Дочь друга. Ненужные чувства. Страница 9

– Место! – машет рукой Никитична. – Давай-давай!

Пес нехотя уходит, а я скрываюсь в ванной, чтобы наспех умыться и накраситься.

Обратно выхожу с опаской, открываю двери, жду…

Темно-коричневая морда появляется через пару секунд. Не рычит, но мне и от одного его вида страшно.

– Так дело не пойдет! – решительно говорит Никитична. – Выходи, Катерина!

– Но он тут…

– Он тут живет, Катя. И он не рычит, значит, нападать не планирует. Зевс вообще очень тактильный, ну же… Я тут, он тебя не съест.

Она появляется в поле моего зрения, и я выхожу из ванной. Зевс бросается ко мне, я зажмуриваюсь.

Даже не знаю, чего жду, но уж точно не того, что пес ткнется мокрым носом в мое оголенное бедро.

– Ну вот! – расслабленно выдыхает Светлана Никитична. – Выдохни, Катя! Он тебя уже не съест. Слушаться будет вряд ли, но и не покусает.

Легко сказать, труднее сделать, но Никитична выбора мне не оставляет.

Стоит мне зайти в комнату, чтобы одеться и взять рюкзак, как входная дверь хлопает.

Ключи у меня есть, но от этого не легче. Как пройти цербера, который, стоит мне открыть дверь, сразу бросается ко мне?

Намеренно долго одеваюсь и дверь открываю, когда ждать уже нельзя. Вчера меня предупредили, что опаздывать во второй раз недопустимо.

– Вот же…

Стоит открыть дверь, как Зевс поднимает свою наглую морду и навостряет уши.

Сидит прямо под дверью.

Никитична сказала – не покусает.

И как ей верить? А если да? Что если он меня тут сожрет?

Меня даже спасти будет некому.

Выхожу. Прижимаю к себе рюкзак. Зевс не трогается с места, но следит. Провожает до двери. Когда обуваюсь, подходит слишком близко, нюхает меня, изучает. Все же вчера ему недостаточно времени было. А мне, уверена, и трех недель не хватит, чтобы привыкнуть. К такому не привыкается!

Вылетаю из квартиры с дико бьющимся сердцем. Захлопываю дверь и проворачиваю ключ.

– Справилась! – за спиной звучит голос Никитичны.

– Издеваетесь?! Вы не ушли!

– Решила подождать. Мало ли…

– Значит, вы не уверены в собственной собаке и все же меня оставили?

– Да уверена я, уверена… – отмахивается. – Ждала тебя, чтобы довезти. Нам по пути.

Машина у Светланы Никитичны красивая, новая, почти как у Кирилла, что, в общем-то, неудивительно, раз они работают в одной клинике. Цены там меня успели шокировать еще в первый день. Зато знаю теперь, в какую больницу не обращаться, вдруг что.

– Ты там с Ромой аккуратнее. Он… своеобразный.

– У нас в университете его боготворят.

– Равно столько, сколько боготворят, его и ненавидят. Он человек сложный, но если с ним сработаться, можно здорово продвинуться по карьерной лестнице.

Смотрю на Никитичну вопросительно. Она же… врач?

– Сын мой там стажировался. Прошел, но потом… не сложилось.

– Понятно.

– Не бойся свое мнение выразить, даже если тебе кажется, что оно абсурдное! – догоняет совет уже в спину.

Я машу Никитичне на прощание и захожу в здание. Вовремя. Не одной из первых – кое-кто из стажирующихся тоже присутствует.

Как и помощник, что вчера меня выгнал.

Он смотрит на меня исподлобья, на мое приветствие даже не отвечает. Чем-то недоволен. Может, тем, что Орлов меня вернул, но я спрашивать не буду. Иду к стульям, где сидят парни и девушки, сажусь на свободный.

Расстегиваю рюкзак, шуршу бумагами, которые сейчас кажутся абсолютно ненужными в рюкзаке, и замираю.

Все смотрят на меня.

Кто-то недовольно, кто-то с усмешкой, а кто-то со злостью.

– П-простите.

– Значит так, Янова, – раздраженно бросает помощник Орлова. – Или ты не издаешь за сегодня ни звука, или сразу на выход. Такие у нас правила.

Меня снова пытаются выгнать. Значит, легко не придется.

