Потому что ночь (ЛП). Страница 14

Вместо того чтобы ответить мне, он объявляет во весь голос:

— Ты не поверишь. Неудобное время, я знаю. Но ее похоть разгорается, и пахнет она просто охренительно.

Глава 6

— Генри. — Я делаю еще один шаг назад от него. Может, в моих трусиках что-то и происходит, а может, и нет, но это точно никого больше не касается. И то, как Лукас сейчас смотрит на меня, не сулит ничего хорошего. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Похоть — это часть перемен, — отвечает Генри. — Это совершенно нормально, и нечего стыдиться. Я с радостью помогу тебе, если хочешь, сестренка.

Я поднимаю руку.

— Пожалуйста, перестань говорить. Просто… умолкни.

Тем временем низкое рычание зародилось в горле Лукаса.

— Отец. — Генри смеется от восторга. — Это ты на самом деле такой собственник или просто немного перевозбудился от кормления и драки?

— Уходи, Генри, — говорит Лукас. — Сейчас же.

Моника выходит из глубины сада, прижав руку к шее. Ее взгляд ошеломлен, цвет лица бледен.

— Эй, что случилось? Кто-то кричал?

— Привет. — Генри улыбается. — Давайте нальем тебе стакан сока, а?

— С водкой, — говорит она. — Он выпил слишком много.

— Не стоит пить водку при истощенной кровеносной системе. — И он направляет ее в сторону дома.

Лукас идет ко мне в своем испачканном пеплом костюме. Порезы на его губах и щеках уже закрылись, хотя пролитая кровь еще не засохла. Он действительно позволил Берину выбить из него все дерьмо.

— Не только крови хочется, когда ты только что обратился.

— Я в порядке. Спасибо за заботу.

— Генри был прав, в этом нет ничего постыдного.

— Я не стыжусь.

— Твое тело претерпевает всевозможные изменения, — говорит он тем же спокойным тоном, приближаясь ко мне. Синяк вокруг его глаза меняет цвет с черно-синего на зелено-желтый и снова становится нормальным. — Увеличение похоти — лишь одно из них.

— Мне жаль, что тебе пришлось убить своего друга. — Я прижимаю руку к его твердой груди, не давая ему подойти ближе. — Но я не новая блестящая игрушка, чтобы отвлечь тебя от проблем.

— Конечно, нет, — говорит он. — Ты другая. Ты моя.

— Что? — Я хмурюсь. — Нет.

— Я создал тебя. Я забочусь о тебе. Ты моя.

— Ты заботишься обо мне? Смело с твоей стороны, учитывая, что ты угрожал убить меня несколько раз за последние двадцать четыре часа.

— И тем не менее ты все еще здесь и невредима.

— Если немного нежить. — Я качаю головой. Быть брошенной на произвол судьбы в мире ночи с ним в качестве проводника — это слишком. — Лукас, я не вижу развития наших отношений таким образом. Необходима ситуация наставничества. Может быть, через век или два, когда я смогу успокоиться и пережить травму от того, что ты меня убил, мы даже перейдем к дружбе. Но не более того. Не с тобой.

Он наклоняется и обнюхивает меня. Как животное.

— Генри был прав. Ты потрясающе пахнешь. И то, как ты выглядишь…

— Спасибо. Но все равно нет.

— Ты забавная. — Он улыбается. — Я не спрашивал.

— Что?

Прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, он поворачивает меня. Мы с Лукасом оказались в той же позе, в которой были с Генри. Моя спина прижата к его груди, а его руки крепко обхватывают меня. — Посмотри на звезды, Скай. Я видел, как ты смотрела на них раньше. Они впечатляют, правда?

— Лукас, — говорю я твердым тоном. — Отпусти меня.

— Тебе нужно научиться доверять мне.

— Я не думаю, что твои слова значат то, что ты думаешь.

Одной рукой он сжимает мои запястья за спиной, а другой уже расстегивает пуговицы моего пиджака.

— Я мало что помню о своей земной жизни. Но я так ясно помню, как в ту первую ночь все небо словно ожило.

— Оставь пуговицы в покое. Ты испачкал мой костюм кровью и пеплом.

