Цугцванг. Страница 14

– Ты всегда такой понимающий? – Задрав голову, смотрю на него снизу вверх, а затем получаю короткое прикосновение к губам.

– А смысл настаивать? Это не сделает тебя ближе ко мне.

– Спасибо, – произношу одними губами, возвращаясь к напитку. – Хорошее место. Тихое.

Осушаю бокал, чувствуя тяжесть в области затылка. Глаза закрываются сами собой, а равномерно поднимающаяся грудная клетка Паши действует, как убаюкивающее средство. Чувствую его ладонь, касающуюся живота, а затем передвигающуюся выше и шёпот на ухо:

– Спи, Аля.

Открываю глаза, а затем резко занимаю сидячее положение, тут же схватившись за голову, пульсирующая боль в которой, заставляет с силой зажмуриваться. Вспоминаю вчерашний вечер в компании Паши и вина. Я выпила один бокал, или было больше? Потому что ощущение такое, будто я приговорила бутылку сама.

Осторожно открываю глаза, когда боль немного отпускает, и осматриваюсь: наш домик. Я на кровати, в той самой одежде, в которой приехала, а рядом никого. Диван пуст, а из ванной комнаты не доносятся звуки.

Откидываюсь на подушку, уже смирившись с давящим ощущением в висках, а затем вспоминаю, что не сбросила Лизе своё местоположение. А нужно? Думаю да, поэтому сползаю с кровати и, найдя в сумке телефон, обнаруживаю, что сеть отсутствует. «Только экстренные вызовы» – оповещает мобильник, и я бросаю его на стол.

– Доброе утро, – вздрагиваю от неожиданности, а когда оборачиваюсь, вижу Пашу с подносом в руках. – Решил, что ты не готова идти на завтрак в кафе, поэтому принёс круассаны с шоколадом, – указывает пальцем на одну из тарелок, – блины с разными начинками и бутерброды. А чай сделаем здесь.

– Спасибо. Я вчера уснула?

– Я бы сказал, отключилась. Перенёс тебя на кровать. Раздевать не стал, чтобы ты не подумала ничего лишнего.

Ставит поднос на столик, приглашая меня занять место на диванчике.

– Я бы не подумала. Прости, наверное, смены без выходных и дорога наложили свой отпечаток. Ты хотел провести время со мной, а получил ту, что уснула после бокала вина.

– Аль, всё хорошо, – приближается, заключая моё лицо в ладони и касаясь кончика носа губами. – У нас впереди два дня. А теперь умываться и завтракать, потому что через час мы должны быть на горном склоне.

Исчезаю в ванной, чтобы, посмотрев в зеркало, ужаснуться: помятый вид, взъерошенные светло-каштановые волосы и остатки макияжа, размазанные по лицу.

– Чёрт, – ругнувшись, начинаю приводить себя в порядок.

Такой меня увидел Паша, кстати, бодрый и свежий, в отличие от меня. Процедуры не приносят желаемого эффекта, оставляя отпечаток усталости на лице. Впервые решилась провести выходные с мужчиной, и тут же облажалась, перестав себя контролировать. Или же Паша на меня так действует, заражая спокойствием, понимая без слов и не настаивая, ожидая моей готовности.

Наверное, у нормальных людей так и бывает. Или спустя два года я тоже могу отнести себя к категории «нормальная»? Жить, учиться, строить отношения, работать и заниматься повседневными делами, как тысячи заурядных людей. Легко и понятно. Вот только как создать подобные условия, не впуская в свою жизнь папу и его дело? А если отношения с Пашей перейдут в ту фазу, когда необходимо поделиться историей своей семьи и представить всех её членов? Снова и снова представляю момент, когда признаюсь Паше, что папа жив, здоров и, скорее всего, зол, увидев того, кого выбрала его дочь. Не могу отделаться от свербящей необходимости признаться мужчине за дверью в намеренной лжи, но сделать это лучше позже, подобрав правильный момент.

– Аль, всё в порядке? – Мужской голос отрывает от размышлений «сначала сделала – потом подумала».

– Всё хорошо.

Выхожу, так и не достигнув позитивного результата на своём лице. Сетовать на собственное отражение пару часов не выход, к тому же, Паша уже сделал мне чай, себе кофе и устроился на диване, ожидая меня.

– Где ты их взял? – Жую воздушный круассан с молочной начинкой и мычу от удовольствия.

