Оборона дурацкого замка. Том 7 (СИ). Страница 25

Только сейчас до Саргона дошло: все это время он, как заблудившийся трамвай, ехал по абсолютно неизвестным рельсам.

«Почему я так легко усвоил свое тупое рпг-шное разделение на физиков и лириков? Когда я решил, что оно вообще имеет хоть какой-то смысл⁈ Ни в одной из тех десятков новелл по культивации, которые я бросал на второй-третьей главе, не говорилось ни о чем подобном! Ни в одном сериале, книге или фильме сянься, которые мне зачем-то пересказывал один назойливый знакомый, тоже! Так какого дьявола⁈»

Тут новоиспеченный культиватор таинственного и непонятного ему самому пути начал догадываться, каким образом он смог совершить настолько вопиющую ошибку:

"Это все гребаная игровая реальность! Я так обрадовался всем этим характеристикам, процентикам и другим статкам, что начал автоматически распространять игровые реалии на всю мою остальную жизнь!

Ага. Поэтому такое черно-белое разделение очень хорошо легло под версию. Да любая фэнтези, если выбор стоял из двух веток, давала бы или путь воина, или путь мага. Как вариант — воина/лучника, если магию не завезли. Но я-то не попаданец в Толкина или японский исекай грузовика. Поэтому на повестке дня возник вопрос…"

ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ТАКОЕ, МАТЬ ИХ РАСТАК, ОБСИДИАН И ПУРПУР⁈

Саргон недовольно открыл глаза. Системные записи истаяли песочной дымкой золотых букв, остались невидимой гравировкой на внутренней стороне его век.

Он вздохнул. Так хотелось сейчас погрузиться в новый интерфейс, забыть о мелких, болезненных проблемках, о напророченном через месяц апокалипсисе, о страхе перед куратором, о волнении, неприятии, злости, тайном желании встречи с Ба Мяо.

О предательстве.

«Понимаешь, Саргон…»

— Он не появлялся в казарме с твоего ухода… Нет, еще раньше. Больше четырех дней. А сегодня утром мы узнали, — Камей замялся.

Так, как умел делать заминку, показывать неловкость только он один — искреннее нежелание огорчать пополам со злорадной насмешкой человека из низов, а над всем этим робкая искра нового чувства — ответственности.

— Узнали, что Цзяо пропал. Именно Акургаль приказал всем охранникам выйти из комнат. Они вернулись раньше, чем догорела палочка, но…

— В камере никого не осталось. Теперь никто не знает, где эти двое.

Саргон заскрипел зубами.

«Зачем? Вы же ненавидели друг друга! Он желал тебе смерти, был готов воплотить желание в жизнь».

Юный практик помотал головой. Разумеется, оставлять на самотек подобный момент нельзя. Придется посетить главную казарму, заодно унять брожения среди рядового состава, не дать распространиться страху перед их бывшим лидером.

Чуть поодаль вяло размахивали казенным оружием его сокомандники. Ма дышал плохо: натужно, с присвистом, ему вторил Вань. Остальные даже не запыхались, хотя усталость заставляла дрожать пальцы на истертых рукоятках оружия.

«Еще полчасика, а потом, когда совсем сдохнут, добавлю час медитации. Хорошая возможность сравнить свое духовное присутствие с их собственным. Во время медитации его можно разглядеть даже у самых слабых членов отряда, вроде Каня…»

Мысль снова свернула на Дао Пурпура.

Как узнать, в чем его новая сила?

Спросить не у кого, даже в формате «Брата».

Куратор может не ответить, ответить оскорблением или дать маловразумительный намек. И Шенг? Прошли те времена, когда мальчишка-новобранец мог заглянуть в больницу под предлогом помощи и выслушать советы с коротким наставлением добро…душного врача. Не после пыток с той же самой участливой улыбочкой.

Ба Мяо?

«Ба-нюй ши должна знать больше. Стоит встретиться с ней…»

Саргон против воли вздохнул. Впервые мысль о новом свидании на крыше не радовала его, а напрягала. Он никак не мог ощутить приятного томления перед встречей. Скорее уж чувствовал грустную потребность увидеть ее пополам с обидой от недоверия девушки.

