Трое на отборе, не считая джинна (СИ). Страница 3

– А, чёрт с ним, давай убежим! – лихо рубанула я. Странная смесь ужаса, восторга и злости переполняла грудь. – Пусть знает!

– Пусть знает! – ухмыльнулся джинн, разводя руки в каком-то хитром пассе. – Бутылку не забудь!

И мир закружился вокруг меня спятившей каруселью.

Глава 3. Где я? Кто я? Зачем я?

Голова кружилась и болела так, что хотелось её отрубить. Выдайте мне, пожалуйста, гильотину на одного! Можно в аренду, я через полчасика верну.

Мысли путались, то сбиваясь в кучу тупыми овцами, то разбегаясь вспугнутыми зайцами так споро, что ухватить за хвост не удавалось ни одну. Вот за что мне такие мучения?! Что я сделала?!

Да, действительно, а что я сделала, что мне так хреново? Я попыталась напрячься и вспомнить. Ой, зря! От этого незамысловатого усилия в моей многострадальной голове словно что-то взорвалось. Я не выдержала и застонала.

Переждав вспышку боли, я отважилась открыть один глаз.

А потом открыла оба, потому что один глаз отказывался правильно интерпретировать полученную информацию. Он требовал от остальной меня полной концентрации и присутствия в разборках мозга. Мозг, увы, пытался взять самоотвод, потому что в нём словно копошилось что-то железное и шипастое.

Но сила воли победила. Впрочем, ненадолго. Я осмотрела окружающую меня обстановку и снова закрыла глаза. Глюк.

Окружающее было мне незнакомо. Более того, оно наводило на мысли о том, что я в больнице. Но этого же не могло случиться? Так, чем я занималась вчера? Я была дома!

Я хорошенечко напряглась, вспоминая, и воспоминания ударили по моей бедной голове гномьей кувалдой.

Николя! И его шмары! И выпивка! О, так у меня точно глюки! Последнее, что я помню, это синенький человечек (жуть какая!), вернее джинн, да ещё и с уклоном в панка. Ну, это просто не может быть правдой! Я – взрослая и самодостаточная женщина… немного расслабилась с горя… Сейчас я соберусь, сконцентрируюсь, открою глаза, и всё будет нормально.

Кстати, а где Николя, и почему он не скандалит? Я же вчера всю улицу украсила предметами его гардероба. Дорогими, кстати, предметами! Я даже и не представляла до вчерашнего дня, что Гуччи и Диор производят мужские трусы! Воистину век живи, век учись! Надеюсь, наши местные бомжи оценят.

Я напряглась и заставила себя снова открыть глаза. К моему удивлению обстановка напрочь отказалась преобразиться под реалии моей домашней спальни. Сейчас я лежала в узкой кровати на каком-то убийственно жёстком матрасе, совершенно не похожем на мое ортопедическое чудо, в комнате, оформленной в лучших традициях японского минимализма: абсолютно пустой.

Справа от меня, как я поняла, было окно, задёрнутое сплошным рулоном полупрозрачного пластика, бежевого в золотистую искорку, а стены были выкрашены в красивый перламутровый цвет. Красиво выкрашены, кстати. Переливались, словно живые!

Слева от кровати стояла маленькая тумбочка (я понадеялась, что какая-нибудь сердобольная душа оставила на тумбочке стакан воды, но нет, ничего не было), а остальной обзор мне загораживала ширма. Тоже перламутровая. Вот, примерно, и всё. Выход, наверное, если и был, то прятался где-то за ширмой.

Ничего не понимаю.

Я попыталась пошевелиться, и моя рука коснулась чего-то холодного. Я, с усилием подняв железобетонно тяжёлую руку, достала это «что-то» из-под бока… и с удивлением увидела бутылку из под джина. Или из-под джинна? Крышки на бутылке не было, и выглядела она пустой. На всякий случай я её потрясла.

– Ну чего надо? – раздался стонущий гулкий голос изнутри. – Отстаньте!

– Вася? – осторожно поинтересовалась я у бутылки. Похоже придётся смириться с мыслью, что джинн мне не привиделся. – Ты там? Вылезай.

– Ну заче-ем?! – снова раздался стон, наводящий на мысли о том, что джинны тоже страдают от похмелья. А еще волшебник. На кой черт нужна магия, если мучаешься так же, как простые смертные?

– Вася! – со всевозможной строгостью, превозмогая головную боль, рявкнула я. – У меня голова болит! Да у меня в жизни похмелья не было! Таблетки можешь организовать?

