Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ). Страница 35

Приехав в отель уже сильно затемно я предпринял антикризисные меры. Изолировал Фрола. Разобрался с похоронами. Утихомирил явно готовых взбунтоваться Романа и Джейкоба. Провёл совещание со всеми членами команды, объяснив ситуацию.

Роману и Джейкобу выдал два дня выходных.

А последней я переговорил со Светланой — отдельно, у неё в номере.

Вот странно — есть девушки её возраста и её типажа, которые мгновенно вызывают у меня желание. Она же всегда вызывала у меня или отцовские чувства — видимо, очень сильно запечатлелся образ испуганной девочки, спасающейся от бегства на корабле.

— Что хоть было?

«Энрико встретил меня после университета. И принёс цветы. И был настойчив»

— То есть Фрол поступил верно? Что вызвал на дуэль.

«Нет. Это не повод убивать члена команды и подставлять тебя».

— Но и не повод бросать его, ведь так?

Светлана покачала головой.

«Дело не в этом. И я всё видела там, у костра. Он ветреный, хотел мне изменить. И не сильно умён. Я ошиблась в нём. Как я могла ошибиться⁈» — очень эмоционально жестикулируя, спросила она.

— Всё просто. Даже если в тебе есть сила читать мысли людей и предугадывать их действия — сила влюблённости может всё это успешно заглушить. И это не страшно, это хорошо. Что ты теперь предпримешь?

«Я останусь здесь. Я переведусь на очное обучение».

А вот это уже было ощутимым ударом для меня. Ох уж эта молодость и первая несчастная любовь! Лишиться «козыря» в рукаве, да ещё и во время неоконченной войны с Новой Гвардией — это очень неприятно.

С другой стороны — свой человек в Варше будет очень кстати. А постоять она за себя сама точно сможет.

— Что ж, это твой выбор. И наверняка он осознанный и обдуманный. Уверен, у тебя будет хорошее будущее.

Она кивнула.

«И я всегда буду помнить, что ты для нас с братом сделал, и всегда буду на твоей стороне».

Что ж, и вот примерно на такой ноте я, наконец-то, отправился в свой номер…

Чтобы столкнуться на этаже нос к носу с Марьяной, которую охраняли двое хмурых гвардейцев князя Белого. И прямо там, в коридоре, снова бросилась на шею.

От неё пахло алкоголем. Принялась бессвязно целовать, шептать что-то малосвязное, из чего я понял:

— Я ждала тебя весь день… Через два часа корабль… за океан… возможно, навсегда… отец отправляет в безопасное место… мы можем не увидеться… я так хочу… позволь мне… позволь мне доставить радость…

Я мог отказать девушке? Как выяснилось, не мог.

Мы оставили слегка ошеломлённых, если не сказать охреневающих гвардейцев у входа в номер и удалились доставлять мне радость.

Было бы странно, если бы у неё не получилось. Прощаться таким образом всегда немного грустно, но Марьяна очень старалась. Времени было очень мало, никаких тебе прелюдий и разговоров после, лишь короткие прощания, со слезами и моей неуместной шуткой: «соберись, за океаном не любят плакс».

Ну, а потом я просто вырубился — уж больно много событий за день было.

А под утро я проснулся от стрельбы в коридоре, криков и бурной дискуссии за дверью.

Выругавшись, выглянул в коридор — света в коридоре не было. Один из четырёх «якудз», которых дал мне Черепановым, и который дежурил в коридоре, был ранен в ногу чем-то не то травматическим, не то малокалиберным.

Он отполз в угол коридора, накладывал жгут на рану и хмуро показывал мне — мол, там, на лестнице.

— Не наши разборки, — тихо пояснил он. — Подумали, что я — из охраны пациента. Потом извинились. Я пока не стал стрелять.

— Сколько их?

— Около десятка. Пошли наверх.

На этаж, где был князь, значит.

— Ох, кажется, что это всё-таки наши разборки. Вызови остальных. И, желательно, подкрепление из вашей компании, если есть — в долгу не останусь, выплачу по боевой таксе. Хотя бы человек пятнадцать.

— Хорошо, я уже сообщил, — сказал якудза и указал на лежавший рядом мобильник — да, тут в городе у многих они были, здоровенные и тяжеленные, устаревшей уже в метрополии протокола связи.

