Мерцание (СИ). Страница 42

Ведущий тележку со мной великан издал глубокий рёв, начав орать во всё горло, ровно до того момента, как я не заставил его закрыть рот очередным мысленным приказом. Мундо заметно опечалился, но всё равно продолжил переносить её через все кочки и неровности одного из туннелей, ведущих под город, прямо к системе вентиляции. Крысы помогали мне обследовать территорию и заранее предупредили бы о врагах, однако издавать подобный шум однозначно нежелательно.

Сморщившись, я сделал глубокий вдох, после чего попытался очистить свою голову. Стоит только мне потерять контроль, как мысли начинали уходить по общей «сети» к моим слугам, которые те воспринимали не самым лучшим образом, считая за приказы. Вряд ли они вообще могли в полной мере осознать и усвоить весь мой мыслительный поток, но подобным неконтролируемым способом делиться своими рассуждениями всё равно было неприятно.

Мы всё глубже погружались в руины былого Зауна, бесконечно передвигаясь от одного прохода к другому, и порой даже улавливая возможности «насладиться» архитектурой древнего города, справившейся под весом времени и бесчисленных новых нагромождений, построенных наверху. И лишь одно слово приходило в попытках описать это место — опустошение.

Вряд ли мне вообще когда-нибудь удастся разобраться в той великой магии, что практически разделила гору на две части, однако её эффективность нельзя недооценить. Заброшенные каменные дома, которые практически слились с землёй, а также древние туннели, когда-то украшенные уже практически исчезнувшими фресками показывали то, что Заун в прошлом не сильно отличался от нынешнего Пилтовера. Конечно, не тот уровень технологического развития, но общее более высокое качество жизни и культуры было запечатлено как в остатках полуразрушенных мраморных статуй, так и в удивительно добротной дороге, остатки которой порой уходили прямо в кучу развалин.

Легенды говорят, что Заун был построен беженцами разрушенных в результате магических войн стран, однако в конце концов даже это место было уничтожено чудотворцами. Века назад магия погубила этот город, и смотря на всё это, нельзя было не задуматься о моих действиях и последствиях моего открытия.

Честно говоря, я ещё не размышлял о том, что конкретно буду делать, стоит мне окончательно исцелиться и на полную раскрыть свой дар. Что если мои планы сбудутся, и магия начнёт течь в моих венах, повинуясь каждому моему вздоху? В теории, можно продолжить создавать своих тварей, да работать над попытками дать колдовство в руки каждого, но изменит ли это мир к лучшему? Сделает ли он хотя бы безопасным для меня, или подобные побеги с битвами станут чем-то, с чем мне придётся мириться до конца жизни?

Это было бы очень раздражающе. И так как идея и дальше жить посреди грязи и руин меня также не устраивала, можно было задуматься о попытках скрепить Заун и Пилтовер моими собственными силами. Королём меня вряд ли изберут, конечно, так как даже настоящей магии не хватит для чуда вроде отбора власти у торговых и преступных династий, но вот в качестве третьей стороны, способной защитить оба города как от вторжений извне, так и от столь простых и примитивных вещей как болезни или голод? Меня вполне могут допустить до самого верха. А уж там, заполучив власть, можно будет начать заниматься куда более интересными вещами…

Последняя вещь, которая привлекла моё внимание до того, как мы прошли через стальные ворота, ведущие в систему вентиляции — это удивительно здоровое и крепкое тело бывшего рабочего, на которого химикаты повлияли не самым лучшим образом. Его мёртвое тело преобразилось, покрывшись чешуёй, конечности вытянулись, а в лиловых глазах застыл настоящий ужас. Мы прошли мимо одного из исследователей этого места, явно зашедшего слишком далеко, и отправились прямо к нашему дому.

.

— …Стоило мне только покинуть город на несколько недель, как ты окончательно потерял контроль, чуть не погиб и стал чем-то из детских кошмаров. Из положительного могу сказать лишь одно — твоя рискованность и готовность верить в собственные зелья не может не вызывать уважения. По крайней мере, теперь мы сможем напрямую исследовать все мутации, что произошли с тобой, и, если удача нам улыбнётся, даже можно надеяться, что ты выживешь к концу обследования.

