Капитан космического флота (СИ). Страница 33

Эсминец тряхнуло раз, другой. Вход, выход. Мы на месте, всегда бы так.

Я прильнул к монитору, разыскивая туранского гостя. Вот и он, движется к станции напрямик. TCG Ismail. Он уже является законной целью, туранец нарушил границу, и не просто объявился на краю системы, как это иногда бывало с нарушителями, которые сканировали происходящее и тут же уходили, а целеустремлённо летел к орбитальной станции. Ситуация напоминала мне о том, как туранский корвет летел к U-681,игнорируя все команды.

Благо, в этот раз я мог сразу открыть огонь.

— Подать мощность на главный калибр, — приказал я.

«Исмаил» явился сюда совсем не с мирными намерениями, хоть и не был готов к драке.

— Вызывайте станцию, — потребовал я у связистов.

Теперь всё зависело от того, на чью сторону встанет Зардоб. «Гремящий» мчался сквозь пустоту, пикируя сверху на «Исмаила». Я не рассчитывал уничтожить его, силёнок не хватит, но для того, чтобы поколотить — вполне. А ещё я почему-то был абсолютно спокоен и хладнокровен, в отличие от моих офицеров, которые застыли в своих креслах, бледные от стресса.

— Станция не отвечает! — воскликнул Каргин.

— Врубай трансляцию, они наверняка слушают, — хмуро произнёс я.

«Исмаил» давным-давно был пойман в прицел. Вероятность попадания на таком расстоянии, правда, не превышала тридцати процентов, и нам надо было подойти поближе, так что время до удара пока что было. Можно и поболтать.

— Зардоб! Говорит малый эсминец «Гремящий»! Корабль туранского космического флота «Исмаил» нарушил государственную границу! Приказываю атаковать! — объявил я на всю систему.

«Исмаил» тоже нас услышал, вильнул в сторону, но это ему не помогло, мы шли перпендикулярными курсами, и ему нужно было уходить иначе.

Шанс попадания: 67,91%

— Главным калибром… Огонь, — приказал я, посчитав цифру достаточной.

Эсминец тряхнуло, стальная болванка на огромной скорости помчалась вперёд, ещё быстрее нас… И прошла аккурат за кормой «Исмаила».

Я выругался, покосился на Лаптеву, которая чуть покраснела. Всё-таки обычно я себе не позволял таких выражений в присутствии женщин.

— Прошу прощения, Светлана Николаевна, — хмыкнул я.

Артиллеристы принялись перезаряжать орудие, я нервно барабанил пальцами по штурвалу, гадая, успеем мы сделать ещё один залп или всё-таки нет.

Зардоб тоже не спешил открывать огонь по приближающемуся крейсеру, и я морально уже готовился уходить из системы, пока по нам не вдарили с двух сторон. Сам «Исмаил» наконец переменил курс, резко вильнул вправо и вверх, разворачиваясь носом к нам. Капитан крейсера решил принять бой, и его огневой мощи было достаточно, чтобы разорвать нас в клочья, но я не собирался отступать прямо так, сразу, при первой опасности.

— Всем орудиям, огонь по готовности, — приказал я.

Туранцы, наверное, думали, что их ждёт лёгкая прогулка, раз уж их пригласил губернатор, пообещав, что система будет свободна от военных кораблей. Настало время их переубедить.

Я круто заложил штурвал, меняя курс, манёвровые двигатели надрывно гудели, красные лампы боевой тревоги мерцали на грани видимости, заставляя сосредоточиться на цели.

Застрекотали орудия противокорабельной обороны, лазеры расчертили мрак, и наши, и крейсера.

— Он нас поймал, ведёт, — сказала Лаптева. — Щиты… Половина!

Это я видел и сам. Его лазеры, помощнее наших, принялись лупить по щитам, чтобы перегрузить их и оставить нас без защиты, чтобы когда он вскроет этот панцирь, вдарить главным орудием. Ситуация не ахти, но и мы сами выбрали себе противника, мягко говоря, другой весовой категории. Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе, как говорил один мой знакомый, но здесь или мы, или вообще никто. «Минерва» слишком далеко отсюда, чтобы успеть на помощь, если мы её запросим.

Я снова вильнул, пытаясь уйти из его прицела.

— Заряжено! — доложил лейтенант Козлов с артиллерийской палубы.

