Кровавая луна (СИ). Страница 37

Меррик подмигнул мне, что выглядело невероятно странно с его потемневшими глазами и вздувшимися под кожей венами, делавшими его больше похожим на демона, чем на человека. Я знал, что он не возражал против моего присутствия здесь, иначе он прогнал бы меня задолго до того, как я зашел так далеко. Я подошел к ним, снимая пиджак, оставляя черную рубашку и закатывая рукава. Сиренити смотрела, как я приближаюсь, ее глаза блуждали по мне, и, очевидно, ей нравилось то, что она видела. Я не был огромным мужчиной, но был высоким и подтянутым. Я знал, что мои ярко-фиолетовые глаза на фоне моей почти ониксовой кожи придают мне зловещий вид, но дамам, похоже, это нравилось. Сиренити, очевидно, не была исключением.

Я наблюдал, как Меррик встает, вытаскивая ремень из джинс. Она тоже наблюдала за ним, обводя взглядом татуировки, покрывавшие его кожу, некоторые из которых я нанес сам.

— Не двигайся, — сказал он ей, обходя вокруг того места, где она все еще сидела на столе.

Она нахмурилась, но, на удивление, не стала спорить, просто посмотрела на меня. Ее ноги все еще были раздвинуты, поэтому я переместился между ними, протянул руку и провел ладонью по ее плоскому животу. Мышцы ее живота дернулись от прохлады моих многочисленных серебряных колец, и ее глаза на мгновение затрепетали. Мои пальцы прошлись по ее коже, ощущая выступы этих серебряных шрамов и благоговейно обводя их. Каждое из них было напоминанием о том, через что прошла эта женщина и что пережила.

Когда я достиг вершины ее бедер, ее глаза снова распахнулись, и она прикусила нижнюю губу. Я позволил своему большому пальцу погладить ее киску. Это было всего лишь легкое прикосновение, но его оказалось достаточно, чтобы ее бедра оторвались от стола при соприкосновении. Я наблюдал за своей рукой, когда скользнул ниже и погладил ее, поражаясь контрасту ее лунной кожи с моей полуночной.

— Боже мой, ты восхитительна, — тихо сказал я. Надавливая, я наблюдал, как она закрыла глаза, с ее губ сорвался тихий стон. — Как молоко и мед, я не могу дождаться, когда попробую…

Меррик стоял позади, глядя на нее сверху вниз. Он протянул руку, провел ладонями по ее плечам и вниз по рукам, схватил за оба запястья и поднял руки над головой. Ее глаза распахнулись от шока, когда его ремень обернулся вокруг ее запястий, и он туго затянул его, соединяя их вместе. Я поймал его взгляд, и он ухмыльнулся. Я ухмыльнулся в ответ, понимая, к чему клонится эта маленькая игра.

Он рассказал мне все о времени, которое она провела взаперти в их обитой войлоком камере в поместье. Я впитал каждую яркую деталь ночи, когда он добился своего с маленькой шалуньей. Я также видел видеозапись, которую разнесли по всему центру города: Сиренити в наручниках привязана к стене с черной обивкой, освещенная яркими красными огнями, которые делали ее темные глаза такими манящими.

Я вспомнил, как смотрел, как ее темная, густая кровь стекала по молочно-белой коже, окрашивая светлые волосы, когда она висела там, выставленная на всеобщее обозрение. Я не был вампиром и не жаждал крови так, как они, но все равно, на это было приятно смотреть. Это была отвратительная игра, в которую они играли с ней, но в свое время я видел гораздо худшее. Технически говоря, вампиры не причинили ей вреда. Технически говоря… они спасли ее. Эти вещи никогда не были черно-белыми.

— Это должно быть смешно? — сказала она со смехом, закатывая глаза на Меррика, пока он застегивал ремень.

— Что, я думал, ограничения — твой конек? — Его улыбка была дерзкой, и она только фыркнула в ответ.

— Я, например, думаю, что они добавляют приятный штрих, — добавил я, и Сиренити посмотрела на меня сверху вниз прищуренными, но горячими глазами.

Когда она держала руки над головой, ее грудь выглядела потрясающе, поднимаясь и опускаясь в такт учащенному дыханию. Я надавил подушечкой большого пальца на этот маленький комочек нервов, и ее глаза плотно закрылись, когда она застонала. Кружась маленькими кругами, я наблюдал, как ее бедра боролись за то, чтобы изогнуться и прижаться к моей руке.

