Сдавайся! Это любовь. Страница 4

Отрицать свидание все сложнее.

– Как давно вы вместе? – спрашивает Вальдемар.

Типичный разговор комика в начале его выступления. Все внимание направлено на нас с Германом. На глаза направлен яркий, раздражающий свет.

Переглядываемся с Герой. Во мне заиграла стеснительность, Герман полон энтузиазма. Хоть сейчас на сцену.

– С детства.

– Я его не знаю.

Отвечаем одновременно. Снова переглядываемся. Готова провалиться сквозь землю, Крылов улыбается. Ему нравится доводить меня.

– То есть вы не вместе? – второй вопрос от Войцеховского. Что-то он перестал мне нравиться. Пусть идет к другим столикам со своими вопросами.

– Нет, конечно.

– В процессе.

По залу смех.

Надо было оставаться дома и посмотреть его концерт в записи.

– Ух ты. Брат, обидел ее чем? – вопрос к Герману. Поворачиваюсь к бывшему другу, смотрю на него с ожиданием. Ну, Гера, вещай! Про платье, загадку и мои кудри.

– Я? – в голосе полное непонимание, – не в моих правилах обижать. Я по другой части.

– По любовной? – вновь смех.

Вдруг Соня вспоминается.

Сидеть неуютно. Зал большой, но здесь тесно, набилось много народа. Вода на столах с газом, а я люблю простую.

– Ага, – Герман поворачивается ко мне и подмигивает.

– Девушку как зовут?

– Олеся. Олеся Птичкина.

– Сдавайся, Олеся Птичкина, это любовь!

Глава 8. Олеся

– Это было ужасно, – говорю, когда мы снова садимся в такси.

– А мне понравилось.

Герман довольный. Я постоянно ловлю его взгляды на себе. От каждого бросает в жар. Неужели та Олеся Птичкина не усвоила урок? Герман Крылов тебе не пара.

– Но спасибо за свидание, – говорю быстрее, чем осознала сказанное.

Водитель делает музыку тише.

– Все-таки свидание? – чувствую, как Герман подсел ближе. Упорно смотрю вперед, на подголовник и лысеющую макушку таксиста.

Ладошки потеют.

– Ты же не занимаешься такой ерундой, как приглашать девушек на свидания?

– Так ты не просто девушка, ты старый и добрый друг.

Всю оставшуюся дорогу переглядываемся. Начинаю думать, как выгляжу, и жалею, что надела практически первую попавшуюся юбку. Блейзер вообще прошлогодний. Наверняка и немодный уже.

Когда такси останавливается у нашего подъезда, выхожу первой и стремглав несусь к двери.

Как-то не по себе.

В голову лезет всякая ерунда, типа поцелуя или, упаси боже, приглашения на второе свидание.

Герман нагоняет, стоило мне ступить на последнюю ступеньку. Еще бы метр, и я открыла бы дверь и спряталась за ней.

– Леся?

– Что?

Медленно, сантиметр за сантиметром, поворачиваюсь.

Воздух сгущается. Слышу гудящую от напряжения лампу этажом ниже.

Отчего-то кожа губ чешется, и я царапаю их зубами несколько раз. Взгляды встречаются, что-то болезненно сжимается за ребрами, и уже готова отвернуться, силком стягивая романтичную вуаль со своих глаз.

Герман бережно берет меня за подбородок и нежно целует. Это кажется естественным и правильным.

Поцелуй с Крыловым я представляла другим. Грубым, страстным, сносящим, как бурное течение. А это не так. Герман делает все медленно и аккуратно.

Его язык проникает ко мне в рот и совершает круговые движения, лаская. Незаметно для себя, кладу свои руки на его шею.

Это лучший поцелуй, который у меня когда-либо был. Их было всего три. Как в сказке.

Но стоило сердцу сбиться с верного курса, я замыкаюсь и отстраняюсь.

– Если это и правда твои губы, то очень даже ничего, Птичкина. Вполне себе.

И вновь целует. На этот раз Герман действует увереннее. Темп выше, движения губ настойчивые.

Его руки на моей спине, и он то и дело спускается к ягодицам. Еще немного, и Крылов прижмет меня к стене, чтобы сделать наш поцелуй совсем-совсем взрослым.

Так и вертится в голове: «Ты ищешь мою загадку?»

Где-то наверху громко хлопает дверь, и Герман, как ошпаренный, отлетает.

