Пожиратель V (СИ). Страница 38

— А если я скажу: нет? — неожиданно заявил Борис Николаевич.

— Тогда развод будет не мирным, но я не советую вам этого делать.

— Похоже на угрозу.

— Это совет.

— Хорошо, допустим, я ему последую, — согласился председатель Временного правительства. — Но как вы себе это представляете?

— Всё просто, — ответил Сибирский князь. — На фоне массовых беспорядков вы вводите чрезвычайное положение, запрещаете монархические партии, как деструктивный элемент, и объявляете себя единоличным правителем.

— Диктатором?

— Мне не нравится это слово, но да.

— Как можно в России запретить монархистов? — снова вступил в разговор Московский князь. — Вы представляете, что говорите? Русский народ не может без царя.

— Сможет, — отрезал Илья Николаевич.

— Но всё равно нельзя просто взять и запретить монархистов.

— Если они увлекутся протестами и вытворят что-нибудь по-настоящему ужасное, то можно.

— И что они, по-вашему, должны вытворить? — поинтересовался Юрий Михайлович.

— Например, поджечь Кремль, — ответил Сибирский князь. — Вас устроит поджог Кремля?

— Меня — нет! — возмутился Московский князь. — Я не хочу, чтобы Кремль сгорел!

— Его быстро потушат, а поджигателей перебьют, а всех им сочувствующих посадят в тюрьму!

— Вы предлагаете пролить кровь? — спросил Борис Николаевич.

— Без этого никак, — ответил Сибирский князь.

— Но мы не можем этого сделать!

— Почему?

— Что значит, почему? Странный вопрос.

— Вам жалко этих… — Илья Николаевич запнулся, подбирая нужные слова. — Этих дурачков, которые выходят на улицы, рискуя своими головами ради чужих интересов?

— Мне их не жалко, но мне не хочется, чтобы о нас говорили, как о правительстве, пролившем кровь подданных. Я не хочу такой славы.

— Значит, первую кровь прольём не мы! Её прольют террористы, которые устроят беспорядки. А мы уже прольём их кровь. Не переживайте, я всё организую. Монархисты, поддерживаемые Романовыми, подожгут Кремль и дадут Временному правительству возможность действовать жёстко. Главное, чтобы вы дали добро и по возможности помогали. Ну, или хотя бы не мешали.

— Но аристократия! — растерянно воскликнул Московский князь. — Как она на это всё отреагирует? Да те же Романовы, которых вы хотите обвинить во всём! Это голодранцев можно обвести вокруг пальца, но аристократия — её не обмануть!

— Обмануть можно всех! — отрезал Сибирский князь. — Просто кого-то проще, кого-то сложнее.

Мы уже четвёртый час сидели с Гришей и Владом в ресторане «Метрополь» и обсуждали, как нам вдохнуть новую жизнь в телеканал. И заодно сделать так, чтобы Коростылёв сохранил свой пост после выборов. За всё это время мы выпили лишь одну бутылку шампанского на троих. Орешкина это ужасно расстраивало, но я сразу сказал, что обед у нас деловой, поэтому отметили и хватит. Григорий скрепя сердце смирился.

Главной проблемой нам всем виделся штат. Заставить журналистов, поливавших губернатора грязью, хвалить его — не проблема. Работа у этих ребят такая. Но вот будут ли им люди верить? Большой вопрос.

— Я бы вообще их всех на фиг разогнал! — в очередной раз высказал своё радикальное мнение Влад. — Всех тех, Гарик, кто против тебя шёл. Нельзя такое прощать. Не могут эти упыри быть лицом нашего канала.

— Не можем мы их всех разогнать, — не согласился я. — Мы же договорились, что дело на первом месте. А ты предлагаешь им отомстить.

— Они это заслужили! — не унимался друг.

— Давай представим, что они раскаялись.

— А если нет?

— А если нет, то представь, как им теперь будет тяжело каждый раз смотреть мне в лицо и улыбаться? — постарался я перевести в шутку это тему. — Чем тебе не месть?

— Так даже лучше, — рассмеявшись, заметил Орешкин.

— Но вот в чём я с тобой, Влад, согласен, — сказал я. — Это в том, что лицо канала нам нужно другое. По большому счёту у нас вообще там нет ни одного харизматичного журналиста.

— Так давайте найдём таких и подтянем к нам работать? — предложил Орешкин. — Какие тебе нужны, Гарик?

