Нэпман 10. Финал (СИ). Страница 18

Тем временем Воронцов с группой технических специалистов уже обследовал район предполагаемой диверсии. Под видом обычной железнодорожной бригады они провели целый день у моста, готовя «техническое решение» на случай обнаружения взрывных устройств.

— Скорее всего, используют динамит с часовым механизмом, — докладывал Воронцов по возвращении. — Мы подготовили специальный состав для нейтрализации взрывчатки. Если узнаем точное расположение зарядов, сможем незаметно обработать их составом, который сделает детонацию невозможной.

Специальный состав, использованный Воронцовым для нейтрализации японской взрывчатки, представлял собой инновационную химическую смесь, разработанную советскими специалистами по взрывотехнике в конце 1920-х годов. Этот состав базировался на коллоидном растворе с высоким содержанием гигроскопических солей и органических растворителей.

Принцип действия был следующий. Жидкость, имеющая консистенцию густой смазки, незаметно наносилась на оболочку взрывного устройства при помощи тонких медицинских шприцев. Благодаря своим химическим свойствам, состав постепенно проникал через микротрещины и поры в корпусе заряда, достигая детонирующего вещества.

Ключевым компонентом смеси выступал модифицированный глицерин с добавлением соединений меди, которые вступали в реакцию с нитроглицерином и другими взрывчатыми веществами, нарушая их молекулярную структуру. Происходила так называемая «мягкая денитрация» — химический процесс, при котором взрывчатое вещество постепенно теряло способность к детонации, превращаясь в инертную массу.

При этом внешне заряд оставался неизменным. Никаких видимых следов вмешательства, никаких изменений цвета или формы. Японские диверсанты не могли визуально определить, что их взрывные устройства были нейтрализованы.

Воронцов знал об этой разработке благодаря своим связям с военно-инженерными кругами и сумел получить небольшое количество состава перед экспедицией. Подобный метод нейтрализации взрывчатки считался секретным и применялся советскими спецслужбами крайне редко, только в исключительных случаях, когда требовалось не просто обезвредить взрывное устройство, а создать эффект «технической неисправности» для дезориентации противника.

К исходу второго дня подготовки наша многоступенчатая операция приобрела четкие очертания. Каждый участник знал свою роль, каждый этап проработан с учетом возможных осложнений.

И все-таки ключевой элемент пока отсутствовал — точные сведения о времени проведения японской акции. Без этой информации нам пришлось бы действовать вслепую, распыляя силы на круглосуточное наблюдение.

Прорыв случился поздним вечером, когда Александров вернулся с тайной встречи. Его лицо выражало сдержанное удовлетворение, верный признак успеха.

— Сато согласился сотрудничать, — сообщил он, как только мы остались наедине. — Сумма в двадцать тысяч иен произвела на него должное впечатление.

— Он назвал время операции?

— Завтра в четырнадцать тридцать по местному времени. Специально выбрали момент прохождения товарного состава с военными грузами. Максимальный пропагандистский эффект.

— Детали размещения взрывчатки?

— Три заряда, распределенные по несущим конструкциям моста. Закладка планируется ранним утром, под видом ремонтных работ. В группе шесть человек.

Я удовлетворенно кивнул:

— Отлично. Информация стоит своих денег. Консул уже выделил необходимую сумму?

— Да, деньги готовы. Сато получит их после предотвращения инцидента, если его информация подтвердится.

— А если это ловушка?

Александров усмехнулся:

— У нас есть страховка. Во время беседы я незаметно сфотографировал Сато вместе с нашим посредником. Эти снимки гарантируют его лояльность.

Теперь, имея точное время и место японской операции, мы могли сконцентрировать все силы на решающем участке.

Я связался с Воронцовым, передав ему сведения о расположении зарядов. Технический план скорректирован с учетом новой информации.

Консул активизировал свои каналы, чтобы обеспечить присутствие «случайных» международных наблюдателей в районе моста к назначенному времени.