Мой член был таким твердым, что причинял почти боль. Все, о чем я мог думать, это входить в нее глубоко и жестко, добиваясь новых таких звуков с ее губ. Но была не моя очередь. Меррик был здесь первым, и я вел себя как джентльмен.

Я кивнул ему, убрал большой палец и отступил назад. Сиренити издала звук протеста из-за потери моих прикосновений, но Меррик обошел стол, и мы поменялись местами: он занял место между ее раздвинутых бедер, а я — у ее головы. Я провел пальцами по ее шелковистым волнам, разметавшимся по столу, пока Меррик расстегивал свои брюки. Его глаза были прикованы к ее киске, когда он вытащил свой член и неторопливо погладил себя.

Насколько я знал, Меррику не нравились мужчины, но он также был не из тех, кто стесняется. Я все равно мог оценить его, как делал много лет. Он был воплощением мужественности — сильный, способный, жесткий и безжалостный. На мой взгляд, он также был хорошим человеком. Я бы давным-давно раскусил его, если бы он был так настроен, но, увы, Меррику нравились дамы, когда он позволял себе потакать им. Я не мог осудить его увлечение женщиной-дампиром. Она была прекрасна во всех смыслах этого слова.

Меррик подошел ближе и поднес кончик своего члена к ее входу, и я увидел, как ее глаза закрылись. Я не мог оторвать глаз, когда он погрузился в нее, и ее губы приоткрылись в долгом стоне, от которого по моему позвоночнику пробежал электрический разряд. Я чувствовал, как моя магия потрескивает на кончиках пальцев, энергия струится по моей коже. Меррик начал двигаться, одновременно положив ладонь ей на живот. Я был так восхищен его движениями, что мне потребовалась секунда, чтобы сосредоточиться. Посмотрев вниз, я встретился с глазами Сиренити, которые уже смотрели на меня, остекленевшими от удовольствия.

Не теряя времени, я расстегнул свой собственный ремень, медленно расстегивая брюки и не отводя взгляда от женщины, которую трахали у меня на глазах. Ее груди подпрыгивали при каждом толчке Меррика, и, похоже, ей становилось все труднее сохранять спокойствие. Что ж, я просто должен был помочь ей с этим.

Освободив свой член, я погладил себя, проведя большим пальцем по набухшей головке и послав острое покалывание к основанию позвоночника. Ее глаза расширились, когда она облизнула губы, и впервые за многие годы я почувствовал, что могу кончить, просто взглянув на нее. Что такого было в этом маленьком дампире, отчего у меня в голове был такой беспорядок?

Не теряя времени даром, я придвинулся ближе и поднес свой член к ее розовым губкам. Она без колебаний открылась для меня, посасывая кончик, пока я боролся, чтобы мои колени были сцеплены. Теплого ощущения ее влажного языка, скользящего по моему кончику, было почти достаточно, чтобы я кончил ей в горло.

Я попытался выровнять дыхание и прояснить голову, когда она поглубже вобрала меня в свой рот. Ее горло открывалось для меня каждый раз, когда она поднимала голову. Ее руки все еще были связаны ремнем Меррика, так что все, что она могла делать, это шевелить ртом. Ее глаза были закрыты от блаженства, когда толчки Меррика ускорились, его руки держали ее за бедра, когда он входил в нее.

Мой член входил и выходил из ее рта, пока, в конце концов, я не запустил пальцы в ее волосы и крепко не сжал, потянув за пряди. Я направлял ее так, как мне было нужно, трахая её в рот, пока она держала свое горло расслабленным. Она выглядела такой красивой — совершенно беспомощной и в нашей власти. Но она и не подозревала, что на самом деле все было наоборот. В этот момент мы с Мерриком были ее рабами, готовыми сделать все, чтобы доставить ей удовольствие. Все, что требовалось, — это одно слово из ее уст, и мы сделаем это. В ее руках была вся власть здесь, и она даже не знала об этом.

С губ Меррика слетели проклятия, и я увидел, что его толчки начинают становиться неровными. Я мог сказать по углу наклона его члена и по тому, как ее бедра каждый раз так идеально соприкасались с его бедрами, что ее мышцы, должно быть, крепко сжимали его. Его глаза закатились, когда он запрокинул голову к потолку, и я понял, что ему конец.