— Гриша, это не так-то уж просто. В Екатеринбурге нет журналистов такого уровня. По уму их надо искать в Москве или в Санкт-Петербурге.

— Значит, будем так искать. Но ты хотя бы скажи, какие тебе нужны?

— Гриша, ты что, телевизор не смотришь? — возмутился я. — Ты не знаешь, какие сейчас журналисты популярны у народа?

— Да с чего бы я этот телик смотрел? — искренне удивился Орешкин. — Оно мне надо? Откуда я знаю, что у народа популярно? Где народ и где я?

Последняя Гришина фраза меня обезоружила. А ведь он прав — чего я от него требую? Это меня отец приучил по утрам смотреть новости, а Гриша — сын банкира, большую часть своей жизни проводит на Лазурном Берегу, а в ресторанах Сен-Тропе, где он завтракает, российские каналы не показывают.

— Короче, — решил я подытожить. — Вот тебе в качестве примера: Ника Острова. Журналистка Второго канала. Признаюсь, я не знаю, как её ещё не убили за её репортажи — видимо, кто-то крышует. Ну или девка вообще на всю башку отмороженная. Никого не боится: ни бандитов, ни аристократов. Если честно, я даже не понимаю иной раз, как такое вообще в эфир выдают.

— Второй канал, говоришь? — уточнил Орешкин. — Острова?

— Да. Вот она идеал. Недостижимый. Красивая, умная, с острым языком и совершенно бесстрашная. Она на одном полюсе, на другом — бедолаги с нашего телеканала. Если найдём что-то среднее, то будет здорово. Ты, Гриша, сегодня вечером посмотри новости, её репортажи часто выдают в эфир. Оцени уровень.

— Огонь-баба! — вставил свои два слова, потягивающий сок Влад. — Я бы…

Заметив мой недовольный взгляд, друг осёкся и не стал договаривать. Нет, я бы с удовольствием обсудил внешние данные журналистки — там было что обсуждать, но сейчас перед нами стояла иная задача.

— А чего смотреть, время терять? — сказал Орешкин. — Если она такая хорошая, то давай её к нам и подтянем?

Влад тут же поперхнулся соком и закашлялся, а я усмехнулся и сказал:

— Ага, так она и приедет. Вот прямо завтра всё бросит в Москве на центральном ТВ и приедет к нам в Ебург развивать коммерческий телеканал. Ты, Гриша, похоже, невероятно далёк не только от народа.

— Ну а в чём проблема? — удивился Орешник. — Давайте я поеду и уговорю. Ты же сам, Гарик, сказал, что она идеал. Так зачем брать худшие варианты?

— Мне нравится твоя самоуверенность, Гриша, но не думаю, что у тебя что-то выйдет.

— Это почему? Я, вообще-то, убедительный и обаятельный, — Григорий на некоторое время призадумался и добавил: — И у моего бати много денег.

— Последний аргумент, пожалуй, будет повесомее первых двух, — заметил я. — Но всё равно, ты себя переоцениваешь, друг мой.

Глава 16

— Вероника! Можно просто Ника, — Острова очаровательно улыбнулась и протянула мне руку.

— Очень приятно! — сказал я, пожимая девушке ладонь. — Игорь. Воронов.

Я мельком бросил взгляд на стоявшего рядом Орешкина. Тот довольно ухмылялся, всем своим видом показывая, что для него не бывает нерешаемых задач. Здесь он, конечно, ошибался, но с Островой сработал на все сто. Из пятидесяти. Улетел в Москву и через три дня вернулся со звёздной журналисткой.

Как он её уговорил, я не понял. Поменять жизнь в столице и работу на Втором государственном канале на мелкий частный коммерческий телеканал города Екатеринбурга — это не на неделю в командировку смотаться. Это довольно смелый поступок. Понятно, что этот переезд не навсегда — контракт с журналисткой Гриша заключил на год, но выпасть на такой срок из обоймы и из поля зрения всей страны — это сильно.

И сделала это Острова однозначно не ради той суммы, что прописана в контракте — ради таких денег журналисты её уровня даже на репортаж в другой город не поедут. Что же Орешкин ей такого предложил? Похоже, этот вопрос будем мучить меня до тех пор, пока Гриша не проболтается, выпив за ужином пару-тройку бокалов шампанского. То есть, ждать недолго, и скоро я всё узнаю.