Пожиратель V (СИ). Страница 46

— Но Илья Николаевич требует невозможного: чтобы я стал ему полностью подотчётен. Чтобы я выполнял все его указания: официальные и неофициальные. А вы не хуже меня знаете о его связях с криминалом и можете догадаться, какие указания он станет мне раздавать. Поэтому мне нужна ваша помощь, Святослав Георгиевич. Я не могу в одиночку противостоять Сибирскому князю.

— Не можешь противостоять — договаривайся! Это мой тебе совет. И моя помощь.

— Но там не идёт речь о договоре. Он требует полного подчинения.

— Договаривайся! — отрезал князь. — На каких условиях сможешь, та таких и договаривайся. Разговор на эту тему окончен! И если вы до сих пор не поняли, я повторю: в стране сейчас очень непростая обстановка. Временное правительство все силы отдаёт, чтобы хоть как-то её стабилизировать и не допустить самого страшного. И в том числе Илья Николаевич работает.

Отличная демагогия, умеет старик. Но совсем за идиотов-то нас держать не надо. Меня уж точно.

— Видно, как он работает, — не сдержавшись, сказал я. — Не жалеет сил, помогая брату отбирать чужое имущество и покрывая криминал.

Уральский князь бросил на меня недовольный взгляд, но как-то комментировать мои слова не стал. Он демонстративно посмотрел на часы и произнёс:

— У меня не так много свободного времени, поэтому я не вижу смысла затягивать этот разговор. Есть у вас есть ещё какие-нибудь просьбы или вопросы?

— Есть один вопрос, — ответил я. — Зачем я сюда приехал?

— Дерзкий молодой человек, — усмехнувшись, произнёс князь.

— Это не дерзость, — возразил я. — Это искреннее непонимание, зачем я потерял полдня в ситуации, когда дорог каждый час. Вы могли просто передать мне через помощника этот совет — не спорить с Сибирским князем и соглашаться с ним во всём.

Старик снова усмехнулся и как ни в чём не бывало объявил:

— Не смею вас больше задерживать!

Мы вышли из кабинета Уральского князя, словно оплёванные. Я-то ещё держался, всё же я и не рассчитывал особо на его помощь, а вот на беднягу Коростылёва смотреть без слёз было невозможно.

Если уж на то пошло, я сразу, как только узнал, что нам выделили на разговор с князем всего пятнадцать минут, заподозрил, что зря пришёл на эту встречу. Впрочем, много я не потерял: лететь в Москву всё равно стоило — хотя бы ради встречи с Аней. С ней я связался ещё и вчера, и мы договорились, что я позвоню ей в половине второго, и она скажет, куда мне ехать.

По коридорам Дворца Правительства мы с Андреем Андреевичем шли молча, и лишь когда оказались на улице, губернатор совершенно убитым голосом произнёс:

— Я даже не знаю, что на это сказать.

— Ему просто не до нас, — отметил я очевидный факт. — Что тут ещё скажешь?

— Не до нас, — вздохнув, повторил за мной Коростылёв. — И что делать будем?

— Вам проще, вы только что от вашего непосредственного начальника, по сути, получили добро на уход под влияние Сибирского князя. Вы сохраняете кресло и ничего не теряете. Ну, кроме веры в справедливость и в поддержку Святослава Георгиевича. А я теряю завод.

— Половину завода.

— Дело времени. Отберут весь. К бабке не ходи. Это нормальный процесс, можно сказать, естественный.

На это Коростылёв ничего не сказал, он достал телефон, набрал номер предоставленного ему водителя и велел тому подъехать туда, где он нас высадил. После Андрей Андреевич снова вернулся к нашему разговору — не мог никак успокоиться.

— Думаешь, я хочу работать под сибиряками? — сказал губернатор. — Думаешь, мне не жалко наш город им на разграбление отдавать?

— Но посудите здраво. Если вместо вас поставят кого-то другого, город разграбят сильнее, заметил я. — Вы хоть как-то сможете противостоять полному беспределу. Защитите Екатеринбург в меру возможностей.

— С ними защитишь, как же.

— Даже если у вас получится хоть что-то сделать, даже самую малость, хоть как-то уменьшить ущерб городу, это уже будет лучше, чем ничего. А представьте, что ваше место займёт Белов? Он не просто будет делать то, что скажут сибиряки, он ещё и усугубит всё многократно.

