Телохранитель Генсека. Том 1 (СИ). Страница 12

Генсек молчал, и я, не зная привычек Леонида Ильича, тоже шёл молча. Меня удивляла такая беспечность охраны. Но это скорее потому, что я слишком хорошо помнил выезды новых хозяев жизни, которых охранял в девяностые. Сколько их сложило головы во время бандитских войн в девяностых? Не сосчитать. Сейчас, если бы мы шли в то время, вокруг шныряли бы телохранители, проверяя каждый кустик. Я внимательно смотрел по сторонам. Вот за тем пнём, например, можно было бы спокойно заложить мину с дистанционным управлением. А там, за деревьями, прекрасная позиция для снайпера. Да что мешает мотоциклисту промчаться мимо на большой скорости и расстрелять в нас всю обойму? Я непроизвольно сменил позицию. Пошёл слева от Леонида Ильича, чтобы в случае чего прикрыть его от выстрелов. Брежнев внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Уже на даче, когда помогал ему снять пальто, он спросил:

— Что-то ты какой-то напряженный сегодня, Володя? На совещании хорошо сказал, молодец. А на прогулке сам не свой был.

— Сны нехорошие снятся, Леонид Ильич.

— Ты хотя бы спишь и сны видишь. Завидую, — Брежнев вздохнул. — А я без таблеток давно уже заснуть не могу. Да что говорить, сам всё знаешь.

Я бросил пальто Генсека на вешалку и быстрым шагом прошел в его спальню. Буквально на автомате, память тела не подвела. Положил на стол папку с документами, портфель поставил рядом. Пока всё. Теперь нужно пойти в служебный домик и доложить оперативному дежурному. Так и сделал.

Память Медведева пробудилась и работала довольно активно. Видимо, повлияли переживания за безопасность вождя во время прогулки. Да и в целом недостатка в эмоциях сегодня не было — шутка ли, весь день находиться рядом с первым человеком великой страны! Теперь я четко знал расписание смены, в голове появилась схема постов и маршруты патрулирования.

Одного сотрудника охраны сразу отправил на пост, к главному дому. Остальным приказал готовиться к ночному дежурству. И не удивился, когда позвонила официантка и сообщила о приглашении на ужин. Медведев всегда ужинал с Брежневым. Я знал, что без меня не сядут за стол, даже накрывать не будут.

Благодаря постепенно улучшающемуся доступу к Медведевскому «архиву» в своей голове, я вспомнил, что Леонид Ильич очень любил украинский борщ. Но из-за лишнего веса строго соблюдал диету. А его жена предпочитала легкие рыбные супы. Повара иногда готовили эти блюда, когда Генсек обедал дома.

Но сегодня на ужин подали салат из свежей капусты и чай. Я тоскливо посмотрел на тарелку. Сейчас хотя бы бутербродов с колбасой. А ещё лучше — гречки с мясом. Или курицу, запеченную в духовке.

— Ну как, Володя, наелся? — хитро улыбнулся Брежнев.

— Нет конечно, Леонид Ильич. Ноги бы не протянуть от такой еды.

— Так ты что, из-за меня голодным ходишь?

— Конечно, Леонид Ильич.

— Витя, — обратился он к жене, — принеси колбасы Володе. Или ветчины. Ну что-нибудь посерьезнее капусты.

— Девочки! — позвала было Виктория Петровна, но потом махнула рукой и сама пошла к холодильнику. — Официантки умеют исчезать так, что их не дозовешься.

Я удивился, что Брежнев зовёт супругу Витей, а не Викой, но это их личное дело.

Жена Брежнева поставила передо мной тарелку с огромным бутербродом. Меня уговаривать не надо. Я тут же впился зубами в него и замычал от удовольствия. Черный хлеб, бородинский, настоящий. Не подделка, как в моё время — сплошной эрзац, а настоящий, ароматный и вкусный. Ветчина была тоже выше всяких похвал! Даже малейшего привкуса консервантов не ощутил, натуральное мясо. Только съев бутерброд, я понял, что давно забыл вкус настоящей еды.

Подкрепившись, я вернулся в домик охраны, чтобы внимательно обследовать его. В большой комнате находилось панорамное окно, перед ним — стол с телефонами. Позади стола — две двери. Одна вела в комнату отдыха, а вторая на маленькую кухоньку. Я зашёл во вторую.

