Мерцание (СИ). Страница 37

Она всей душой ощущала, что с ним что-то было не так. Однако прежде чем, девочка успела задать ему хоть какой-то вопрос, Виктор слегка отошёл в сторону — и Паудер в очередной раз отметила странный взгляд Вандера, прожигавшего их алхимика. И когда его фигура погрузилась в жидкую и грязную тьму, она не успела отреагировать и была лишь вынуждена кричать, да наблюдать за происходившим безумием.

Красный свет начал покрывать стены бара, пока из пола и потолка стали вырываться чёрные лозы, пытавшиеся окутать всех вокруг. Ви сразу же схватила Паудер, и с помощью своего спрятанного ножа успела даже отрезать одну, вот только это не принесло особого результата — кусок странного растения распался на куски теней, пока из оставшейся части начали стремительно вырастать новые агрессивные побеги.

Джейс пытался отбросить стол и стулом отбиться от этих пут, словно бы вышедших из самих кошмаров, в то же время закрывая собой Кейтлин. Та, также быстро нашла какой-то нож и пыталась порезать любые лианы, ринувшиеся к ней, но даже прибить их к деревянной доске не получалось — любые ранения призрачная трава будто бы даже не замечала, восстанавливаясь через мгновения и без проблем проходя через твёрдые объекты.

Первым они схватили Виктора, сразу же начав разрывать того на части, однако стоило тому резко ускориться, практически слившись в движение, как эти лозы рассыпались в ничто. Ещё несколько брошенных им склянок, пустивших какой-то лиловый дым, развеяли прочие растения и остановили распространение красной пелены и прочих пут, что дало время остальным осознать произошедшее и начать бежать.

Ви вместе с отошедшим от шока Джейсом уже начали тащить её в сторону выхода, когда раздался оглушающий крик боли, чуть не вырубивший их всех. Голова и уши Паудер начали невероятно болеть, а потому она смогла сделать лишь единственное, что было в её силах — бросила свою игрушку в сторону кричащей от боли теневой фигуры, что когда-то была Вандером. Теперь это было бесформенное чудище без лица, что не могло поддерживать форму и старалось задеть Виктора любой ценой.

Но прежде чем кто-то пострадал, монстр, надевший личину хозяина бара, вспыхнул красным пламенем, когда в него прилетела склянка Виктора. Однако не это было главной проблемой — когда в горящую фигуру прилетела заводная обезьяна с барабанами, отправленная испуганной Паудер, девочка поняла, почему та странная лавка, возле которой находился Виктор, торговала игрушками.

Даже ребёнок знал, что после последней войны между Зауном и Пилтовером, вся торговля порохом и нитроглицерином в особенности, была запрещена. Но в Нижнем городе нет настоящих законов, и оставалась лишь видимость их выполнения, необходимая для защиты против представителей закона, а не для безопасности людей.

Поэтому винтовки и взрывоопасные вещества продавались в разных местах, — таким образом Миротворцам куда сложнее схватить какого-то торговца во время облав. А если спрятать порошок внутри чего-то безобидного, то они вообще могли их не обнаружить, тем самым принеся несколько монет в карманы торговцев.

И пусть это нарушало все возможные нормы безопасности из возможных, однако в Зауне редко задумывались о подобных мелочах — здесь предпочитали иметь под рукой оружие, даже если оно выглядело невероятно глупо. Главное, что его вряд ли заберут Миротворцы, которые и не подумают смотреть на какую-то плюшевую обезьяну, которую потом можно хорошо продать и за пределами города.

И хотя нескольких грамм порошкообразного динамита внутри неё совершенно недостаточно, чтобы снести целое небольшое здание вроде одного бара, однако когда из-за взрыва начинают трескаться кристаллы концентрированной магии — вот тогда-то начинаются настоящие проблемы.

Они с сестрой, а также Джейс с Кейтлин, были далеко, когда взрыв сотряс всё помещение. Деревянные двери разлетелись сотнями осколков, часть из которых попали в них самих. Она видела красно пятно, начавшее появляться на спине друга Кейтлин, которая отделалась относительно легко — взрыв задел лишь её лицо, оставив несколько шрамов и ожога, поразившего правый глаз.

