Наследник барона Грейфорварда (СИ). Страница 4

– Так как нештатная ситуация требует немедленного вмешательства члена экипажа, вы были выведены из гибернации по ускоренной программе. Возможные побочные эффекты – тошнота, головная боль, спутанность мыслей, инсульт, смерть. – ответила Лариса.

– Почему старший я? Что с капитаном Бегловым? – догадываясь об ответе, спросил Олег, начинавший испытывать сильнейшую головную боль.

– Капитан Беглов был выведен из гибернации по ускоренной программе первым. В процессе он умер. Причина смерти неизвестна. Крышка контейнера гибернации капитана Беглова не открывалась, так как система определила, что он мёртв, на предыдущей стадии процесса. Рекомендуется анализ произошедшего после возвращения в базовый порт. – без эмоций ответила Лариса.

– Лариса, краткий отчёт о нештатной ситуации. – уверенным, на сколько это было возможно в данной ситуации голосом, отдал команду Олег.

– Столкновение с неизвестным объектом при выходе из прыжкового режима. Повреждение обшивки. Аварийная остановка основного реактора. Переход на резервный источник энергии. Повреждение систем дальней связи. Невозможность следовать заданному курсу из-за множественных неизвестных объектов. Смещение грузового отсека относительно штатного положения. – озвучила появившийся на экране список Лариса.

– Состояние реактора в данный момент? – с тревогой в голосе спросил Олег.

– Холодный останов. Системы охлаждения работают от резервного источника. – успокоила Лариса.

– Каков результат работы аварийной системы герметизации отсеков? – продолжил Олег.

– Утечек не обнаружено, давление в отсеках стабильно. – ответила Лариса.

– Характеристики объекта с которым произошло столкновение? – зажмуриваясь от головной боли, спросил Олег.

– Объект искусственного происхождения, вероятно крупный обломок неопознанного космического корабля. – Лариса вывела на экран видео момента столкновения.

– Расстояние до точки назначения? – хватаясь за голову спросил Олег.

– Около 230-ти миллионов километров. – Лариса вывела на экран схему звёздной системы, точку назначения и текущее положение корабля.

– Похоже один из наших. – тихо произнёс Олег.

Олег точно знал, что его корабль не первый из отправленных в эту звёздную систему. Первыми всегда шли автоматические станции без экипажа. Этот факт, почему-то показался Олегу очень успокаивающим, хотя он и не мог знать наверняка, что среди обломков корабля нет мёртвых тел экипажа.

– Лариса, ты можешь проложить курс к точке назначения, указанной в полётном задании, изменив траекторию полёта корабля, с учётом мешающих объектов? – спросил Олег, пытаясь встать на ноги.

– Да. Изменение курса на данной скорости с вероятностью 92% приведёт к отрыву грузового отсека. – предупредила Лариса.

– Какова вероятность столкновения с объектами, если не изменять курс? – надеясь на чудо, спросил Олег.

– Вероятность столкновения 100%, столкновение неизбежно. Прохождение первого критического участка произойдёт через 97 минут. – разрушила надежды Олега Лариса.

– Лариса, почему ты запустила механизм экстренного выхода экипажа из гибернации? Почему не изменила курс самостоятельно? – с болью в голосе спросил Олег.

– Принятые в соответствии с решением специального комитета по освоению космического пространства, поправки в устав несения службы на космических кораблях Союза Республик Земли от 1 мая 2209 года требуют, что бы решение по изменению курса, которые могут привезти к изменению условий выполнения основной миссии корабля, было принято старшим членом экипажа. Потеря грузового отсека была классифицирована как одно из таких условий. – бесстрастно проговорила Лариса.

– Одно из? – насторожился Олег.

– Запуск основного реактора после его аварийной остановки, в сочетании с повреждениями корпуса, так же требует прямого приказа старшего члена экипажа, в соответствии с указанными поправками к уставу. Кроме того, факт аварийной остановки реактора, требует ввести в действие протокол борьбы за живучесть, содержащий требование о передаче командного поста старшему члену экипажа корабля. В случае нахождения данного члена экипажа в гибернационном сне, протокол предписывает запустить экстренную процедуру пробуждения данного члена экипажа. В случае неудачи, протокол предписывает приступить к данной процедуре со следующим по старшинству членом экипажа. – объяснила Лариса.

– Правильно. Всё правильно. Всё по уставу. И вот бывший капитан лежит в герметичном ящике, ожидая отправки на родину. Отлично полетали! – казалось, что Олег вот-вот сорвётся на крик.