Стол, четыре стула. В углу гудит белый холодильник ЗИЛ. Я заглянул в него: бородинский хлеб, рогалики, батон докторской колбасы, два кружка полукопченой краковской, сыр, масло в керамической масленке, огурцы-помидоры, груши-яблоки, яйца в пластмассовых контейнерах. Обнаружив апельсины, взял один. Начав чистить, отметил, что ножи только столовые, затупленные. В домике охраны не нашлось ни одного колющего предмета. Это правило ввел еще Сталин, который очень боялся покушений на свою жизнь. Столько лет прошло после его смерти, а это правило не изменилось…

Тут же, в тумбочке, обнаружил электрический чайник и плитку. Если проголодаюсь, можно будет сделать яичницу. Особенно порадовался, заметив рядом с чайником банку кофе. К сожалению кофе был советский, в высокой жестяной банке, с надписью «кофе» в три ряда на жёлтом боку. Открыл и поморщился. Дааа, не фонтан… Но на безрыбье, как говорится… Со вздохом вспомнил кофемашину у себя дома, в двадцать пятом году.

Ночь прошла спокойно. Немного погонял прапорщиков, чтобы не сходились вместе. Надо будет еще поговорить с Рябенко об организации охраны.

Сам Рябенко появился утром, присутствовал при сдаче смены. После я попросил его уделить пару минут для разговора.

— Недавно был в Капотне, наткнулся на сына Алевтины, второй медсестры. Парнишка с трудом отбивался от хулиганов. Проводил до дома и выяснил много интересного. Во-первых, она родственница Коровяковой, и та держит её в ежовых рукавицах. Угрожает увольнением, манипулирует, использует в своих целях. Есть возможность выделить ей квартиру в Кратово?

— Подумаем, что можно сделать, — сказал генерал. — За Коровяковой установили наблюдение. Некоторые её контакты удивляют. Она на прошлой неделе несколько раз встречалась с Гвишиани.

Я кивнул и собрался уходить. Рябенко придержал еще на секунду, сказал:

— Кстати, машину твою починили. Так что отдыхай. Постараюсь тебя не дёргать в выходные.

Но спокойно отдохнуть все-таки не получилось — Рябенко позвонил тем же вечером.

— Владимир, прости что беспокою в выходной, но у нас тут ЧП. Галина опять чудит. Надо срочно принять меры, пока не дошло до Леонида Ильича. А его волновать сейчас нежелательно. Ты с ней как-то справляешься. Постарайся уговорить, и компанию там разгони. Сильно с ними не церемонься, но всё же чтобы без членовредительства, не как в прошлый раз. По возможности, не бей сильно.

Я бы еще знал, как оно было в прошлый раз? Галина, как понимаю, это дочка Брежнева. И у настоящего Медведева с ней был хороший контакт. Надеюсь, не сексуальный. Хотя, он же кристально чистый, репутация как в песне Высоцкого: «Был чекист, майор разведки, и прекрасный семьянин».

Быстро собрался и уже через пять минут мчал по кольцу. На Кутузовском проспекте оказался минут через пятнадцать. Дом номер двадцать шесть, где находилась квартира Брежнева, в мое время стал культовым местом. В день рождения Леонида Ильича к мемориальной доске рядом с подъездом несли цветы. А Галина Брежнева жила в соседнем подъезде.

Удивился, что дверь обычная, без домофона. Но тут же одернул себя — какие домофоны-то в семьдесят шестом году? Взбежал по лестнице на третий этаж. Дверь квартиры приоткрыта.

Память Медведева услужливо подсказала желаемое — быстро сменяющимися кадрами пролистала предыдущие «ЧП». Я увидел мужей Галины, бывших и настоящего. Теперь не перепутаю. Промелькнули перед внутренним взором все более или менее значимые любовники. Так же «друзья», пиявками прилипшие к «красной принцессе» Галочке Брежневой.

Я зашёл в квартиру и…

Просто-напросто утонул в цыганском многоголосье. Бывший любовник Борис Буряца тоже оказался здесь. И, похоже, со всем табором. Весь театр «Ромен» с собой что ли притащил?

В четырехкомнатной квартире народу набилось, как селедок в бочке. Дочь Брежнева я обнаружил в зале. Она сидела в кресле, рядом с цыганским квартетом. Два гитариста в алых рубахах развалились на стульях. За ними, пританцовывая, стояли две цыганки в пестрых юбках до пола. Под разудалое «Пей до дна, пей до дна!» Галина выпила коньяк и ухарски грохнула фужер об пол. Хрусталь разлетелся мелкими сверкающими брызгами. Раздались аплодисменты, а цыгане затянули другую песню.