— Огонь, — приказал я тотчас же, прекратив вираж и поймав «Исмаила» в прицел.

На этот раз главный калибр не подвёл, ударил точно в цель, загоняя стальную болванку ему под шкуру, щиты его перегрузились, мигнули. В тот же миг ударили наши вспомогательные орудия, а я, заложив крутой вираж, провёл эсминец мимо туранца, пересекая его курс.

— Есть! Две башни выбили! — воскликнул Магомедов.

Теперь главное не попасть под удар его основных орудий, так что я отчаянно маневрировал, нарезая круги рядом со станцией.

— Зардоб! Приказываю открыть огонь! — прорычал я в микрофон.

Мы оба находились в пределах досягаемости станционной батареи. И закономерно возникал вопрос, на чью сторону она встанет.

— А мы разве можем им приказывать? — тихо спросила старший лейтенант Лаптева.

— Нет, — сказал я. — Можем настоятельно рекомендовать.

На станции, однако, к нашей рекомендации прислушались. Батарея открыла огонь, крупнокалиберные кинетические орудия дали залп, одно за другим с равным интервалом. Слитный залп мог бы, пожалуй, сместить станцию с её орбиты.

— По кому? — прильнул я к монитору.

Борт «Исмаила» вновь мигнул перегруженным щитом, один из выстрелов всё же попал по туранцу, тот резко, насколько это вообще возможно на крейсере, развернулся, начал по широкой дуге отходить от станции. Помчался в сторону родных систем, уже не так вальяжно и уверенно, как заходил.

— За ним! — хищно оскалился я.

На меня взглянули, как на опасного идиота, но перечить не посмели. В конце концов, эсминцем управлял я.

«Гремящий» бросился в погоню за крейсером, словно маленькая храбрая такса за перепуганным лосем. «Исмаил» немедленно начал отстреливаться из кормовых орудий, но их у туранцев традиционно ставили мало, мол, настоящий воин не станет показывать спину противнику.

Однако капитан «Исмаила» показал. И всю доступную энергию вывел на двигатели, понемногу отрываясь от нас, пока мы расстреливали его корму всеми возможными способами. Особых повреждений причинить не удалось, но по самолюбию туранского капитана это наверняка ударит. Так, только поцарапали ему броню.

А когда он отошёл к самой границе системы, я резко развернул эсминец, возвращаясь под крылышко орбитальной станции Зардоб. «Исмаил» разворачиваться и охотиться за мной не стал, ушёл в гиперпространство, докладывать о провале.

Мои помощники заулыбались, но я считал, что радоваться рано. Ещё ничего не ясно с самой станцией.

— Дима, пробуй вызывать станцию, по всем диапазонам, — попросил я нашего связиста.

Зардоб, конечно, вписался за нас, но я достоверно знал, что губернатор предатель и верить ему нельзя. Поэтому эсминец кружился на пределе досягаемости артиллерийских орудий Зардоба, вместо того, чтобы лететь прямо к ближайшему шлюзу.

— Понял, пытаюсь, — отозвался Каргин.

На этот раз они должны были ответить. Всё-таки крейсер из системы ушёл, как и большая часть здешних гостей системы, решившая убраться подальше от сражения. Но Зардоб не отвечал.

— У них, кажется, глушилки работают, — сообщил начсвязи.

— На кого? — не понял я.

— Да на всех… Пробую дозвониться, подождите, — сказал он.

— Не нравится мне это всё, — пробормотал Магомедов.

— Мне тоже, — произнёс я.

Я бы предпочёл, чтобы Зардоб нам ответил. Или хотя бы как-то дал знать о себе.

— Светлана Николаевна, составьте пока донесение в штаб, — попросил я.

— Есть, — неохотно протянула она.

Её пальцы запорхали по клавишам, старпом принялась строчить краткий пересказ произошедшего в системе. Я пока ждал, когда прояснится ситуация со станцией, и именно поэтому не отключал пока боевую тревогу.

Наконец пришёл запрос с узла связи, я нажал на кнопку ответа.

— Господин старший лейтенант, есть канал с Зардобом… Только это не диспетчер, — сказал Каргин.

— Не понял… Соединяй, — хмуро ответил я.

— Связь плохая, через глушилки кое-как пробился, — будто бы повинился лейтенант Каргин. — Соединяю.