Частная Академия. Осколки (СИ). Страница 8

— Интересно, а ночевать тоже у нашей двери будет? — хихикает Юлька. — Ладно, я молчу.

В столовке привычный гул затихает, едва мы появляемся с Шелест. Кто-то усиленно начинает есть, кто-то отворачивается, почесывая нос, кто-то с любопытством таращится на нас как на витрину магазина.

Замечаю Катьку Ларченко. На ней лица нет, сидит с подружками, а у самой нетронутая тарелка еды. И это при том, что Катя — типичный книжный червь, который любит поесть и не любит спорт. Увидев меня, неожиданно машет рукой:

— Мира, привет!

— Привет, — сдержанно киваю и удивленно переглядываюсь с Шелест. С Ларченко мы не поладили с первой недели нашего пребывания в академии. А уж после вписки у Стэна Шумского мы по сути стали с ней врагами. Катька еще и сплетни обо мне грязные распускала. Но после того как я переехала в пентхаус к Баеву, виделись мы с ней, к счастью, очень редко. А теперь снова живем в одном корпусе.

— Иди к нам, — громко, на всю столовую, зовет она нас с Шелест.

— Пошли, — кивает Юлька. — Она же не отвяжется.

Ларченко и правда очень настырная девица. Разговор не клеится, но хоть аппетит не пропал. Катька рассказывает о том, как ездила к родителям в Казань и что летом собирается подрабатывать у матери в компании статистом. Светка, ее подружка, прикидывается, что ей интересно, но сама нервно елозит задом по стулу. Еще две девочки, они вроде со второго курса, лениво помешивают остывший чай.

— Юль, а ты случайно не знаешь, чего завтра днем всех дотационщиков-перваков собирают? — напряженно спрашивает Светка, перебивая Катьку. А Ларченко выжидающе смотрит почему-то на меня, не на Шелест.

— Как «собирает»? — Округляет глаза моя соседка. — В чате что-то? Не видела.

Девчонки истерично смеются, будто Юля шутку рассказала, а потом Ларченко сует ей под нос свой мобильный. Я тоже вижу, что там написано:

«Завтра в час всем быть в корпусе «В»» и подпись: «Баев».

— Отправлено с номера Ларисы, — постукивает пальцами по столу Светка. — Баев писал. Лично. Похоже, кобзда нам всем.

Пью из трубочки сок. Медленно пью, минут на пять смогу продлить удовольствие.

— Может, и не Баев, — неуверенно тянет Юлька. Она тоже напугана. Даже две девчонки со второго курса, и те нервничают.

— Я звонила ей, у нее мобильный отключен, — понуро сообщает Ларченко. — Всех, кто был на вписке у Шумского осенью, Баев собрал в конференц-зале. Слышали? Что-то происходит. Я написала в чатики, но все молчат. Стремно как-то.

Она замолкает; все взгляды сейчас направлены на меня. Ладно, черт с вами!

— Я ничего не знаю, можно меня не гипнотизировать!

— Неужели?! — деланно удивляется Светка, но Ларченко ее одергивает:

— Мира, все же знают, что ты жила с ним. Узнай у него, почему он про нас вдруг вспомнил?

Кровь приливает к щекам, я мысленно заставляю себя сосчитать до десяти и только после этого отвечаю Кате:

— Не «с ним», а «у него». И звонить я ему не буду, надо — сами узнавайте. Не надо меня в это втягивать!

— Втягивать?! — возмущается Светка. — Ты всегда ни при чем, Шанина! Стоило Касаткиной вчера спросить, почему тебя нет в нашем общем чате, как сегодня Баев на уши всю академию поставил. А ты как всегда вся в белом!

— Тихо ты! — шипит на подругу Катька. — Мир, ну тебе жалко, что ли?

— Позвони сама, — вступается за меня Юлька. — Если не Лариске, то Ульссон. Инга же точно в курсе, я тебя с ней несколько раз вместе видела.

— Ну это громко сказано! — пожимает плечами Ларченко. — Так, пересекались пару раз.

Ага, пересекались! С местной королевой, которая к себе на метр никого не подпустит просто так.

— Ты ей сливала инфу про меня, — спокойно говорю я Кате. — И слухи про меня распускала, а теперь: Мира, помоги? Серьезно?

Ларченко бледнеет, закусывает губу, а я, воспользовавшись временным затишьем, встаю и беру свой поднос.