Вернувшийся из своей охоты за реагентами Синджед даже не успел снять свой походный костюм и окончательно разделать труп какого-то огромного двухглавого волка-мутанта, который он притащил неизвестно откуда, как сразу же бросился ко мне и стал изучать моё тело в попытках понять, что произошло.

И пусть у Мундо с крысами первой реакцией было разорвать «жалкого человечка, рискнувшего подойти к их владыке», но я вовремя успел их остановить очередным приказом. С каждым разом получалось всё чётче и яснее выражать свои посылы, а потому сейчас они спокойно стояли в сторонке и не мешали процессу. Сам доктор тоже заметно косился в их сторону, но пока задавался вопросами более важными. Я же пусть и терпел боль, но всё равно не мог не ответить — в нынешнем состоянии оставалось полагаться только на юмор:

— Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди. Я уверен, что выживу все преобразования, вопрос лишь в том, чтобы моя трансформация прошла успешна и не превратила меня в нечто буйное и уже не такое интеллектуальное, как сейчас. А потому я пришёл в единственную лаборатории, где есть нужные инструменты, а также можно встретить самого лучшего алхимика и медика всего города… После меня, конечно же… В любом случае, я рад, что нам удалось встретиться. Мне сейчас не помешает рука помощи.

Последняя фраза далась мне нелегко, но в ней чувствовался вес. Пусть я и не считал Синджеда своим настоящим наставником, так как и до этого обладал превосходными навыками, но он в то же время был для меня ближайшим другом и, вероятно, единственным человеком, на которого можно было положиться в трудный момент. Кто-то, способный разделить мои идеалы и понять, что для достижения успеха, порой просто необходимо сделать несколько шагов в сторону неизвестного. Даже если эти шаги будут прямо в пропасть…

— И я тоже рад видеть тебя, — в голосе старого учёного на мгновение проступила слабость, однако через мгновение всё вернулось в свою холодную, малоэмоциональную норму. — Чтобы помочь тебе, мне нужно знать, что сейчас в твоей крови, и как ты вообще пришёл к этому безумному состоянию. Ни одна из формул, даже самых экспериментальных, не должна была сделать и пятую часть всего того, что с тобой сейчас происходит. Твоя плоть меняется буквально на глазах, а судя по твоей явно повышенной температуре, мутным зрачкам и дрожи в руках, твой организм не справляется со всеми изменениями. Однозначные резкие перемены в эндокринной системе и скачки гормонов, но также догадываюсь и об изменениях в самой химии работы мозга… Что именно ты с собой натворил?

— Мне потребуется двухчасовая лекция, чтобы рассказать все свойства хекс-кристаллов, которые мы только открыли за последнюю неделю, — с усмешкой ответил я, после сразу же перешёл в кашель из-за резкой боли в боку. Однако улыбка на моём лице всё равно никуда не делась. — Не говоря уже про то, что может творить с телом одного хилого смертного кровь настоящей волшебницы. Однако разве хорошего учёного не должна манить возможность изучить нечто до этого неисследованное? Помоги справиться с болью, и я перечислю список всего намешанного. А то сейчас как-то уж слишком сильно трещит голова.

Синджед не ответил, и просто хмыкнул, начав собирать все инструменты, что понадобятся для дальнейшей операции. Я же в это время сжимал челюсти от боли, буквально чувствуя, как мои кости сращивались друг с другом. Спустя несколько часов бодрствования эффекты большинства зелий начинали уходить, принося вместо своей лёгкости отходняк в лице множества побочек. Такова уж цена жизни, но понимание процессов не смягчало боль.

Всё моё тело сейчас будто бы покрылось твёрдой пурпурно-синей коркой, отдалённо похожей на кристалл, замедлявший мои движения и практически приковавший меня к одному месту. С каждой секундой голова раскалывалась всё сильнее и сильнее, пока жар набирал свои обороты, но в то же время я буквально ощущал совершенно другое пламя, которое росло внутри. С каждым вдохом оно разгоралось всё сильнее и сильнее, наполняя меня как ощущение чистой мощи, так и чем-то внеземным и бесконечно далёким от всего человеческого.