Код любви на кофейной гуще (СИ). Страница 7

— А ещё… — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить, — когда задумываетесь, вы постукиваете пальцами. Три коротких, два длинных. Всегда один и тот же ритм.

Он замер, уставившись на свои пальцы, будто видел их впервые.

— Никто никогда... — его голос дрогнул, и он замолчал, будто слова застряли в горле. — Это мелодия из музыкальной шкатулки. Маминой.

Что-то изменилось между нами — будто невидимая стена дала трещину.

— Спасибо, — он сказал это так тихо, что я едва расслышала. Его пальцы на мгновение коснулись моих, и это прикосновение жгло как искра. — За чай. За рожицу. За разговор.

— Всегда пожалуйста, — я поднялась, чувствуя, как дрожат колени. — Завтра могу нарисовать котика. Или слона. Как пожелаете.

Он улыбнулся — не привычной вежливой улыбкой клиента, а по-настоящему. Морщинки у глаз разбежались лучиками, и я вдруг представила, каково это — прикоснуться к ним губами.

— Буду ждать, — его голос звучал низко и тепло.

Когда дверь закрылась за ним, я долго стояла у окна, прижав ладонь к холодному стеклу. Его силуэт растворился в снежной круговерти, но тепло его присутствия всё ещё витало в воздухе, смешиваясь с ароматом мяты и его едва уловимым одеколоном.

Третий столик справа всё ещё хранил отпечаток его ладони на поверхности. Я провела пальцами по тёплому дереву, словно пытаясь запечатлеть этот момент в памяти.

В тот вечер, расставляя чашки, я вдруг осознала, что напеваю мелодию — три коротких, два длинных. Звуки срывались с губ сами собой, а пальцы отбивали ритм по столешнице. Этот ритм теперь принадлежал не только ему.

И каждый раз, когда звенел дверной колокольчик, сердце замирало в ожидании. Потому что теперь я знала — завтра он придёт снова. И послезавтра. И каждый раз между нами будет на одну тайну меньше, на одну искренность больше.

Глава 9. Алхимия кофейных зёрен

Последний посетитель ушёл, оставив на столике недопитый американо и смятую салфетку. Вечерняя тишина окутала кофейню, только холодильник гудел, нарушая безмолвие. Я протёрла стойку. Дерево заблестело в мягком свете ламп.

Кирилл сидел в углу, уткнувшись в ноутбук. Его пальцы стучали по клавиатуре, быстро, уверенно. Синий свет экрана делал его лицо каким-то нездешним

— Закрываемся через пятнадцать минут, — сказала я, стараясь не спугнуть его сосредоточенность.

Кирилл поднял глаза, моргнул несколько раз, будто выныривая из другой реальности.

— Простите, Вера, я заработался. Сейчас соберусь.

— Можете не торопиться, — сердце дрогнуло, выдавая меня. — Мне ещё прибраться нужно.

Кирилл улыбнулся уголками губ, но глаза остались серьёзными.

— Спасибо. Мне совсем немного осталось.

Я кивнула и щёлкнула замком входной двери, перевернула табличку. Вечерний город мигал огнями за окном, спешащие прохожие превратились в размытые силуэты.

Тишина давила на уши. Я подошла к ноутбуку и включила музыку. Саксофон заполнил пространство, растекаясь по углам.

— Джаз? — Кирилл оторвался от экрана.

— Чет Бейкер, — я улыбнулась, доставая швабру. — Помогает думать.

— И мне помогает, — в голосе Кирилла промелькнуло удивление. — Обычно работаю под джаз или классику.

Пол пах лимоном. Я двигалась в такт музыке, чувствуя, как напряжение дня уходит с каждым движением. Заметила, что Кирилл наблюдает за мной — его взгляд обжёг спину.

— Любите свою работу? — спросила, не останавливаясь.

Он помолчал, словно подбирая слова.

— Дизайн интерьеров — это создание новых миров. Каждый проект — отдельная история. Пустое пространство становится местом, где кто-то будет жить, любить…

Его голос звучал глубже, чем обычно. Я закончила с полом, вылила грязную воду. Запахи кофе, выпечки и лимона смешались, создавая особую атмосферу.

— Звучит как волшебство, — я протёрла руки полотенцем. — А как вы пришли к этому?

Кирилл закрыл ноутбук. Экран погас, и его лицо вернуло обычные очертания, теплее и живее.