Вспомнил, что с Птичкиной целуется? С той, кто совсем-совсем не нравится. Обида возвращается новой волной.

Забираю волосы за уши и спешно ищу ключи от двери в сумочке.

– Это же ничего не значит, да? – спрашивает, поворачиваясь ко мне спиной.

Сдерживаю слезы.

Чертов Войцеховский. Не будь его, не было бы и свидания, и этого поцелуя. Этих поцелуев! Всего их в моей жизни стало пять. Мое любимое число.

– Ты это не думай себе там ничего, Птичкина. Какой-то там поце…

– Мне было неприятно, Крылов.

На телефон приходит сообщение и очень даже вовремя. Отвлекаюсь на довольно приятные слова: «Как дела, мышка?».

Парень с сайта знакомств. Он показался мне ничего, и я дала свой номер.

– Вот, – показываю открытое сообщение Герману, – у меня парень есть. И если еще раз потянешь ко мне свои грабли, я ему расскажу. Он… Он боксер. Ясно?

Истерично гремлю ключами и, что странно, с первого раза открываю дверь.

Захлопываю и оседаю на пол.

– Как все прошло? – Маришка подлетает, а должна уже спать давно. Родители наверняка видят десятый сон.

– Никак.

Глава 9. Герман

«У меня есть парень»

Дурацкая Птичкина!

Протягиваю вперед руки, и лишь слепой не заметит, как их потряхивает. Всего лишь два поцелуя, а эффект такой, что я проглотил водородную бомбу. Сука, гремит внутри. Черепная коробка в хламину.

А если все свести в шутку?

Носком кроссовок отшвыриваю домашние тапки и сажусь на пуфик. Голову опускаю на раскрытые ладони. У меня будто поднялось давление. Но вот от поцелуя, от Птичкиной или ее «У меня парень» – не знаю.

Грудь ее вспоминаю. Не помню, чтобы она у нее была.

Утром жду Олесю у машины. Предварительно прогрел «Тойоту». Осень. Холодно.

Пять минут, десять, а Птичкиной все нет. Хоть поднимайся и спрашивай, почему задерживается. Кудри свои завивает?

Но нет. Больно много чести.

Нахожу ее в институте, сидящей за одной партой с новенькой. О чем-то щебечут, а еще несколько дней назад Птичкина ждала от нее проблем.

Женщины – народ ненадежный.

Сажусь позади Олеси. Веду себя довольно шумно: кидаю тетради на стол, бросаю ручки, дышу как туберкулезник и кашляю. Внимания хочу и банального «привет, Крылов».

Королева сидит.

Ну не за волосы же ее дергать?! Хотя… Неприличные картинки заполняют мое сознание. Мычу и откидываю голову.

Как-то резко Птичкина стала другой. Привлекательной, что ль. А губы, да, настоящие у нее.

* * *

– Как поживает твой парень? – спрашиваю Птичкину, когда случайно сталкиваемся у подъезда.

В ее руке мусорный пакет, в моей – пакет из супермаркета. Оттуда торчат хлопья для быстрого завтрака. Олеся не скрывает своего сарказма. Я по-детски люблю кукурузные хлопья заливать молоком на завтрак.

– Замечательно.

– Ты ему рассказала, что целовалась с другим?

– Было бы что рассказывать.

Олеся чуть краснеет и поджимает нижнюю губу. Глаз не отвести.

Взмах ресниц – и меня отшвыривает волной. Убедить себя, что эта та Олеся, которая пришла ко мне на День Рождения в ужасном платье и с ужасной прической, не получается. Даже вспоминаю нелепого подростка с плоской грудью, немного прыщавую и с тонной тоналки на лице.

Ее потряхивает. Выперлась в домашних шортах и футболке, а на улице не май месяц.

– В выходные Градов приглашает на покер.

– Передай ему, что я раскладываю исключительно пасьянс.

Ее глаза в свете фонарей кажутся глубокими, бездонными. Образ затрагивает какие-то струны, и начинаю чувствовать за собой вину.

– Пойдем вместе?

– С чего это вдруг?

И правда, с чего? Слово «свидание» произнести не могу. Засмеет или снова своего парня приплетет. Узнать бы вообще, кто он. Не удивлюсь, если это плод ее фантазий.

Хотя нет, удивлюсь, потому что вот такая Птичкина будит фантазию любого и оставлять такую цыпу без мужской защиты – дело нехорошее. Чреватое.