Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ). Страница 24

Ну, это пока не преследовали.

Моя каюта, самая большая, располагалась в корме, над ангаром с «Антилопой Гну». Помнится, в прошлой жизни такой дизайн назывался «цыганским барокко» — ярко, дорого, напыщено, но абсолютно безвкусно и без единого соблюдения пропорций. Роскошная трёхспальная кровать с золотистым тюлем, больше напоминавшим москитную сетку. Санузел, ванна с гидромассажем. Старый, но работающий телевизор с видеомагнитофоном и фильмами — в основном на грани эротики, а также бильярдный стол по центру помещения. И, как я уже сказал, сейфовое помещение размерами два на полтора метра, которое мы плотно забили алкоголем и другими ценными вещами.

Среди которых был Артефакт виноделия, прихваченный мной из подвала Фламберга и проехавший с нами всю дорогу. Во-первых, мы с Штирцем решили, что будет спокойнее, если он останется у меня, а во-вторых, я надеялся, что у меня будет достаточное количество свободного времени, чтоб заняться заполнением фиалов.

На верхней палубе — застеклённая крыша с летней кухней, большим столом для трапезы и небольшим бассейном, больше напоминавшим ванну. Ох, как не хватало для такой яхты множества красивых, легкомысленно одетых барышень! Увы, из девушек на борту была только Светлана, и она на такую роль явно не годилась — уж кто-кто, но она легкомысленной точно не была. Да и воспринимали её тут все как сестру или дочку.

Ну, все, кроме Фрола.

В общем, мы сняли с «Антилопы Гну» и установили пулемёт прямо над бассейном. Проще гильзы собирать будет, если чего. А пушечку Романа — к носу на левый борт, в сторону берега.

Всего пассажирских кают в яхте оказалось семь, и ещё четыре — крохотные, в трюме, для экипажа. Вака занял одну из последних четырёх, рядом с нашими «пиратами».

А голема своего поставил у выхода с трюма на гаражный отсек.

— Чтобы следить, — сообщил он.

Кристобаль осел в каюте поближе к носу, к рулевой, а Света и Фрол заняли ближайшие со мной каюты. Ну, и в первую же ночь, проведённую в порту, из каюты за стенкой ожидаемо доносились разные шорохи…

Пусть, подумал я. Они оба повидали некоторое дерьмо и заслужили небольшого романтического круиза.

Плыть до Нововаршавска нам предстояло три-четыре дня, если море будет тихое, и двигаться получится на подводных крыльях. При достаточном волнении переключался режим, под килем происходила некоторая трансформация, и судно вставало на основной задний винт, становясь втрое тихоходней.

Скажу сразу — на подводных крыльях мы двигались только первый день. на второй день началось значительное волнение, и Кристобаль поменял режим, поэтому путь выходил несколько дольше запланированного.

Вака, мой сухопутный маори прерий Южной Аттики, к мореплаванию оказался готов не очень. Первые сутки его прямо-таки штормило и полоскало, но потом привык. Нанотолия тоже один раз вырвало, затем он забрался на подушки в моей каюте и продрых почти всё время в пути.

А вот Кристобаль на моё удивление справлялся неплохо. И командовал, и вёл судно, и успевал с нами поговорить. Новая команда, получив каюты, заметно приободрилась, даже вид молчаливого глиняного чудища, надзирающего над их коридором, не особо пугал.

Роман оказался чудесным поваром и поймал упитанного тунца, быстро разделав и нажарив вкуснейшие стейки с гарниром из всего, что было.

На закате, проплывая мимо уже знакомого Вьюгино, мы чинно уселись на верхней палубе с Кристобалем за партию в шахматы. Штурманское место передали Фролу, потому как у того опыт вождения яхт имелся, к тому же, яхта была оборудована новейшим достижением электроники авторства Болотниковых — цифровым автопилотом.

— Вам шах, Александр, — сказал Кристобаль и, прищурившись, посмотрел на проплывающее мимо Вьюгино. — Смотрите-ка, они действительно…

Я успел увидеть. На берегу, у самого здания порта, в котором тогда спасалось всё население Вьюгино, были возведены леса до высоты семиэтажного дома и кипела какая-то серьёзная работа.

— Мне кажется, или они собираются сделать какую-то статую? — хмыкнул я.

— Несомненно. В вашу честь.

— О.

