Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ). Страница 39

— Интересно, — сказал я. — Что ж, Алексей, не желаешь помочь?

— Нет, — нахмурился алхимик. — На такое я не подписывался. Я останусь с ними всеми, им явно нужна помощь.

— Ладно, — пожал я плечами.

Что ж, опять всё делать самому. Впрочем, я так и планировал.

Обмазался защитным эликсиром, подхватил штурмовую винтовку у одного из бойцов, достал из рюкзака и соорудил из двух салфеток затычки для ушей, и в полной темноте пошёл наверх.

А наверху корчились в муках солдаты. Звук, тихий, ненавязчивый, всё-таки пробивался и через пузырь защитного заклятия, и через беруш. В голове сразу стало как-то мутно, мысли стали путаться, но я ещё держался.

Коридор после лестницы заканчивался большими бронированными воротами, которые были открыты нараспашку. Там виднелся роскошный зал для приёмов с интерьером, выполненный в стиле «старых империй», а позади — ещё одни здоровенные бронированные двери с запорным колесом.

Хранилище банка. Если бы я был простым грабителем — наверное, это и было бы моей целью. Но моя цель был несколько шире — я должен буду получить всё здесь. И банк, и порт, а также жизнь Анри Таллефумьера.

Да, звучит странно. Любой бы другой попросту отпустил после заключения сделки. Но здесь был другой случай.

А виновник торжества был тут как тут — стоял посреди всего это зала, всё в том же старинном котелке, распахнув руки в приветственном жесте.

Ничуть не скрывался.

— Как я ждал вас вас, Александр! Давно не виделись! Проходите, я предпринял меры, чтобы нам никто не мешал.

Заходить внутрь зала с бронированными дверьми? Которые ещё и сами закрываются? Это же форменное безумие?

Нет, сказал я себе. Это план «Б», именно такой план «Б» и был.

Его голос я слышал. Странно. Хотя почти не слышал ничего другого, кроме мерзкого звука.

А по ушам било уже невообразимо. Направленный звук? Интересная технология, конечно. И совсем не алкомагическая. Технологическая, и это плохо. Не то, чтобы я против технологий в принципе — я против технологий, которым не могу ничего противопоставить. Я вошёл в зал, нашёл ближайший столик и выудил из рюкзака стопку помятых бумаг, подготовленных нотариусом.

Дополнительно заверим их позже, а пока подпишем всё тет-а-тет.

Таков план «Б».

— Я подготовил некоторые бумаги, Анри, — сказал я будничным тоном. — Вы должны их подписать.

— Я задолжал вам десять миллионов, — кивнул Анри Таллефумьер. — Я помню, Александр. Будем считать, что я взял их в долг. Я предлагаю вернуть их, и на этом завершить наш конфликт. Верну с процентами. Не десять миллионов, а, скажем, двадцать? Идёт? Всё решится мирным путём. Хватит на сегодня смертей.

Я кивнул, но продолжил.

Себя я почти не слышал, но говорил чётко и точно.

— Да. Задолжали. Право на здание. На торговые ряды. На пристань. Передача контрольного пакета акций банка. Смена председателя правления сообщества порта. На пару катеров. Контракты с наёмниками. Далее — менее официальные бумаги. Письма от трёх «лордов в Тени» Новой Южной Аттики о снятии с вас права на ведение теневого бизнеса.

Анри кивнул.

— Я не сомневался, что вы подготовились очень хорошо. Вы докопались до сути. Изучили почти всё, что можно. Познали мою суть… Но ваши условия не приемлимы для меня. И вы это знаете. Этот банк и этот порт — моя жизнь. Вы же собираетесь лишить меня жизни?

— Если потребуется, Анри, — признал я. — Это именно то, что я собираюсь сделать. Вернее, лишить вас того, что вы называете «жизнью». Признайтесь, вы и сами давно этого хотели бы. Просто боитесь признаться самому себе.

Анри поменялся в лице. Неестественно дёрнул щекой.

Прошагал походкой к центру зала.

— Что ж, вы правы. Я живу слишком долго. И мне всё порядком надоело. Я согласен лишиться жизни. В случае, если будет обеспечен равнозначный обмен.

Он махнул рукой.

