Знахарь (СИ). Страница 68

Клацнув автосцепками, пассажирский состав начал плавно набирать ход. Перрон покатился назад, убыстряясь замелькали опоры контактной сети. Подумав, что сестра будет полоскаться ещё минут пятнадцать, Владимир решил переодеться в купе. Разоблачившись и убрав одежду в шкаф, он надел лёгкие кремовые брюки и потянулся за футболкой, когда из душа вышла Вика. Закусив правый кулак, сестра шокированным взглядом прикипела к обнажённому торсу старшего брата, точнее к целой плеяде разнообразных шрамов на нём.

- Это ты в Хабаровской учебке заработал? - наконец отмерла она, кончиками пальцев касаясь багрового рубца на левом плече. Ядом, капнувшим с языка, Вики можно было отравить водоём размером с Балтийское море.

- Немногим ранее, - не стал конкретизировать Владимир. Оправдываться не имело смысла. Как-то он не подумал об этом аспекте, совсем выпустил из головы.

- А остальные? – розовый ноготок с аккуратным маникюром ткнулся в грудь.

- Там же, - по-прежнему сухо и без подробностей выдал Владимир.

- Говорят, шрамы украшают мужчин, но знаешь, лучше бы они тебя не украшали и тех висюлек на мундире не надо. Мне нужен живой и здоровый брат, а не его холодное тело с «иконостасом» на груди, закопанное на два с половиной метра под землю.

Плюхнувшись на диван, Вика разрыдалась в два ручья.

- Отставить слезоразлив! – присел рядом с Викой Владимир, обняв сестру за плечи. – Хочешь стать похожей на опухшую панду? Цел твой братик и помирать не собирается. Прощения просить не стану, потому что незачем тебе было знать, что на границе происходило, да и нельзя. Я, мелкая, целую кучу подписок дал. Да, я лежал в госпитале, ты наверняка догадывалась об этом, только не признавалась сама себе. Что изменилось сейчас? Поэтому прекращаем хлюпать носом и топаем приводить себя в порядок. Душевая в том направлении.

- Больно было? – смахивая с щёк слёзы, спросила Вика.

- Как комарик укусил.

- Комарик размером с быка?

- В душ иди, любопытная Варвара.

*****

- Вов, а тебе не обидно, что тебя не показали по телевизору? – забравшись под одеяло, которое она натянула по самые глаза, спросила Вика.

- Ни капельки, - чуть послюнявив палец, перевернул страницу книги Владимир. – Тебе мой ночник не мешает? В глаза не светит?

- Нет, - сверкнули из уютной полутьмы купе глазища сестры. – А что за скандал, про который говорила Её Величество?

- Да-а, мелкая, - хмыкнул Владимир, отрываясь от чтения в попытке рассмотреть любознательную глазастую белую гусеницу на диване. – Не представляю, как тебя в гостинице и в Москве от любопытства-то не разорвало. Это же сколько дней ты держалась… На фоне твоего подвига меркнут все двенадцать свершений Геракла.

- Ну, Вов! – жалобно заканючили из-под одеяла.

- Ладно, - весело отмахнулся Владимир, - считай я сдался под напором щенячьих глазок. Так, мелкая, перечисли папкины боевые ордена.

- Эй, герой – спина горой, - хихикнула Вика, - наш батя привинтил на грудь, хорошо, что не на груди, два ордена с мечами.

- Ну-ну…

- Не понукай, отец родной, не запрягал. Ордена Святого Владимира и Святого Георгия. Правда я умница?

- Умница, можешь скушать шоколадку, только зубы почистить не забудь. Так вот, барышня моя неразумная, хотя и умница, согласно неписаным законам и табели о рангах нас должны были разместить между первыми рядами и серединой, а нас пихнули с самую… м-м-м, в конец, говоря иным языком. Тем более твой брат, если ты забыла один мелкий нюанс, ныне наследный дворянин, а не голь перекатная. Учитывая, что на приёме собралось достаточно «сливок общества» и то, что я оказался в числе награждаемых орденом, случился натуральный скандал. Поэтому моё награждение не ретранслировали по телевизору, чтобы замять неловкую ситуацию с оскорблением военных, которые очень щепетильно относятся к различным традициям и церемониалам. Ферштейн?

- Ага, их бин натюрлих, - замшелой деревенщиной шмыгнула носом Вика. Рукавом, правда, утираться не стала.