Нет, такая мысль промелькнула, да кто-то обмолвился об этом, когда мы уезжали, но я даже не знал, что это всерьёз.

— Это они из чего? Из г… глины и палок, получается? Материала разрушенных големов?

— Вероятнее всего, — кивнул Кристобаль. — Разрушенных Вами големов, Саша.

Я поразмыслил и кивнул.

— А что, мне это нравится. Но по справедливости — рядом со мной должна стоять Светлана.

— О, нет. Она лично попросила меня передать архитектору, чтобы её не изображали.

— Архитектору⁈ Вы с ним общались, Кристобаль Бенитович?

— Ну, или скульптору, тут сложно сказать. Какой-то местный умелец. Вам снова шах.

— Отлично. Придётся по возвращении домой поймать того юнца в Номоконовске, который собирал деньги на мою статую, и сообщить, что он уже опоздал.

Примерно в это же время началось сильное волнение, мы перешли на обычный винт.

И примерно в это же время где-то вдалеке раздался первый пушечный выстрел, а затем что-то шмякнулось по левому борту.

И тут я впервые услышал бортовую сирену — даже не думал, что яхта может быть этим оборудована.

— Всем гражданским — с палубы! Вака — к пулемёту! — рявкнул Кристобаль. — Я заменю Фрола на рулевой.

Пиратов ещё видно не было — разве что тусклую точку на горизонте. Кристобаль метнулся в рулевую. Вака уже чертил пулемётные очереди через волны, шедро отсыпая гильзы в бассейн. Роман, надо отдать должное, тоже уже был тут как тут у своей пушечки, да и Джейкоб вылез на палубу с винтовкой и периодически пулял куда-то в сторону судна.

А вот Энрико не спешил. Присел с ружбайкой у борта и голову не высовывался.

Мы пошли зигзагом. Кристобаль вёл яхту весьма лихо, заваливая то на один, то на другой бок. Я же, забежал в каюту, забрал свой патронташ с эликсирами и бинокль. Затем, еле справляясь с равновесием, прошагал на корму на верхней палубе, и в этот момент пули вражеского пулемёта просвистели совсем близко, пробурив волны у борта.

— Искандер, поставь щит! — крикнул Вака надо мной, отвечая пулемётной очередью.

Верный совет, подумалось мне, я выбрал эликсир — «Воздушный щит-2», выпил, скорчился… И всё получилось. Поставил полусферой вокруг кормы — хватит на минут десять.

Затем взял бинокль и разглядел судёнышко — крупный катер, быстроходный, ощетинившийся пушками и пулемётными турелями. Когда представляешь себе пиратов, то в голове возникает чёрный флаг — здесь никаких флагов не было, зато вот желания нас догнать — хоть отбавляй.

И, похоже, они нас догоняют. Ну, и как их одолеть?

А ещё лучше — взять на абордаж! Ага, вот это было бы здорово.

Пока я выбирал следующую пробирку и планировал операцию, сзади послышались шаги и голос Фрола:

— Света, вернись в каюту! Вернись немедленно, прошу!

Света шагала, босая, завернувшись в пончо, морщась, словно от головной боли, и не обращая на окружающих внимание.

— Вернись, правильно говорит, — кивнул я. — Щит не продержится долго…

Она не послушалась, ещё сильнее поморщилась. Затем встала рядом и, несколько грубовато отодвинув меня, впилась пальцами в парапет. Попросила жестом бинокль, быстро посмотрела, кивнула.

Выставила руку вперёд и немного вниз и «толкнула» воду. А затем развернулась и ушла в каюту, покачиваясь и опираясь на Фрола.

Нас с катером преследователей разделяло на тот момент в районе полукилометра. Волна от толчка Светланы зародилась в метрах пятидесяти за килем. Сперва она была высотой метр, затем — пару метров. Затем — гребень разросся в ширину на добрые полсотни метров и вырос до уровня нашей верхней палубы. А затем и перерос его.

— Да! Так их! — заорал Энрико, выскакивая из укрытия и посылая одиночные выстрелы куда-то в сторону пиратов.

Выглядело, на самом деле, нелепо. Потому что даже Вака уже перестал стрелять.

— Девятый вал… — проговорил я.

— Чего? — спросил подошедший Роман. — Это что, заклинание какое? Очень мощное, мда. «Девятый вал», надо запомнить…