Искра божья. Страница 98

— Заклинаю вас всеми святыми, тише, сеньор! — прошипела Кармина, бросая в юношу скомканным в узел колетом, который женщина подобрала с пола.

— Когда я снова вас увижу? — с надеждой спросил Джулиано, прижимая к груди пойманное платье.

— Я пришлю вам записку.

— Нет, так не пойдёт. Назначьте день, иначе я не покину вашей спальни!

— Боже, вы невыносимы! Хорошо. Через две недели я буду отдыхать на вилле Строцци, приходите в субботу около десяти часов вечера в домик для гостей, что на левом берегу Чёрного ручья. Я буду вас там ждать. Вы довольны моим ответом, сеньор?

— Безусловно, моя прелестница, безусловно!

Неуклюже собрав разбросанную одежду и оружие, Джулиано попятился к двери, глупо улыбаясь свежеобретённой любовнице. Женщина безнадёжно вздохнула, схватила молодого дурака под руку и вытолкала на балкон, плотно затворив за ним стеклянную створку. Джулиано перекинул ногу через перила, махнул на прощанье рукой и полез вниз. Его голова почти скрылась за каменными балясинами, когда внутренний ревнивый бес заставил де Грассо вернуться.

Спальня Кармины теперь освещалась одинокой свечой, и хоть кисейные шторы были плотно задёрнуты, Джулиано сумел разглядеть силуэт мужчины, крепко обнимающего сеньору Лацио. Юноше пришлось сесть на корточки, чтобы заглянуть внутрь комнаты через единственную щёлку, оставшуюся между портьерами. Его взору предстала Кармина, ласково улыбающаяся человеку в дорогой монашеской рясе. Мужчина стоял к окнам спиной, но в его позе и манере держаться угадывалось что-то до боли родное. Герцогиня соблазнительно закинула холёные белые руки на плечи ночного гостя, и он, отвечая на её ласки, развернулся знакомым орлиным профилем к Джулиано.

Лукка!!!

Джулиано дёрнулся, как от пощёчины, и отпрянул прочь от оконной рамы. Тяжёлая чёрная волна гнева затопила всё его существо, на миг ослепив и оглушив несчастного любовника. Юноша схватился за рукоятку меча, готовый вдребезги разбить хлипкую стеклянную дверь и немедленно покарать брата и сеньору Лацио. Ярость, бурлящая в прерывисто вздымавшейся груди, требовала немедленного кровавого поединка, безжалостного убийства и всеобщей смерти. Джулиано зло стиснул обнажившееся лезвие второй рукой, словно пытаясь удержать самого себя от непоправимого шага. Алая руда быстро потекла горячими каплями из разрезанной ладони, охлаждая голову и сердце юноши. Он глубоко, прерывисто вздохнул, плавно опустил меч в ножны и отступил к перилам.

За тонкой занавесью брат целовал его женщину, и она отвечала ему с нескрываемой страстью, гораздо большей, чем та, которой удостоился Джулиано. Сердце юноши болезненно дрогнуло, сжалось, заледенело и осыпалось мелкими зеркальными осколками на декабрьский мрамор балкона.

Глава 61. Де Вико и маэстро Майнер

После бедственных событий, последовавших в ночь венчания Селестии Боргезе, Джулиано неделю пролежал в комнате пластом, не желая никого видеть и не с кем не разговаривая. Он пропустил все пышные гуляния, карнавалы и салюты, не пошёл на раздачу щедрых подарков контийцам от Папы и даже не захотел принять участия в очередном унижении оставшихся в городе джудитов. Юноша целыми днями медленно поглаживал перебинтованную левую кисть, бесцельно таращился на облупившиеся фрески потолка, слушал завывание холодного ветра в пустом камине и жалел себя.

Друзья по-разному отнеслись к печальному состоянию Джулиано. Пьетро, в последнее время находящийся в сильном расстройстве духа, даже и не пытался разговорить приятеля. С утра он быстро собирался на занятия, а вечером приходил и падал на отведённый ему тюфяк, где сразу же засыпал. Ваноццо, поначалу ещё пробовавший вывести де Грассо на откровенность, в конце концов — как он выразился — «устал нянчиться с двумя надутыми индюками» и плюнул. Поэтому теперь к Джулиано заходил только бойкий Артемизий, приносивший ему съестное с кухни Беллочки и рассказывающий свежие новости Конта, да Суслик, измерявший ему пульс и пытающийся подсунуть малахольному для поднятия настроение кружечку-другую подогретого вина. Принесённая пища через раз равнодушно поглощалась Джулиано, а вино, к большому разочарованию барбьери, всегда оставалось нетронутым.

