Оборона дурацкого замка. Том 7 (СИ). Страница 35

С каждым боем у Саргона все лучше и лучше получалось использовать новые рефлексы, усиленную чувствительность, обостренное ощущение Ци и улучшенные органы чувств.

Словно после тяжелой болезни, тело само «вспоминало» нужные реакции, замещало прошлые рефлексы более естественным вариантом, Ци подчинялась быстрее, переставала требовать умственных усилий.

Перед глазами калейдоскопом проносились красные, перекошенные от напряжения лица сокомандников.

Вань поднимает дубинку, рот раскрыт в крике, мышцы движутся в направлении удара, однако корпус поворачивает в сторону, а его Ци едва заметно рябит, выдает несоответствие, скрытый умысел. Подшаг вперед, выровнять плечи, резко бросить вверх локоть, пока чужое оружие не набрало инерцию.

Старика отбрасывает назад, а Саргон уже резко, грубо, эстетически неприятно изгибает колени. Ладонь левой руки выбрасывает со всей вложенной корпусом скоростью, Камей катится по утоптанной, хрустящей наледью земле внутреннего двора.

Рывок. Кань пытается сохранить дистанцию, бьет заложенным в пращу камнем как кистенем — хлесткий удар ногой по голени лишает его равновесия. Следом летит Юлвей от прямого удара кулаком по выставленному клинку. Ма подбирается сзади, но слишком полагается на отвод глаз — Саргон ловит его за руку: как в тот, самый первый, день их знакомства. Ему больше не нужно предзнание «Time is alter» чтобы контролировать обстановку вокруг себя.

— Чтоб меня Апладад раздавил и вылепил, я не думал, что между простым воином и культиватором может быть ТАКАЯ разница!

Камей отряхивается как старый, кудлатый пес после хозяйского пинка. Лишенная двух пальцев рука хлопает себя по груди, тогда как пальцы правой все еще сжаты в кулак. Его глаза сверкают от боевого задора, подавляемой ярости, мелкой злости. Потом выражение лица меняется — на нем задумчивая почтительность с большой долей расчетливой жадности.

Остальные тоже выражают свои эмоции, каждый по-разному.

Ма трет синяк на руке, пятится к священной бочке — он скорее подавлен, несмотря на обещания помощи. Сильные люди в принципе склонны забывать о своих словах, он не доверяет Саргону настолько, хотя угрюмую зависть все еще оттеняет толика надежды.

Уру безмятежно смотрит на низкое северное небо, лицо нечитаемо. Вань увлечен, но его интерес — это интерес исследователя, он пытается сделать выводы, думает над вопросами. Кань — запанибратское восхищение, Юлвей — смирение, фармацевт все еще лежит в постели, сонно трет глаза.

Тренировка окончена, рыжий раб приглашает к завтраку. Саргон чувствовал его внимание во время боя — тот смотрел, даже пытался повторять те движения, которые увидел. Эффективность таких тренировок низкая, однако сам факт, что еще один человек со всей отдачей пытается стать сильнее вызывает одобрение.

— После еды я пойду в главную казарму. Надо узнать, где Акургаль и что стало с Цзяо.

Лица завтракающих людей посмурнели.

— Я пойду с тобой, — Саргон кивнул Камею и остановил взгляд на Ма, — пойдешь с нами. Твои умения могут пригодиться.

Вор всегда должен быть наблюдательным. Плохой вор — мертвый вор, а Иккагецу все еще жив, делает успехи на почве культивации. Лишним не будет.

«Перед тем, как я уйду…»

Саргон понимал, насколько сильно может затянуться расследование. Следовало подготовить несколько вещей, чтобы потом не терять время.

— Юншэн.

Фармацевт дернул головой в его сторону. Он все еще сидел у пустого, погасшего котла с остатками каши и тщательно выскребал их не сгоревшей в костре щепкой чертодрева. Процедуру с жадностью провожал глазами раб-горбун, который собирал грязные тарелки для мытья.

— Для чего это?

— Кину. пти.-ам. Жду. По.том. ло.лю. Дол.го. Слоы.но. Ло.вуш.ки, — Пожаловался он привычно монотонным голосом.

— Можешь поручить это Каню. Уверен, он оценит твой способ добывания птиц.

— Шан.чюэ. Неи.зя. Есть.

Маленькие птицы с противным посвистом и серо-коричневым воробьиным оперением. Славились тем, что делали набеги на кухни, склады и котлы с варевом, ели трупы, как людей, так и демонов, а кости дробили крошечным клювиком, запасали на голодные времена в гнезде.