– В кафе. Выпечку делают сами, но всё разлетается до обеда. Поэтому я пошёл час назад и ждал, чтобы у тебя был вкусный завтрак.

– Спасибо, – готова расплакаться, потому что та забота, которая исходит от Паши, трогает. – Что дальше?

– Завтракаем, собираемся и едем на склон. В прокате берём всё необходимое и пару часов проводим на лыжах. А после, на твоё усмотрение, ужин в кафе или же баня. Кстати, здесь есть СПА-комплекс, который популярен у девочек.

– Решим после лыж. В зависимости от оставшихся сил.

Где-то телефон издаёт привычный звук, и я ныряю рукой в сумку, обнаружив, что сеть по-прежнему отсутствует. А вот Паша быстро порхает пальцем по экрану, набирая сообщение.

– А у меня нет связи.

– У тебя другой оператор. Здесь не все ловят, – поясняет, не отрываясь от экрана и заметно нервничая.

– Что-то случилось?

– А? Нет, – отмахивается, откладывая телефон в сторону, а мне кажется, когда он записывал мой номер, мобильник был другим. – По работе. Несрочные вопросы, но требующие внимания. Я же тебе говорил, что работаем над заказом. У моего отдела сегодня рабочий день.

– А у тебя?

– А у меня ты и лыжи, – улыбается, чмокнув меня в губы и допивая кофе.

Спустя полчаса неторопливых разговоров, одеваемся и едем к склону. Большая территория, множество людей, детские визги – однозначно поднимают настроение. И здесь целый комплекс: спуски для лыжников, трассы для катания на ватрушках, ледовый каток, кафе и даже маленький зоопарк с лисицами и волками.

– На какой пойдём? Пологий?

– На самый крутой.

– Уверена? – переспрашивает, видимо, полагая, что я решила показать отсутствие страха.

– Да. Ты в меня настолько не веришь?

– Верю, конечно. Главное, чтобы не было, как у Андрюхи.

– Андрюха?

– Коллега. Когда были здесь, забрался на самый крутой склон, возомнив себя великим лыжником. В итоге: сломанные лыжи и нос.

– Не умеет кататься?

– Не умеет вовремя остановиться, – щёлкает двумя пальцами по шее. – Алкоголь и лыжи не друзья.

– Я трезва, хотя голова побаливает, и под твоим присмотром. Так что пошли на подъёмник.

Паша помогает мне забраться в кресло, удерживая мои и свои палки, и сам быстро оказывается рядом. Есть несколько минут, чтобы насладиться белым полотном под нами и осмотреться, наслаждаясь красотой природы. В эту минуту хвалю себя за то, что согласилась на поездку.

Внимание привлекает уже знакомый звук, и я наблюдаю, как Паша вновь пишет сообщение, подняв очки на лоб.

– Ты телефон с собой взял?

– Да, – разочарованно выдыхает. – Ни на минуту не оставляют в покое. Удивительно, что здесь есть сеть.

– Да, удивительно…

Потому что у меня сети нет даже на базе. Смотрю на телефон и точно вижу тот, что был у Паши в руках, когда мы встречались. Их два? Хочу спросить, но прикусываю язык, решив, что это не моё дело.

А спустя ещё пару минут стоим на вершине склона. Довольно крутого, судя по градусу уклона.

– Можем пойти на тот – красный, – Паша указывает влево, – а можем остаться на этом – чёрном.

И чёрный означает, что склон высокого уровня сложности. Меня это не пугает, поэтому начинаю движение, грациозно спускаясь с крутой горы и оставив позади Пашу. Впитываю красоту природы, одновременно контролируя свой спуск и не желая оказаться на месте Андрюхи. Больше двух лет не становилась на лыжи, но навык не утерян, и, кажется, я справляюсь с задачей через какое-то время, оказавшись внизу.

Смотрю на склон и не вижу никого. Осматриваюсь в поисках Паши и начинаю волноваться, потому что не выяснила его уровень навыков. А если он не справился и повредил себе что-то? И как только начинаю двигаться в сторону подъёмника, за спиной раздаётся:

– Ты куда собралась?

– Паша, – выдыхаю, бросившись ему на шею. – Спустилась, а ты следом не приехал. Волновалась.

– Просто я, – шепчет, – съехал по красному. Признаюсь, что немножко, – смыкает пальцы, – совсем чуть-чуть струсил.