От ее поведения, когда он вызвал Нингаль.

«Я должен заставить ее считаться с собой, как с равным. Начинать надо сейчас, безо всяких откладываний на будущее. Она мне нравится. Нравится безо всяких условий, но быть ее игрушкой, мальчиком на побегушках или странным мальчишкой с неразгаданными тайнами я не намерен. Пора прекращать эту игру в одни ворота…» — Мысль холодила его тоской и болезненным пониманием.

Пониманием, что в этой своей новой роли он может растерять с таким трудом заработанное расположение, убить их отношения.

Если у него вообще получится разорвать порочный круг.

Сколько раз он обещал себе перестать прогибаться под систему местных каст, вести себя на равных?

Невозможно, пока рядом ходят такие монстры как Ксин, Фенг или комендант Ба. Да и сама его дочь…

Агония души все еще жила в его воспоминаниях фантомом зарубцевавшихся нервов. То неслучившееся прошлое, когда он погиб от ее руки. Не как враг — как свидетель.

«Так смогу ли я измениться? Измениться, хах», — Он надавил указательным пальцем на кожу предплечья. Туда, где упруго выгнулась пленка Ци на бледной, высветленной рангом культиватора коже.

Комплексная защита больше не требовала особых затрат Ци, активации техники, ментальных ресурсов для поддержания, не имела разрывов или очевидных слабостей, как сочленения в доспехах или тонкие участки вокруг закрытых меридианов.

Пленка стала частью его культивации, встроилась дополнительными каналами подкожных капилляров в систему циркуляции, объединилась с методикой укрепления внутренних органов и техникой «закрытого разума», преподнесенного системой за достижение двадцати баллов во всех первичных характеристиках.

Общая прочность возросла более чем втрое — влияние синергии разрозненных прежде сил, более качественной Ци, а также общих преимуществ практика стадии «Сборщик Ци». Нет, Саргон не стал неуязвимым, однако разница ощущалась не меньше, чем между бойцом в кольчуге и хлопковой рубахе.

«Да, я смогу измениться. Мой переход в ранг культиватора доказывает это самым лучшим образом. Значит, надо начинать нарабатывать авторитет. А Ба нюй-ши… Самый безопасный способ определить границы дозволенного. Она не убьет меня… сразу. Из-за Нингаль, из-за страшного предсказания Темной Богини. Не убьет. Просто… возненавидит. Или разочаруется».

«Может быть, это и к лучшему? В любви на расстоянии тоже есть свои плюсы», — Он горько усмехнулся, — «А поступаться собой я все же не намерен…»

С одной девушки мысли плавно перетекли на другую.

Его покровительница, Госпожа Проклятий, Богиня Нингаль.

Настроение испортилось. Спрашивать насчет синских путей культивации ЭТУ женщину он точно не намерен. Слишком дорого ему обходится каждый акт взаимодействия с ней.

Особенно если учесть, что именно недобитая аркадская Богиня поспособствовала вбиванию клина между ним и Ба нюй-ши. А еще ему очень не нравилось, что она продолжает звать его осликом.

«С другой стороны, возможно, именно ссора лучше всего подействует на наши, хм, любовные отношения…»

Прежде сама дочь коменданта не особо задумывалась над системой ценностей своего странного оппонента. Он казался ей преданным по умолчанию — как страж Форта. Однако теперь она не могла не видеть альтернативы.

Его альтернативы Форту, альтернативы ее Империи, даже примату синов внутри страны. А также альтернативы ей лично: как женщине, как собеседнику, как источнику сведений, как покровителю и многим другим аспектам их отношений.

Теперь из объекта Саргон может стать субъектом. Превратить изначально перекособоченные отношения представителей разных каст в нечто чуть более равное. Словно иностранец, свободный от заморочек чуждого ему общества.

Поэтому последнее, что стоит делать — публично каяться, рвать себе волосы или глотку в попытках вымолить прощение.

Такой образ действий подходит слугам. Как вариант — поведению ведомого, зависимого человека. Ему же стоит наступить на горло совести и отстаивать один-единственный тезис: он не сделал ничего особо ужасного.

Если не по закону, то, хотя бы, по совести.