— Случайно. Изначально учился на архитектора, но понял, что больше люблю работать с деталями, с тем, что внутри. Не строить коробки, а наполнять их жизнью.

Саксофон перешёл на медленную, тягучую мелодию. Снег с дождём застучал по крыше, сначала робко, потом всё настойчивее, словно просился внутрь.

— Хотите кофе? — спросила, сама удивляясь своей смелости.

— С удовольствием, — в его голосе мелькнула нотка, которую я раньше не слышала.

Мои руки привычно колдовали над кофемашиной. Молотый кофе пах свежестью и горечью, наполняя пространство между нами. Молоко шипело под струёй пара, превращаясь в шелковистую пену.

— Американо, правильно? — уточнила, хотя прекрасно помнила его предыдущие заказы.

— У вас отличная память, — Кирилл подошёл к стойке, облокотился. Рукава рубашки были закатаны, обнажая запястья с тонкими венами. Я заметила маленький шрам на левой руке.

— Профессиональная привычка, — поставила перед ним чашку, себе налила эспрессо. — Запоминать людей и их предпочтения.

Кирилл сделал глоток, прикрыв на мгновение глаза.

— А вы? Всегда мечтали работать в кофейне?

Я усмехнулась, покачала головой.

— Мечтала о собственной кондитерской. Маленькой, уютной. С витринами, полными пирожных, которые сама бы придумывала. Я даже их иногда рисую, — последние слова вырвались сами собой.

— И что мешает воплотить мечту? — его взгляд стал острее.

Я пожала плечами, чувствуя, как сжимается что-то внутри.

— Деньги. Страх. Неуверенность. Выбирайте любое.

Кирилл внимательно посмотрел, словно впервые увидел меня — не бариста, а человека с мечтой.

— Покажите свои творения? — в его голосе не было праздного любопытства, только искренний интерес.

Я замешкалась. Никому не показывала эскизы десертов, которые рисовала по вечерам, когда тишина квартиры становилась невыносимой.

— Они в подсобке... в альбоме.

— Можно взглянуть?

Сердце застучало быстрее, отдаваясь в висках. Я принесла потрёпанный альбом в кожаной обложке. Положила на стойку, не решаясь открыть, как будто внутри хранились не рисунки, а кусочки моей души.

Кирилл сам перевернул обложку. Его пальцы — длинные, с аккуратными ногтями — осторожно перелистывали страницы. Взгляд — внимательный, цепкий — изучал каждый рисунок. Я затаила дыхание.

— Это... впечатляет, — произнёс он наконец. — У вас есть стиль. И особое видение.

Щёки вспыхнули от неожиданной похвалы.

— Это просто наброски, — пробормотала я, опустив глаза.

— Не скромничайте, — Кирилл задержался на эскизе многоярусного торта с необычным декором. Его пальцы едва касались бумаги, словно боялись спугнуть нарисованное чудо. — Это можно воплотить?

— Теоретически да. Практически — нужна специальная форма и оборудование.

— Которого у вас нет.

— Которого у меня нет, — эхом повторила я, чувствуя горечь в голосе.

Чет Бейкер уступил место Майлзу Дэвису. Мелодия стала глубже, насыщеннее, обволакивая пустую кофейню.

— Знаете, — Кирилл отпил кофе, — в дизайне есть понятие «пустое пространство». Место, которое намеренно оставляют незаполненным, чтобы всё остальное дышало.

— И к чему вы это говорите? — я подняла взгляд.

— К тому, что иногда нужно оставить пространство для мечты. Не заполнять жизнь компромиссами.

Его слова кольнули что-то глубоко внутри. Я отвернулась, делая вид, что протираю кофемашину, хотя она и так сияла чистотой.

— Легко говорить, когда есть выбор, — мои пальцы сжали тряпку сильнее, чем нужно.

— Выбор есть всегда, — Кирилл подошёл ближе. Запах его одеколона — древесный, с нотками цитруса — окутал меня, смешиваясь с ароматом свежесмолотого кофе. — Просто не всегда мы его видим.

Я обернулась и замерла. Лицо Кирилла оказалось неожиданно близко. В его глазах отражались тёплые огоньки ламп, а в глубине зрачков — что-то ещё, чему я не решалась дать название.

— А вы всегда делаете правильный выбор? — спросила тихо, почти шёпотом.