Сама Ви отлетела с сестрой дальше всех, и благодаря тому, что она успела вовремя сжаться, сама Паудер почти не пострадала — зато вот нога её сестры сейчас была вывернута под слишком страшным углом. Голова её сестры покрылась кровью, как и конечности, куда попали щепки, но та всё ещё была в сознании, судя по стонам боли и сщурившимся от пыли глазам. Паудера замерла, не в силах понять, что делать дальше, и едва сдерживала слёзы.

Она ведь не хотела…

.

Умирать в третий раз было столь же неприятно, как в первые два. Немного радовало лишь то, что в этот раз моя погибель действительно оказался великой — какой ещё смертный мог бы забрать с собой полноценного мага? Конечно, я бы с большим удовольствием продолжил жить, но раз судьба решила по другому, то оставалось лишь радоваться тому, что удалось продать жизнь подороже…

Окутывающая холодная темнота казалась чем-то знакомым и родным — она будто бы принимала меня в свои объятия, и позволяла отдохнуть в своих владениях. Как долго я не видел её? Сколько я вообще не спал, и тем самым был лишён возможности наслаждаться подобным покоем и тишиной?..

Один плюс этого места в том, что здесь полно времени на подумать и поразмыслить над тем, что раньше ускользало от внимания. Например, насчёт того, что умирать не страшно, но вот справляться с пустотой после — вот это проблема. Ибо чем дольше моё сознание томилось здесь, тем больше в него проникала паника, а вместе с ним сожаление.

Если задуматься, то сколько людей запомнили меня и будут скорбить о моей кончине? Вероятно, что Синджед ещё сильнее закроется и глубже погрузиться в свои размышления, а Силко окажется невероятно раздражён о погибели своего лучшего алхимика, но… и всё?

Я желал оставить свой след в этом мире, и это точно удалось — один динамит навсегда покроет моё имя, если его всё-таки впишут в историю, реками крови. Особые и очень эффективные лекарства также заметно повлияют на Пилтовер, и, возможно, на весь мир, однако вспомнит ли кто-то их настоящего создателя?

А то что-то мне кажется, что слишком велик шанс варианта, где моё имя будет стёрта и заменено кем-то другим, более «продаваемым». Кем-то из Верхнего города, что сможет предоставить всему миру новые достижения их «великих умов». А умы-то безусловно великие, если они смогут найти мои записи и выдать за свои…

Темнота начала менять давить, стоило только задуматься об этом. Я никогда не желал сидеть без дела, а после первой погибели противился позволить кому-то решать за меня мою судьбу — однако к чему это привело меня?

Что живя идиотским стариком, что не успевшим познать жизнь как ребёнок, разве это честно — умереть в шаге от исполнения моей главной мечты самому обрести магию? Бессмысленно погибнуть, пройдя столько испытаний и потратив на работу драгоценные годы? Я был против подобной судьбы. Если уж и умирать, то хотя бы распробовав магию на вкус.

В этом океане тьмы начали появляться первые огоньки и вспышки различных цветов. Желание жить наполняло меня, и с каждой секундой оно росло сильнее. Гнев и ярость — вот два лучших ингредиента против апатии.

Я — тот, кто дважды уже смог сбежать из цепких лап смерти, так что мешает в этот раз? Моя кровь должна буквально искриться от количества различных зелий и химикатов в ней, так почему бы в очередной раз не произойти какому-нибудь чуду, что спасёт меня? Я не могу умереть вот так — снова забытый и никому не нужный…

Мысли начали наполнять меня гневом, и постепенно разрушать эту поганую тюрьму тьмы вокруг меня. Постепенно ко мне возвращались чувства, однако ярче них всех сияла одна нить ощущений — будто бы связывающая мою душу с чем-то далёким, но в то же время таким удивительно близким. И так как ни руки, ни ноги меня больше не слушались, я потянулся именно к ней.

Чего бы это не стоило, какие риски бы не пришлось учесть — но я выживу, встану и продолжу своё движение.