— Есть логика в твоих словах, Игорь, — вздохнув, произнёс Коростылёв. — Но вот только я тоже одного не могу понять.

— Чего? — поинтересовался я.

— Да того же, чего и ты: зачем он тебя позвал? Сказать мне в твоём присутствии, чтобы я пошёл под сибиряков? Это странно. Зачем такие вещи говорить при посторонних? Что-то не понимаю я старика.

Губернатор совсем уж со мной разоткровенничался, даже по имени назвал, а не, как обычно — по фамилии. Но его можно было понять — с кем ещё ему это обсуждать? А обсудить хотелось. Потому как расстроен Коростылёв был сильнее, чем я. По большому счёту, я вообще уже почти взял себя в руки. И возможно, поэтому у меня в голове мелькнула довольно неожиданная мысль.

— А какие вещи он сказал при посторонних? — спросил я губернатора.

— А ты не слышал, да? — с раздражением произнёс Андрей Андреевич. — Прямым текстом велел идти под сибиряков.

— Нет, — возразил я.

— Что значит, нет? — удивился Коростылёв.

— А то и нет, что он посоветовал вам не спорить с Сибирским князем, но идти под него старик не велел.

— Что-то слишком хитро.

— А может, на то и расчёт? И меня, может, для этого позвали?

Губернатор совсем растерялся — похоже, стресс на какое-то время лишил его возможности оценивать ситуацию объективно.

— Для чего, для этого? — спросил он.

— Чтобы у князя был свидетель, что он не велел вам идти под сибиряков.

— Я намёков не понимаю, — сказал Коростылёв и поправился: — Сейчас не понимаю. Ты что, хочешь сказать, в случае чего Святослав Георгиевич всегда сможет заявить, что он всего лишь велел не спорить с Давыдовым, а под сибиряков я сам ушёл?

— Как вариант.

— И что мне делать?

На губернатора было больно смотреть.

— Выдохнуть, отдохнуть и всё хорошенько обдумать, — сказал я и через силу улыбнулся.

— И что бы я без такого ценного совета делал, — пробурчал Андрей Андреевич, но тоже усмехнулся.

В этот момент подъехала машина, из которой выскочил водитель и открыл заднюю дверцу, приглашая губернатора сесть в салон.

— Тебя куда подбросить? — спросил Коростылёв.

— Да никуда, — ответил я. — Прогуляюсь немного. Подышу свежим воздухом.

— Ну как скажешь. Тогда увидимся в самолёте, — сказал Андрей Андреевич и, кряхтя, залез в салон.

Водитель быстро закрыл за ним дверь, прыгнул за руль, и уже через несколько секунд представительский автомобиль уезжал с парковки Дворца Правительства. Мне же спешить было некуда — до звонка Ане оставалось ещё полтора часа. Поэтому я, не торопясь, прогулялся по центру столицы, дошёл до набережной Москвы-реки и уселся там на лавочку, чтобы, любуясь видом Крымского моста, переварить разговор с Уральским князем.

Особо паниковать не стоило. Я ещё вчера принял решение отнестись к происходящему философски. Получится отстоять завод — хорошо, нет — это не катастрофа. Мне девятнадцать лет — вся жизнь впереди. Я и так уже взлетел невероятно высоко. Даже если я потеряю завод, у меня останутся рынок, большое охранное агентство и половина телеканала. Неплохие активы в моём возрасте.

Да и если уж быть честным, не так уж тяжело завод мне достался. Да, отца использовали и пытались осудить, он отсидел под следствием, но компенсацию за это он в целом уже получил. И неплохую. Мы уже были обеспечены до конца жизни, вся наша семья.

К тому же вряд ли завод у меня просто заберут, какую-никакую компенсацию я получу. Тут главное — не упираться рогом из принципа. Это бизнес, здесь никто никому ничего не должен. И если уж мне суждено будет потерять вторую половину завода, то нужно правильно поймать момент, и выгодно продать её Сибирскому князю. Денег у него море, ему проще будет купить у меня мою долю, чем конфликтовать, ведь неизвестно, что от меня ждать. Договариваться всего выгоднее, чем воевать. Если, конечно, есть шансы договориться.

А шансы надо было искать — войну с Сибирским князем я сейчас не потяну. Ни при каком раскладе не потяну. Когда-нибудь он за всё ответит, я не я буду, если этого не произойдёт, но пока я не настолько силён, чтобы тягаться с одним из самых влиятельных людей в империи.