— Я куплю тебе другой, — говорит он. — Я куплю тебе все, что ты захочешь. Конечно, тогда не было городских огней, с которыми можно было бы конкурировать. Но все равно это было потрясающе. Не только сила и скорость, но и возможность видеть звезды.

Это не похоже на то, когда Генри держал меня в своих объятиях. Я почти не ощущала его физически. Не поймите меня неправильно, он привлекательный мальчик. Но это именно то, что он есть, — чрезвычайно старый трахальщик.

Лукас, с другой стороны, подпитывает похоть. То, как он держит меня, одновременно и крепко, и нежно. Его тело больше и сильнее, а голос… в нем есть что-то гипнотическое. Когда я сопротивляюсь и ничего не получается, часть меня почти не возражает. Доказываю раз и навсегда, что у моих гормонов ужасный вкус. Просто ужасный. Однако сдаваться нельзя. Только не с ним.

— Мне плевать, что ты не трахался семьдесят лет, — говорю я, пытаясь повернуться и освободится от его хватки, пытаясь вырваться. — Получай свой жалкий секс в другом месте.

Его смех низкий и грубый.

— Никто не разговаривает со мной так, как ты. Даже Генри уважает мои границы. Но ты просто говоришь все, что приходит в голову, не так ли?

— Лукас…

— Расслабься. Мы не будем трахаться. Не думаю, что это было бы хорошей идеей, — говорит он. — Ты производишь впечатление человека, который слишком серьезно относится к половому акту.

— Погоди-ка. Ты думаешь, я никогда не подцепляла кого-то для быстрого перепихона? Правда?

— Подцепить? — повторяет он. — Какая интересная фраза. Как я уже говорил, мне неинтересно переживать увлечение новорожденного, открывшего для себя вампирский секс. Это всего лишь одноразовая помощь. Я просто разберусь с твоей маленькой проблемой, а потом отпущу тебя.

— Как насчет того, чтобы не делать мне одолжений и позволить мне разобраться с этим самостоятельно.

— Нет. — Он расстегивает последнюю пуговицу и распахивает мой пиджак, обнажая мою грудь. Он вздыхает и крепко сжимает мои запястья. — Скай, посмотри на себя. Черт. Ты такая красивая.

— А ты думал, что я домовитая.

Он делает паузу.

— Я никогда этого не говорил.

И это правда. Я слышала эту мысль у себя в голове. Но сейчас я не в настроении говорить об этом.

— Я не хочу этого, Лукас. Ты слышишь меня?

— О, ты хочешь этого. — Он прижимается носом к моей щеке и снова вдыхает мой запах. И то, как он стонет. — Твое тело практически кричит об этом.

— Мое тело — идиот, но мозг знает лучше. И если мы не занимаемся сексом, почему ты меня раздеваешь?

— Как я уже говорил, мне всегда нравился вид из окна. — Кончик его пальца проходит от моего горла вниз, вниз, вниз. Между грудей и по животу. Как только я думаю, что он собирается запустить руку в мои брюки, он проводит ладонью по передней части брюк моего костюма. Это абсолютное облегчение. Любая другая мысль — это аномалия. — То, что сказал Генри, напомнило мне кое о чем, — говорит он. — Ты хотела поговорить о согласии?

— Ты не смешной.

— Должен с тобой согласиться. Юмор никогда не был моей сильной стороной. Но мне говорили, что я хорошо владею руками. — Его рука обхватывает мою промежность и крепко сжимает ее. И это удивительно. Как будто мой любимый вибратор и душевая лейка работают в тандеме.

Мои внутренности крепко сжимаются, и о вау. Это так неправильно. Он все еще тот мудак, который убил меня. Я приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь отстраниться от него, но это бесполезно. Он наверняка чувствует, какая я мокрая, даже через материал трусиков и брюк.

Подушечка его большого пальца находит мой клитор и оказывает на него такое же восхитительное давление. Я уже чувствую, как кончаю. Я никогда не бываю такой быстрой и готовой. Наверное, это вампирская особенность.

От макушки до пят меня охватывает жар. Все это сосредоточено на моем оргазме. Соски болят, и каждый дюйм кожи становится сверхчувствительным. Как будто ночного воздуха на груди и животе достаточно, чтобы подтолкнуть меня к этому. Но это его чертовы прикосновения и его голос так влияют на меня.