И в этот момент мне ударило по ушам. Я понял, что всё это время Анри лишь только шутил. Этот мерзкий генератор зомбирующего шума либо не работал на полную мощность, либо шёл мимо меня.

А теперь меня пробрало по полной, ударило направленным лучом. Эффект был сопоставим с «Удавкой», только в отличие от неё — я замер, скорчившись на полу, из глаз брызнули слёзы, через которые я увидел, как из бокового помещения выходят две девушки.

Красивые, полуобнажённые, в непристойном одеянии.

Первой вышла Омелия фон Огюст, держащая поводок. Следом — ещё более прекрасная, ещё более волнующая и требующая помощи девушка в беде.

Наденька.

Надежда Константиновна Крестовоздвиженская. С затуманеным взглядом, явным образом зазомбированная.

В этот момент, пожалуй, моё сознание моргнуло. Лишь на долю секунды, достаточной, чтобы между мной и возлежащим промеж тарелок с фруктами богом Дионисом состоялся ещё один разговор.

— Серьёзно⁈ И это был твой план «В»⁈

— Ага.

— То есть ты предполагал, что за козырь будет в рукаве у этого чудовища?

— Да, — кивнул я. — Это же очевидно.

— И ты настолько уверен и самонадеян, что знаешь, что я тебе помогу и не оставлю в беде?

— Уверен, — кивнул я.

Дионис сокрушённо покачал головой и отправил в рот здоровенную виноградную гроздь. Прожевал, выплюнул семечки, и сказал:

— Но ты же подготовился? Не просто так? Тоже какой-никакой козырь есть?

— Ага.

— Ладно, — сказал он, отряхивая пухлые ладошки. — Так и быть, помогу, дело, знаешь ли, хорошее.

— … Я на этом свете уже полторы сотни лет. Поэтому я знал, что ты придёшь, — продолжал в это время Анри. — И подготовился. Сперва ты будешь смотреть, как я лишу её жизни, а затем, так и быть, ты лишишь жизни меня. Мне не жалко. Если сможешь, конечно.

Моя одереневшая рука дёрнула лямку рюкзака на себя. Дёрнула липучки основного отсека. Отсюда высунулась голова Нанотолия, после чего властным жестом я приказал своему зверю:

— Фас!

И зверь мой в три прыжка преодолел расстояние до Анри Таллефумьера.

Одновременно Омелия схватила кочергу, стоявшую у камина, и хлопнула его ровно по темечку, расплющив котелок.

Или это рука Диониса направила кочергу? Теперь уже без разницы.

Хотя это, признаться, была самая стрёмная часть плана. В Омелии я сомневался куда больше, чем в Дионисе. И до последнего не верил, что ей можно доверять, и что рассказанное про её господина — правда. И что она не зазомбированна им.

Но оказалось — правда?

Анри не упал. На несколько секунд Анри окоченел, неестественно раскинув руки, словно старинная игрушка-петрушка. Нанотолий же прыгнул ему на грудь, разорвав когтистыми лапками блузку под сюртуком и обнажив сверкающие и переливающиеся стальные механизмы.

А затем ловко выудил из отсека оттуда стомиллилитровый пузырёк с вином — сердце, питающее сущность артефицированного автоматона. Выдернул соединительный шланг и в пару глотков оприходовал бутылку.

— О-нет-мо-ё-ви-но, — ломаным голосом проговорила тварь, когда-то называвшаяся Анри Таллефумьером, а затем опрокинулась на спину грудой металлолома.

— Значит, он был автоматоном? Или чем-то таким? — спросила Ангелина.

Днём ранее она, спустя почти два месяца разлуки, бросилась мне на шею в порту Югопольска, когда мы наконец-то пришвартовались к родным берегам.

Ранее так не бросалась. Видимо, соскучилась.

— Чем-то таким, — ответил я. — Он был автоматоном, созданным каким-то древним не то гроссмейстером, не то аборигенным магом, поместившим своё сознание в артефакт внутри автоматона.

— Круто… разобрать бы его! До винтиков!

— Ага. Поэтому его не брали эликсиры, направленные на людей, при этом он сохранил ограниченную алхимическую возможность. Например, принимать человеческий облик, запускать удалённо некоторые устройства, и в этом роде. Омелия была нужна ему, чтобы производить ремонт и переустанавливать бутылки — он периодически заводил себе таких рабынь.