На девятый день в комнату, где лежал Джулиано, вошёл маэстро Готфрид. Де Грассо тут же закрыл глаза, притворившись спящим.

— Steh auf, meine schlafende Schönheit^[162]! — провозгласил сеньор Майнер, слегка постукивая тренировочной палкой по плечу юноши. — Ни одна hündin^[163] не стоит того, чтобы из-за неё так убиваться, мальчик мой. Даже если это самая прекрасная hündin в столице.

— Откуда вы знаете, что дело в женщине? — глухо спросил Джулиано.

— Ах, Ультимо, мне ли не знать, что только женщина может испортить нам аппетит к жизни? — учитель наклонился и отечески потрепал юношу по немытой шевелюре.

— Я бы предпочёл уйти в монахи, если бы не презирал монахов так же, как эту шлюху, — едва слышно прошептал Джулиано, потирая руками осунувшееся лицо.

— Монах увёл твою женщину? — восхитился проницательный маэстро Майнер. — Вот это номер, птенчик мой! Вот это номер… Впрочем, не стоит огорчаться понапрасну. Как говорят у меня на родине: фрау с возу — конь резвее скачет.

— Я с радостью убил бы его, но не могу. Матушка проклянёт меня за это.

— Убийство не есть гут! Nein, nein, сеньор Джулиано. Хочешь, я открою тебе секрет? — понизив голос, доверительно сообщил учитель. — Есть только один по-настоящему действенный рецепт от душевных ран — новая любовь.

— Вы издеваетесь? — проворчал Джулиано, отворачиваясь к стене.

— Оh mein gott^[164], конечно же нет! Ты меня не так понял. Я лишь предложил тебе развеяться в «Сучьем Вымени». Чудесное место, прекрасные девицы на любой, самый взыскательный вкус. Ja, ja!

— Наверное, вы правы, — тяжело вздохнув, согласился Джулиано.

— Вот так-то лучше. Вставайте же, сегодня нас ждут большие испытания! — сказал маэстро Майнер, потирая руки с непонятным выражением на лице.

— Что случилось?

— Как, сеньор, неужели вы забыли? — удивился маэстро Готфрид. — Сегодня день уроков от Марка Арсино, которого вы пригласили в нашу школу.

— Ох, чёрт! — Джулиано с размаха хлопнул себя ладонью по лбу и побежал на кухню за горячей водой, чтобы как можно скорее привести себя в порядок.

С раннего утра в стенах школы Готфрида Майнера было не протолкнуться от набившихся туда фехтовальщиков, желавших получить бесплатные наставления в искусстве владения острозаточенной сталью от прославленного на всю Истардию кондотьера — Марка Арсино де Вико.

Ваноццо, Суслик, Артемизий и Паскуале с радостью приветствовали Джулиано, восставшего с одра унынья. Даже хмурый Пьетро расщедрился на скупую улыбку.

— Смотри, Ультимо, какую кашу ты заварил! — воскликнул де Ори, с восторгом обводя медвежьей лапищей разношёрстную толпу собравшихся. — В чём, интересно, сеньор де Вико так перед тобой задолжал, что в кои-то веки расщедрился на дармовую раздачу своего бесценного опыта?

— Я подарил ему каменный нож из подземелья, — ответил Джулиано, выискивая глазами знакомых фехтовальщиков.

— Ну хоть избавился от этой дряни, — заметил Пьетро, поморщившись.

— Как вспомню, так сразу дрожь берет, — сказал Ваноццо, со страхом покосившись на свой большой палец.

— Уверен, что Арсино не совершит той же ошибки, что и Ваноццо? — спросил Артемизий.

— Не уверен, но мы знаем теперь, как это лечить, — Джулиано улыбнулся, подмигнув де Ори, скривившемуся от омерзительных картин пережитого, тут же пронёсшихся у него в голове. — Будет шанс получить от кондотьера ещё какую-нибудь подачку.

— Как бы он тебе потом за такой подарочек с сюрпризом не начистил рыло, — хмуро проворчал Пьетро.

С каждой минутой внутренний двор школы всё больше заполнялся любопытными.