— Несправедливо, что мы за тебя отрабатываем разные задания, Мира! — медленно, но четко выговаривает Света. — Ладно еще, когда ты у Баева жила, чем ты там с ним расплачивалась, все и так знают. Но сейчас-то чего? Ты вернулась, а нам в воскресенье готовить зал к конкурсу чтецов французской классики. А еще мне делать курсовик по экономики для одного дебила из параллели, а Катьке вообще… Короче, это нечестно, ты так не думаешь?

Несколько пар глаз пристально смотрят на меня и ждут ответа. Мне даже кажется, что вся столовка замерла.

— Нет, Свет. Не думаю. У вас тоже был выбор. Как и у меня. Я отказалась следовать этим дурацким традициям, вы могли сделать то же самое.

— Ну да! — хмыкает Катька. — И переехать жить к Баеву. Та еще революция!

— А ты не завидуй, — назидательно изрекает Юлька. — Но если тебя так напрягает пахать за других, скажи об этом Ларисе, а еще лучше — самому Баеву. Завтра.

В шоке от вечной тихони Шелест не только я. Но пока девчонки придумывают, что бы такое сказать, мы возвращаемся в комнату.

Юлька не стала обсуждать разговор за столом, молча влезает в наушники и зависает за компом, а я, потыркавшись в чатах, беру первую попавшуюся книгу и читаю, пока глаза не слипаются.

Не хочу больше ни о чем думать. Пусть этот сумасшедший день закончится наконец!

Утром в субботу сплю до одиннадцати, а когда просыпаюсь, вижу перед собой Шелест. В ее глазах упрек. Что я не так сделала?

— Тебе это надо увидеть. — Юлька сует мне свой мобильный. — Всей академии пришло. И тебе тоже, кстати.

— Что это? — зеваю я, а сердце уже предательски замирает.

Отправитель: «Инга Ульссон».

— Ролик. Очень интересный. Включай.

Не жду ничего хорошо, но послушно запускаю видос.

Мгновенно узнаю локацию — третий этаж, релакс-зона. Касаткина, Яна и трое парней. Больше никого нет, но они явно знают, что их снимают. Испуганно смотрят в камеру, потом Влад берет у кого-то ножницы и поворачивается к Савицкой. Та не сводит глаз с его рук и дергается, когда он начинает… разрезать на ней тонкую блузку. До самых плеч. А потом еще и еще — до тех пор пока она не превращается в лохмотья.

Остальные смотрят на Яну. Это могло бы сойти за пранк или какой-то спор, но весельем здесь и не пахнет. Лариса Касаткина стоит, обхватив себя руками, и вскрикивает, когда один из парней тянется к ней с ножницами. Она визжит, но двое других держат ее за руки, пока Влад кромсает ее тонкий джемпер, а потом и юбку.

— Охренеть, да? — взволнованно шепчет Юлька. — Ты знаешь, сколько стоит такой шмот?!

Смотрю, как Янка забирает ножницы у Влада и начинает резать на нем его толстовку.

— Они что, так друг на друге все порежут? — спрашиваю я у Юльки, хотя и так знаю ответ.

Но что странно: я не ужасаюсь и мне не жаль, что с ними делает Баев. А я уверена — это его рук дело. Его почерк.

— Ага, порежут, но это еще не все. Смотри дальше.

Картинка меняется — они уже не в релакс-зоне, а в… на нашей кафедре физики?!

Снимают свои брендовые лохмотья, остаются в одном белье. А на полу стоят ведра и швабры. Такими у нас моют полы уборщицы. Похожие, только классом повыше, и у меня были в пентхаусе.

— Я думаю, это самые дорогие половые тряпки в нашей академии, — довольно ухмыляется Юлька. — Гляди!

И точно: как по команде все пятеро накидывают свою разрезанную одежду на швабры и неумело начинают мыть пол, Янка своей блузкой протирает столы…

— Охренеть, а? Это из-за тебя их так опустили? — спрашивает Шелест. — Зато вся ваша кафедра теперь сверкает. Приятно, наверное, будет там заниматься.

Глава 9

Юлька уже раз четвертый просматривает ролик, и это только при мне.

— Не знала, что ты такая злорадная, — не выдерживаю, глядя на довольную улыбку Шелест. — Может, хватит, а?

— Типа они не заслужили, да? — удивляется Юлька и машет перед моим носом мобильником. — Ты забыла, что Янка сделала на вписке? А Лариска эта?! Ты почти весь семестр не с нами была, вот и не знаешь, какая она сука!