– Я не понимаю. Перефразируйте, вашу последнюю реплику. – попросила Лариса.

– Время прибытия к месту назначения по изменённой траектории? – спросил Олег.

– 5 часов 19 минут, при условии использования основного реактора. – ответила Лариса.

– Количество живых членов экипажа в камерах гибернации? – со страхом в голосе спросил Олег.

– Двое, мичман Александр Виллорович Петров, специалист по историческим закономерностям развития и контактам с неземными цивилизациями с допуском уровня пять, и младший мичман Анатолий Кимович Хрящёв, специалист по силовой поддержке и безопасности. – ответила Лариса.

– Запустить стандартную процедуру выхода из гибернации для обоих. – с печальным вздохом приказал Олег.

– Стандартная процедура выхода из гибернации запущена. Требуемое для завершения время, предположительно шесть часов. – подтвердила выполнение приказа Лариса.

– Запусти основной реактор, со всеми предварительными проверками состояния. – приказал Олег.

– Запускаю процедуру запуска реактора. Требуемое время вместе с проверками 23 минуты. – ответила Лариса.

– Предложи варианты траектории полёта к точке назначения, с максимальными вероятностями успешного автономного приземления оторвавшегося грузового отсека, отсортируй результат по времени в пути. – запросил подсказку Олег.

– Траектория один, 5 часов 25 минут, вероятность успешного автономного приземления 26%, траектория два, 32 часа 7 минут, вероятность успешного автономного приземления 26,4%. – начала перечислять варианты Лариса.

– Стоп. Скажи время в пути при максимальной вероятности успешного приземления грузового отсека. – прервал Олег.

– Одиннадцать месяцев, два дня, семь часов, две минуты, вероятность успешного автономного приземления грузового отсека 27,4%. – ответила Лариса.

– Начать движение по траектории один. – уверенно приказал Олег.

– Принято. Напоминаю, что у вас 22 минуты для того, что бы одеть противоперегрузочный костюм и занять место в противоперегрузочном кресле. – предупредила Лариса.

– Напомни за 10 минут до запуска. – сказал Олег и медленно пошёл к выходу из зала гибернации.

Перед выходом из зала Олег решил зайти в душевую. К счастью, стенки душевой не были повреждены, и Олег, продравшись через ошмётки застывшей пены, выпущенной системой аварийной герметизации отсеков, с трудом открыл дверь и зашёл внутрь просторной душевой кабины.

– Быстрый душ. – сказал Олег, поднимая руки.

Струи тёплой воды забили со всех сторон, смывая с тела липкую плёнку геля гибернационной камеры, уже начинавшую засыхать. Не успел Олег как следует насладиться горячей водой, как струи перестали бить, и Олега накрыла волна горячего сухого воздуха.

– Лариса, какие обезболивающие допустимы в моём состоянии? – спросил Олег, с надеждой в голосе.

– Не рекомендуется принимать обезболивающие в течение суток после прохождения процедуры выхода из гибернации по ускоренной программе. Рекомендации включают: душ, употребление горячих безалкогольных напитков, сон. – ответила Лариса.

Олег громко выдохнул и побрёл в сторону кабины управления. Пить чай не хотелось, голова болела невыносимо, и Олег решил лечь спать прямо в противоперегрузочном кресле, предварительно одевшись в противоперегрузочный костюм. Сон пришел почти одновременно с срабатыванием противоперегрузочных систем, это был тяжёлый сон больного человека, обиженного на весь мир и себя самого. Олегу снилось как он, будучи юным курсантом, пытается в очередной раз сдать нормативы по действиям в случае пожара в отсеке на корабле, и в очередной раз не укладывается в отведённое время. Снилось, как принимающий зачёт, командир группы майор Степанешко орет на него, и на всю группу, не уложившуюся в предписанное нормативами время. Красное от злости лицо майора Степанешко, перекошенное до неузнаваемости, казалось сливается с залитыми красным цветом аварийного освещения тренажёрами, имитировавшими реакторный отсек космического корабля. «Трупы, вы все трупы, и весь экипаж тоже трупы, из-за вас, криворуких тормозов! Вы не оправдали высокое доверие, оказанное вам космофлотом!» – орал майор Стрепанешко, и Олег чувствовал нестерпимый стыд, за свою слабость и за то, что он не оправдывает надежды космофлота.