Журналисты, получив от меня последнее подтверждение, готовили статьи для срочной публикации утром следующего дня.

Губернатор Цицикара, через своих доверенных лиц, выделил нам небольшой отряд полицейских в гражданской одежде для обеспечения прикрытия операции.

Все элементы сложного плана приходили в движение, сплетаясь в единую систему противодействия японской провокации.

Утро решающего дня выдалось на удивление ясным и безветренным. Я проснулся еще до рассвета, чувствуя то особое напряжение, которое приходит перед решающими событиями.

К семи утра мы с Александровым уже заняли наблюдательную позицию на холме, с которого открывался отличный обзор моста. Замаскированные под местных крестьян, со старыми соломенными шляпами на головах, мы не привлекали внимания редких прохожих.

В восемь тридцать появилась японская «ремонтная бригада», шесть человек в рабочей одежде, с инструментами и деревянными ящиками. Среди них я узнал капитана Сато, худощавого мужчину с военной выправкой, которую не могла скрыть даже гражданская одежда, того самого, что приезжал инспектировать нас недавно.

— Начинают закладку, — прошептал Александров, наблюдая в бинокль. — Пока все идет по плану.

Я сделал едва заметный знак нашей технической группе, замаскированной под рыбаков на берегу ручья. Воронцов, внимательно следивший за ситуацией, кивнул и передал сигнал своим людям.

В девять часов прибыл первый «случайный» международный наблюдатель, шведский инженер из компании «Эрикссон», работавшей над телефонизацией Харбина. Его появление заставило японцев заметно напрячься, но они продолжали работу, старательно изображая обычный ремонт моста.

К десяти часам в ближайшей деревне начали распространяться первые экземпляры специального выпуска местной газеты с перепечаткой статей Паркера и Томпсона о готовящейся японской провокации. Подобная оперативность стала возможной благодаря взаимодействию с губернатором, который негласно предоставил доступ к типографии.

Сквозь бинокль я наблюдал, как несколько крестьян с газетами прошли мимо моста, демонстративно разглядывая японцев и показывая друг другу статьи. Этот простой прием производил нужный эффект. Диверсанты заметно нервничали, переговариваясь между собой.

Я заметил, как Сато отошел в сторону и начал совещаться с другим офицером. Его жесты свидетельствовали о растущем беспокойстве.

— Кажется, наша информационная атака работает, — шепнул Александров, не отрываясь от бинокля. — Они явно встревожены неожиданной оглаской.

К полудню обстановка вокруг моста накалилась до предела. Японская «ремонтная бригада» завершила установку зарядов, замаскировав их под элементы укрепления конструкции. Они отошли в сторону, чтобы не слишком привлекать внимания.

В тринадцать часов на станции Лютяохэ появились два иностранных журналиста, Паркер и Томпсон, в сопровождении фотографа. Их присутствие добавило японцам нервозности.

Сато снова разговаривал со своим помощником, после чего отдал какие-то распоряжения команде. Они отошли еще дальше, чтобы не привлекать журналистов, но те все равно приблизились, чтобы поговорить с японцами.

В тринадцать тридцать к мосту подъехал автомобиль с дипломатическими номерами французского консульства в Харбине. Из него вышли трое европейцев в строгих костюмах и начали фотографировать окрестности, якобы для туристического путеводителя. Эта часть плана была организована консулом через дипломатические каналы.

— Великолепная работа, — удовлетворенно заметил Александров. — Столько «случайных» свидетелей, что японцам будет крайне сложно представить инцидент как китайскую диверсию. А теперь наш выход.

Наш человек, изображавший рыбака на лодке, покачивающейся выше по течению, незаметно нырнул в воду и поплыл к мосту, не показываясь на поверхности. Затем бесшумно показался под мостом и приступил к нейтрализации зарядов. Он воспользовался тем, что иностранцы почти полностью отвлеклась японцев.