- Будь мы просто приглашёнными, слово бы никто не сказал. А в нашем случае пощёчина получилась не нам, а императорской семье и военным. Чинуши Двора и те, кто стоял за их спинами, со своей самодеятельностью вляпались по самое «не балуйся». Мария Александровна не простит им пятно, посаженное на её репутацию, а военные теперь при каждом удобном случае начнут вставлять палки в колёса.

- У-у, как всё сложно и запутанно. Хотя я не удивлена, там все змеюки подколодные, плюнуть некуда, в тварь шипящую попадёшь, вот они и очерчивают границы террариума, чтобы разом все не перекусались.

Владимир никак не стал комментировать тираду сестры. Зачем, если и так всё понятно.

- Вов…

- Уу? – приподняв брови, Владимир оторвался от чтива, к которому успел вернуться.

- Я тебе ещё в Москве хотела сказать, да забыла, - опять шмыгнула носом Вика.

- Говори, пока тебя вновь склероз с болезнью Альцгеймера не застигли. Не тяни резину, мелкая. Мне уже самому интересно, из-за чего ты носом шмыгаешь на ночь глядя.

- Вов, тебя в армию папахен и мамахен законопатили. Я где-то за неделю до выезда на олимпиаду их нечаянно подслушала. У меня в ссыльно-поселенском домике соль закончилась, а в магазин лень тащиться было, и я на родительскую кухню с набегом поплелась, а они в гостиной оказались. Дверь в коридор открыта… Да что я тебе рассказываю, ты и сам знаешь, как там всё, вот я в нише за дверью и затихарилась. Папахен с кем-то из своих кентов по телефону базарил, а мамахен рядом с ним сидела. О чём он там трещал я не поняла, только его видимо спросили, может ли он кому-то в Н-ске повестку организовать.

- И причём здесь я? – Владимир сделал вид, что удивился, хотя уже догадался о подоплёке.

- Тут папахен поинтересовался у матери, сможет ли она организовать повестку нужному человеку, а мамахен, сказала, - будто бы не услыхала вопроса Вика, продолжая тихо бубнить из-под одеяла, - что кенту услуга с повесткой обойдётся в кругленькую сумму, это только ради пасынка она бесплатно старалась и бывшему однокашнику на уши приседала…

- Понятно, - захлопнул книгу Владимир. Желание читать пропало.

- …папахен не простил тебе смену фамилии и уведённые из-под носа бабки. Я так поняла, что на твою страховку у него были планы, только непонятно, как он собирался деньги прикарманить, но видимо есть лазейки.

- Ладно, не переживай, мелкая, отольются кошкам мышкины слёзки, - пересел на спальный диван сестры Владимир и потрепал её по голове.

- Он ещё хохотнул, сказав, что мог сунуть кое-кому на лапу, когда ты в тюрьме на шконке чалился, чтобы тебя выпустили, но не стал, мол, тебе полезно посидеть за решёткой за неуважение к старшим. Вов, как так можно?! Ты же сын отцу, за что он тебя так ненавидит? Ладно мамахен, я где-то даже могу понять её мотивы, она твою мать лютой ненавистью ненавидит и тебе следом перепадает, но чтобы вот так гадить родному сыну, не понимаю. Вов, я их ненавижу, - сверкнула зелёными глазищами Вика, - а Нику мне жалко. Она изображает последнюю тварь и стерву, а по ночам в подушку плачет. Мать её давно сломала, Ника боится ей слово поперёк сказать.

- Знаешь, на моей памяти ты едва ли не впервые назвала сестру по имени, - обнял Вику Владимир. – А папахен - волк позорный и крыса. Спасибо за инфу, я какой-нибудь оказией доведу её до его кентов, пусть знают, с каким «авторитетом» работают.

- Я боюсь, Вова, - начала хлюпать носом Вика, - она и меня теперь ломает. Ты не представляешь, какие сейчас царят дома порядки. До поездки я ещё как-то в бывшей летней кухне спасалась, а с завтрашнего дня меня переселяют обратно в старую спальню.

- Потерпи, Викуля, немного осталось, учебный год скоро закончится. Я по приезду займусь нашим вопросом и постараюсь забрать тебя сразу после экзаменов и получения промежуточного аттестата. Всё, что нас не убивает, делает…

- Делает из нас дуршлаг. Сколько дырок в тебе «заштопали»?