– Провинция, – звучит презрительное откуда-то сбоку. И смешок, перерастающий в хохот.

На эту стажировку меня взяли совершенно случайно. Я даже заявку подавать не хотела, ведь попасть к самому Орлову могли лишь избранные.

Таковой я никогда не была, но поддавшись уговорам подруг, отправила заявку.

Конечно, меня не взяли. Из нашего небольшого города выбрали только одного студента – Ивана Белова. И я с гордостью приняла поражение, пока не узнала, что накануне Иван сломал ногу, а второй претенденткой от нашего университета была я.

Так что вот…

Я на стажировке у самого крутого и скандального криминального журналиста столицы. Втайне от отца, который прямо сейчас находится в командировке.

Он, надеюсь, ни за что не узнает, чем я тут… промышляю.

– Приступим!

Воодушевляюсь. Все уже в сборе. Судя по занятым стульчикам и пяти оставшимся минутам до начала – никто не опаздывает.

– Итак. Как я уже говорил, в ближайшие три дня у вас будет отбор. Только половина из вас получит доступ к индивидуальной программе стажировки Орлова. Это, Янова, я повторяю тебе, раз уж вчера ты… не пришла.

Я опоздала, и он меня выгнал, но в жизни не признает вину.

Молча киваю.

– Вчерашнее задание спустим тебе на тормозах. Сегодня будет другое.

– Что будут делать остальные? – спрашиваю, пользуясь советом Никитичны.

– Остальные, Янова, будут сидеть в офисе, разбирать никому не нужные бумаги, носить кофе и… в общем, будете тут на побегушках.

Сразу дает понять, что именно я этим и буду заниматься.

Ну уж нет!

Кофе потаскать я и дома могу. В кафе, где подрабатываю!

– Если главный критерий не бесить вас, то Янова уже может учиться делать кофе, – кто-то отпускает, как ему кажется, смешную шутку.

– К счастью, Григорьев, это не основной критерий, иначе вас бы всех здесь уже не было.

А вот теперь смеются действительно все. И на Григорьева кто-то даже посматривает с сочувствием.

– Для отсутствующей повторю. Зовут меня Евгений. Общаемся мы без отчества, но никаких “Женя, Жека” и так далее. Евгений и строго на “вы”.

Евгений не нравится мне от слова совсем. Слишком нервный, чересчур высокомерный. Видно, что мы все для него – пустое место.

– В индивидуальную стажировку входит возможность посещения места преступления вместе с Романом Львовичем.

Все это он говорит для меня, потому что остальные не выглядят удивленными. Они уже все знают. Вчера выслушали. И им явно скучно.

– На столе у выхода вас ждут голубые конверты. В них – ваше домашнее задание на завтра. Оно у всех одинаковое, но если пойму, что советовались и списывали – выгоню, не разбираясь. Свободны!

Как только Евгений произносит последнее слово, все срываются с места. Кто-то наступает мне на ногу, кто-то пихает в плечо, чтобы добраться до стола с конвертами.

Наконец поток через меня прекращается. Я встаю, перебрасываю рюкзак через плечо и иду к толпе, половина из которой уже рассосалась. Когда нас остается трое, выясняется, что конвертов на столике больше нет.

– Евгений, – обращаюсь к мужчине, наивно полагая, что тут какая-то ошибка, – тут трех конвертов не хватает. Видимо, кто-то взял лишние и…

– Там и было на три конверта меньше, – следует равнодушный ответ.

– Но как же нам… выполнить задание, если мы его не знаем?

– Все очень просто, – усмехается. – Первое правило журналиста – “всегда будь первым” – вы не усвоили. Какое второе правило?

– Коммуникация, – говорит парень в модных очках с синей оправой.

– Верно. Вам нужно попытаться найти общий язык со своими коллегами и узнать у них задание. Если не выйдет, третье правило – “креативность” – поможет вам составить ответы непосредственно завтра на утреннем собрании. Тогда же вы и узнаете задание, которое все получили сегодня.

Мне что, правда кофе носить?!

Не собираюсь!

Буду проявлять коммуникацию, если повезет. Ну и креативность.

Мы выскальзываем из кабинета. Ребята расходятся. С коммуникацией у них явно беда. Они даже мне ни слова не сказали, как собираются узнавать задание – непонятно.

– Привет.

Нахожу более-менее адекватную на первый взгляд девушку. Просто одетую, обычную.