Мясо их отвратительно на вкус, а также ядовито, поэтому шанчюэ проходили по разряду бесполезных паразитов. Даже перья и те ломкие, быстро рассыпаются в труху, стоит перестать нагревать их стержни высокой температурой птичьего тельца.

— Значит, никто не заинтересован? Все равно обратись к Каню. Он согласится если не для веселья, то по моей просьбе, — посоветовал он.

Фармацевт без энтузиазма кивнул, лицо скривилось в случайном мышечном спазме.

— И еще, Юншэн. Сомневаюсь, но все-таки спрошу. Ты, случайно, не думал над, хм, своей возможной тактикой в бою?

— Ки.дать. Сос.тавы. Пло.хо. Ра-о. чи.ель.но. Мало. оста.лось.

— А если… — Саргон добрых три кэ описывал своему товарищу придуманный им способ, тыкал пальцем в мозголомную таблицу из лоскутных материалов, способов письма и вариантов записи, достал припрятанный ранее артефакт, выданный ему Богиней Нингаль за алтарь.

Это оказались непростые сорок минут, полные скрытой агрессии, непонимания, возмущения, следов зубов на пальцах и запястье самого Саргона, а также вырванных с корнем клоков волос Юншэна (и кусал, и рвал на себе волосы он сам, слишком резкие для его недуга перепады эмоций).

— Э. это.П. п. пре.кыас.о-о-о. — мычал довольный фармацевт.

Красные от крови зубы щерились сквозь измочаленную нижнюю губу в припадочной, механической усмешке, ломкие белые пальцы с обломанными ногтями скребли по тусклому серебру артефакта, бегающий взгляд быстро утрачивал ту немногую осмысленность, которая присутствовала в самом начале беседы.

Юншэн успешно зациклился на своем подарке, поэтому в ближайшие полдня говорить с ним о чем-либо стало решительно бесполезно. Саргон добивался отнюдь не этого, хоть результат его и устроил.

По крайней мере, с помощью этой штуки он может стать полезным бойцом, а не ситуативной, непредсказуемой бомбой, дикой картой, способной превратить упорядоченный бой в хаос, одинаково ударить по всем участникам или вовсе устроить локальный апокалипсис. Хотя чаще всего весь пар уходил в гудок.

«Пускай начнет осваивать способ в целом, а нужные рецепты подобрать будет намного проще. Этим займемся перед самой волной. Время терпит».

— Айра, — она с готовностью бросилась к своему мастеру, уверенная, что сейчас ее очередь.

— Прости, дело срочное, я скоро уйду, — он осторожно, неуверенно погладил ее по голове.

Элами сперва вздрогнула, чуть не отстранилась, однако затем подалась вперед, застенчиво потупила свои пронзительные, злые глаза. Вчера, на эмоциях, девица сама лезла в объятия и шла на контакт, который сейчас считала недопустимым, а себя — недостойной такой степени близости.

— Я чувствую, как растет твоя духовная энергия. Ты на верном пути, я вижу твои старания, — она несмело улыбнулась в ответ на похвалу, — я так понял, ты продвинулась в, мнэ, «варении» с Юншэном? Это хорошо…

— Эта младшая еще тренируется управлять землеройками через «друзей»!

Девочка не утерпела, выпалила фразу, а затем ее холодные янтарные зрачки начали расширяться от осознания и шока.

— Эта ничтожная просит простить ее! Она не хотела перебивать мастера…!

— Я не злюсь, — вздохнул Саргон.

Он не стал пытаться поймать ее, прежде чем Айра бухнулась на колени. Стоит последовательно смягчать нравы и осторожно проявлять заботу, пользоваться «окном Овертона» во благо, иначе беспричинная доброта доведет ее до самобичевания от чужой идеальности или приступов невроза с паранойей.

— Я хотел предложить тебе попробовать один интересный способ тренировок… — начал он объяснять свою идею, когда все страсти улеглись, а сама девочка кратко описала свои успехи в управлении мертвыми и даже живыми телами.

Айра успела неплохо продвинуться в контроле. Землероек, правда, но они млекопитающие, не хуже крыс. Тем более, крыс еще нужно найти, в Лагере Новобранцев бесплатное мясо с деликатесным хвостом сжирают быстрее, чем оно успевает пискнуть. В отличие от несъедобных, вонючих грызунов с лоснящимся жирным мехом и огромными когтями. Эти мелкие эндемики нет-нет, да вылезают на поверхность замерзшей насмерть земли, оставляя маленькие, почти незаметные кратеры замаскированного входа.