Своих же людей я разбудил по-старинке, заглянув к каждому в номер.

— Что такое? — спросил Фрол, продирая глаза. — Кто стрелял?

— Не важно. Аудиенция с князем переносится на более раннее время. Собери всех наших в фойе, а я пойду на разведку. Если не вернусь — наступайте.

Сам я накинул патронташ с боевыми заклятиями, дробовик, наверх — банный халат, чтобы вызывать наименьшие подозрения, тапочки для ванны. Выглянул в окно, пересчитав машины на парковке, намочил голову и зашагал наверх, в номер к князю.

Меня остановили на лестнице — двое парней в старенькой броне. Не бандиты, но и не федералы — точно. Свет подствольного фонарика ударил в лицо.

— Туда нельзя, — хмыкнул один. — Погоди чуток, люди говорят.

— Ты как с дворянином разговариваешь, щенок⁈ — рявкнул я. — Я сам буду решать, можно мне туда, или нет.

— Ты не оборзел ли случаем, парень? — хмыкнул тот, что постарше. — Люди разговаривают.

— Где разговаривают? — оживился я. — Я тоже, знаете ли, очень хочу поговорить. А ну-ка, пойдём. Поговорим с начальством твоим.

Я бесцеремонно схватил того, что был потупее, за пушку и потащил в коридор.

И, к удивлению моему, сработало. Правда, пушку я по ходу движения наставил себе в бок, хотя продолжал контролировать движение. Двигались мы странно, чтобы у собравшихся в коридоре вояк не было ни малейшего понимая, кто и куда ведёт.

Охранники князя были обездвижены. Один корчился в луже крови, остальные — были в отключке, не то с арбалетными стрелами, не то с паралитическими дротиками в разных частях тела.

Ещё один из нападавших бинтовался в углу — видимо, княжеская гвардия тоже успела дать отпор.

— … Не-до-пус-ти-мо! — услышал я голос Кирилла Карловича из-за приоткрытых дверей номера.

Ну и хорошо. Значит, жив.

Я не показал испуга. На немой вопрос окружающих сказал вояке, который меня вёл.

— Веди-веди меня. К главному.

Ну, он и привёл. Некоторое время постоял у входа, не решаясь войти, и поэтому в номер первым шагнул я, а он поспешил следом. А в номере ожидаемо прессовали князя — там было человек пятнадцать, не меньше. Все, кроме одного, в броне.

Единственный, кто был в лёгком брючном костюме — сидел за столом с Кириллом Карловичем.

Лет тридцати, загорелый, с ранней лысиной, длинными усами и баками. И говорил он, а князь Югопольский молчал.

Кирилл Карлович выглядел злым. Недовольным. Слегка испуганным, но больше — злым. А в руках он теребил маленькую пробирочку — с каким точно эликсиром — точно я не скажу.

Увидев меня — на миг изменился в лице, но затем снова принял недовольное выражение лица и уставился в собеседника.

— Ваше Сиятельство… — сказал охранник. — Тут сказали, что поговорить…

— Я же сказал, что никого не впускать! — гневно бросил упомянутое сиятельство и продолжил. — Да-да, я поступаю не очень красиво. В мирное время себя так уважаемые люди не ведут. Но вы поймите, Кирилл Карлович…

— Я ничего подписывать не буду! — буркнул князь Белый.

— … Всё равно партия сухозаконников победит! — продолжали в ответ. — Не в этом году, так в следующем! Вы серьёзно верите этим городским легендам, да? Что принцесса где-то здесь? Да чушь собачья! Вы разве не понимаете, что это…

— Я всё понимаю, Жорж Борисович, — сказал Кирилл Карлович. — А ещё я понимаю, что-то, какими методами вы пытаетесь получить мой голос — не-до-пус-ти-мы! Ни в мирное, ни в военное, ни в какое время.

— Подтверждаю, — подал я. — Этот метод воздействия на голосование — самый тупой и неработающий.

— Кто его, чёрт возьми, привёл⁈ Ванька! Ты совсем идиот! — сказал князь приведшему охраннику.

И мне в лицо упёрлось сразу два ствола не то автомата, не то парализатора.

Я, не обращая на это внимания, растолкал столпившихся боевитых мужей и в два шага подошёл ближе к столику, за которым беседовали князь с гвардией. И только после этого манёвра меня схватили крепко за плечи.