя терпят только по той причине, что ты оказалась женой моего единственного сына!

Оп-па... Так это передо мной свекровушка этой самой неизвестной Кристины ядом брызжет. Зато сразу понятно, насколько невестку любят и уважают в этом доме. Вот не дай бог мне такую родственницу заиметь – я бы сразу села за убийство при таком-то отношении, если не смогла выгнать из семейного гнезда. Но при всём при этом странности продолжались: вместо того, чтобы достойно ответить на этот «наезд», внезапно почувствовала липкий страх, поднимающийся откуда-то из глубин души, перерастающий в ужас. Перед глазами замелькали сцены с участием этой женщины, и не сказала бы, что они были радужными. Очередная попытка сесть привела к тому, что от резкой боли в свет померк, погрузив меня в темноту.

***

Пробуждение выдалось мучительным и весьма болезненным: всё тело ломило так, что орать хотелось, вот только не получалось, так как в горле банально пересохло сильнее, чем в пустыне Сахара. Надежда на то, что сцена, разыгравшаяся у подножия лестницы в особняке – всего лишь галлюцинация, вызванная стрессом после очередных приставаний директора и сотрясением мозга вследствие падения с обледенелых ступеней, не оправдалась. На этот раз я оказалась лежащей на просто-таки гигантской кровати в окружении целой кучи подушек разного размера, а над головой вместо потолка был растянут балдахин.

При попытке повернуть голову, шея снова противно хрустнула, заставив содрогнуться всем телом не только от звука, но и от боли. Зато в поле зрения попал графин с водой, стоящий на небольшом, круглом столике почти у самой кровати. Вот он, стимул к победе! Кряхтя, словно столетняя старуха, я перевернулась набок, а затем на живот и поползла к источнику вожделенной влаги. Чтобы не шлёпнуться на пол, ухватилась за один из столбиков в изголовье и смогла принять вертикальное положение. Потренировавшись ещё немного, почувствовала, что тело стало более-менее подчиняться, и встала на ноги. Шатало, меня, конечно, знатно, но графин манил похлеще открытого сейфа с бесхозными слитками золота.

На столике также обнаружился стакан, поэтому перспектива захлебнуться, приложившись к горлу графина, мне не грозила. Кое-как налив воды, а не расплескав её себе на платье, я жадно приникла к холодному стеклянному ободку. Вот никогда бы не подумала, что несколько глотков способны не только утолить жажду, но и вернуть к жизни! Второй стакан уже пошёл бодрее, а третий окончательно дал почувствовать счастье бытия. Я было прицелилась на четвёртый заход, как дверь в комнату тихонько приоткрылась и в неё проскользнула какая-то девушка.

Увидев меня, она всплеснула руками и возмущённо прошептала: – Госпожа Кристина, зачем вы поднялись? Вам же нельзя вставать! А ну как опять в обморок упадёте, снова лекаря звать придётся!

Ёпрст, опять эта самая «Кристина». Стоп, какого лекаря?! Так ведь врачей в старину называли. Допустим. По крайней мере, негативных эмоций по отношению к этой девушке я не почувствовала, в отличие от «свекобры». – А что, лекарь приходил?

Девушка замялась, пряча глаза: – Не сразу. Вначале госпожа Доротея сильно ругалась на вас, что сами не захотели идти к себе в комнату, а потом всё-таки приказала слугам отнести сюда, раз вы не соизволили прийти в себя.

Обалдеть, какая «милосердная» свекровь. Даже ничего не шевельнулось внутри при виде бессознательного тела. Ай-ай-ай, какая же я гадкая, что не очнулась и не избавила столь важную госпожу от хлопот по транспортировке полуживого тела. – А потом что было?

– Ну как... Вас на сутки заперли в наказание за неповиновение, а потом, когда проверили и увидели, что вы так и лежите, как положили, позвали лекаря, госпожа Кристина...

Я как стояла, так обратно на кровать и села, не в силах что-либо произнести от шока. Это получается, что из-за того, что была в обмороке после падения, оказалась наказанной и фактически оставленной без медицинской помощи... Жуть какая. Хорошо, что жива осталась.

Тем временем девушка продолжила: – Лекарь в вас какое-то снадобье влил, а потом сказал, что либо выживете, либо умрёте, и ушёл...

– Какой сострадательный, однако, господин...

– А то вы старого Жилло не знаете! Он же только приказания госпожи Доротеи исполняет всегда: сказано привести в чувство, значит, приведёт, а про лечение или ещё какую помощь разговора не было. Ой, заболталась я совсем, побегу я, иначе накажут, если обнаружат, что к вам заходила. Вот, поесть немного принесла, госпожа Кристина, – девушка всучила мне в руки кусок засохшей булки и ломтик сыра, а затем быстро выскочила из комнаты.

Куда я попала?!

Глава 3. Кто же я?

Ладно, каким бы странным ни был этот глюк, а разобраться в нём всё-таки нужно. Чем больше времени проходило в этом странном месте, тем меньше сомневалась, что вижу диковинный страшный сон. Следующим этапом познания происходящего стал туалетный столик с большим круглым зеркалом, который я углядела возле окна. Вот туда и направилась, заставляя тело повиноваться через силу, которой почти не ощущалось.

О нет, я никогда не страдала нарциссизмом, тем более настолько, чтобы в таком состоянии вместо того, чтобы отлежаться, стремиться к самолюбованию. Просто ещё до этого меня смутила прядь волос, упавшая на глаза, а точнее, её цвет. Сколько себя помню, всегда была обладательницей светло-русой шевелюры или даже больше модном в этом сезоне оттенке «льняной блонд», а вот то, что я увидела перед своим носом, было больше похоже на очень светлый, практически белый цвет. Но не седой точно.