Из горлышка появился бледно-голубой дымок, постепенно оформившийся в очень бледного джинна с искажённым страданием лицом. Казалось даже его мохавк печально поник.

– Я что, мальчик на посылках? – хмуро поинтересовался джинн. – И вообще, что такое «Вася»? Я на дурацкие клички не отзываюсь!

– Какие ещё клички? – поморщилась я. – Сам мне вчера представился.

– Слушать нужно внимательно! – буркнул джинн. – Я Вайс! Вайс тир Арногт! Из приоблачных тир Арногтов. Очень уважаемая семья, к твоему сведению!

– Вайс, Вася… Считай, мы вчера очень хорошо выпили на брудершафт, так что тоже можешь называть меня просто Ари… Ари…

– Что, имя собственное забыла? – ехидно поинтересовался синий мерзавец.

– Н-не совсем… – убитым голосом протянула я, чувствуя, что в голове варится, побулькивая, какая-то каша.

– Добро пожаловать в новый мир! – торжественно сообщил мне джинн. – Кстати, выглядишь гораздо лучше. Тот мир, если честно, никого не красит.

– Что ты несёшь?! – возмутилась я, сжав раскалывающуюся голову руками. – Какой ещё мир?!

– Другой, естественно! Лучший! Сама же просила меня тебя сюда забрать!

– Я ничего не просила! – возмутилась было я, но тут память услужливо подбросила мне фрагмент вчерашнего вечера, где я разухабисто соглашаюсь сбежать с джинном.

Упс. Напомните мне больше никогда не принимать решений на нетрезвую голову.

– И, кстати, никакое у тебя не похмелье, – решил добить меня джинн. – Это перестройка организма под новый мир. Каналы у тебя совершенно от магии отвыкли, резерв на нуле почти бултыхался… так что придётся помучиться немного. Но может они тебя сейчас отпоят зельями.

– Ты о чём? – возопила я жалобным голосом, понимая, что сейчас рехнусь. – Какие каналы? Какая магия? Какие зелья?

– А! – просиял этот подлец. – Я тебе не говорил, да? Ты же, оказывается, из этого мира! Пропавшая несколько лун назад на боевой практике адептка. И вот, нашлась. Я тебя нашёл, да! – гордо выпятил грудь джинн.

– Кто я? – ошарашенно поинтересовалась я.

– Адептка. Что, совсем ничего не помнишь? Надо же, я-то думал, память тоже сама восстановится. Ну, может, они что-нибудь придумают.

– Кто «они»?! – всё это действительно смахивало на бред целого табуна сивых кобыл. Я уже исщипала себе всю руку, пытаясь проснуться. Но бред был забористым, упорным, и заканчиваться отказывался.

И вдруг я услышала, как с той стороны ширмы хлопнула дверь и весёлый раскатистый баритон произнёс:

– Дови Мириэль! Как там она?

– Адепт Идрис, – раздался строгий женский голос. – Почему вы позволяете себе вламываться в палату тяжело больной девушки?

– Так это же я её спас! – сообщил баритон. – Вернее, это на меня она свалилась. Так что я теперь за неё в ответе.

– Уймитесь адепт! – о голос женщины можно было порезаться. – В ответе за неё академия, и мы сделаем всё возможное, чтобы она поправилась. В конце концов скоро начинаются занятия, а у неё выпускной год.

– О! – обрадовался баритон. – Так она с нами учиться будет! Ну дайте я на неё хоть глазком взгляну! Имею право! И не заставляйте меня вам приказывать!

– В этой академии ваш титул не имеет значения, – отбрил его женский голос. – Ну хорошо, только одним глазом!

Я с ужасом уставилась на ширму.

А джинн, этот подлец, вместо поддержки юркнул обратно в бутылку, оставив меня один на один с неумолимо приближающимися шагами неизвестности.

Глава 4. Врачебный осмотр и его последствия

Я стиснула зубы и, борясь с желанием в ужасе зажмуриться, буравила взглядом ширму.

Ширма сложилась гармошкой, и передо мной предстал, сверкая белозубой улыбкой и демонстрируя задорные ямочки на щеках, просто невероятный красавец. Яркие бирюзовые глаза на загорелом лице с высокими скулами и твёрдо очерченным подбородком… Широкие плечи, узкие бёдра, светлые волосы, небрежно убранные в низкий хвост… А как он двигался! Ровно, плавно, как большой хищный кот! За право снять этого типа в своём фильме все мировые кинокомпании устроили бы безобразную драку в грязи. Таких людей просто не бывает! У меня аж голова перестала болеть от изумления. Ну, почти перестала.